и совсем теряю контроль, стоит ему втолкнуть в меня пальцы. Я запускаю руку Кириллу в волосы и прижимаю к себе.
Представляю, как это все выглядит со стороны и возбуждаюсь сильнее. Я, абсолютно голая, распластанная на стеклянном столе и Кирилл, уверенный, сильный, сексуальный, тоже голый, потому что он снял одежду, как только мы шагнули к столу, вылизывает меня. Я не могу сдержать стонов и остается только надеяться, что у него хорошая шумоизоляция, иначе мы рискуем познакомиться с соседями.
Каждый шлепок языка вызывает вспышку удовольствия, нарастающего с каждой секундой. Оно увеличивается, концентрируется внизу живота, растекается по всему телу жалящими языками. В разгаре блаженства, когда я чувствую, что вот-вот, еще чуть-чуть и меня накроет оргазм, Кирилл отстраняется. Нависает сверху, вдавливаясь твердым членом мне в промежность.
Он словно пьяный. Блуждает поплывшим от возбуждения взглядом по моему лицу, опускается ниже. Его руки скользят по моей талии, широкие ладони стискивают грудь, а пальцы скручивают соски. Удовольствие стремительно стекает между ног, туда, где располагается его член. Я бесстыже начинаю тереться о него. Вверх, вниз, не заботясь о том, что подумает Кирилл. Сколько можно, в конце концов, меня мучить?
— Какая нетерпеливая девочка, — говорит Багров, склоняясь к моим соскам.
Его губы обхватывают чувствительные горошинки, перекатывает их между языком, прикусывает, отправляя меня в путешествие к бессознательности. Я балансирую на грани, горю вся, во рту пересыхает от постоянных вздохов и стонов и дрожу в ожидании мужской ласки.
— Бо… же, — рвано выдыхаю.
— Вкусная, — хрипит Кирилл. — Офигительно вкусная, Кира.
— Кирилл… — я хнычу, потому что больше не могу.
Хочу его до зуда в кончиках пальцев. Я тру ими его грудь, плечи, спину, но это не унимает нетерпения, не облегчает мое состояние.
Кирилл на мгновение отстраняется. Я слышу шелест упаковки, приподнимаюсь на локтях и вижу, как Багров раскатывает на члене презерватив. Сглатываю, на мгновение зависая над этим зрелищем. Посмотреть есть на что. Член у него большой, весь в проступивших венах. И он совсем скоро будет во мне.
Я сгораю от предвкушения.
Кирилл замечает мое внимание. Я чувствую, как начинают гореть щеки. Краснею, а он ухмыляется тому, что получилось застать меня за подглядыванием.
— Только что отсасывала мне, а сейчас смущаешься, — комментирует, вгоняя меня в краску еще больше.
Еще и таким голосом… слегка хриплым, низким, со щепоткой нежности. Я таю, когда он так со мной разговаривает. Плавлюсь, как воск горящей свечи.
Кирилл пристраивается у входа. Тычет головкой между влажных складочек, медленно, продлевая блаженство, толкает в меня член. Растягивает меня аккуратно. Он большой, так что мне требуется время, чтобы привыкнуть и расслабиться, принять его в себя полностью.
Как только это происходит, толчки становятся интенсивней. Багров впивается пальцами в мои бедра и толкает на себя, срывая громкий стон с моих губ. Для меня мир существовать перестает. Я обо всем забываю, когда он так меня трахает.
А смотрит…
Господи, как он смотрит. Ладно я влюбленная в него дура, но он… он заставляет меня поверить в то, что я единственная, желанная, неповторимая. Его взгляд огнем желания пылает, пожирает меня буквально. У меня чувство такое, что я для него уникальная, и он хочет только меня. Верю в это.
Мое тело вспыхивает от его прикосновений, от жестких пальцев, сжимающих до легкой боли, от совсем не щадящих меня толчков. С каждым я теряюсь еще больше, выпадаю из реальности, теряюсь. У меня внутри все дрожит, жар концентрируется внизу живота. Я давлюсь стонами, хрипами, даже дыханием.
Оргазм простреливает меня за мгновение. Кирилл прикасается большим пальцем к клитору, и я взрываюсь. Дрожу всем телом от наслаждения, которое Багров продлевает круговыми движениями пальца и резкими толчками. Растягивает, позволяет прочувствовать каждый миг, эмоцию, ощущение. Они у меня в подкорке откладываются, навсегда запоминаются.
Мой первый мужчина. Любимый, желанный, умелый…
— Сладко кончаешь.
Он замедляется лишь ненадолго. Дает мне отдышаться и снова ускоряется. Он уже кончил, когда я делала ему минет и теперь ему нужно больше времени, чем мне, чтобы достичь удовольствия. Кирилл ускоряется, толкается в меня на всю длину, растягивает, под себя подстраивает, ловит мои глубокие стоны.
Кирилл доходит до пика с рыком, толкается в меня жестко, размашисто, я уезжаю со стола на самый край, но он тут же тянет меня обратно, наклоняется, утыкается лбом мне в ребра, а затем проводит по ним языком, рисует дорожку к груди и соскам.
Мы оба переводим дыхание. Я полностью обессилена, но когда Кирилл отстраняется и выходит из меня, откуда-то беру силы, чтобы подняться и сесть на столе. Понятия не имею, как за ним есть после всего, что между нами здесь было. У меня бы на его месте постоянно воспоминания давили, я бы зависала, вспоминая каждое мгновение.
Кириллу же, кажется, нипочем. Он стаскивает презерватив, выбрасывает его в урну. Одевается.
Я продолжаю сидеть на столе. Тело все еще немного подрагивает, а еще я словно в невесомости нахожусь. Мне трудно даже руку поднять. Я не представляю, как буду стоять на ногах. Сейчас кажется, что никак — я едва свела их вместе.
— Что дальше? — все же решаюсь спросить. — Если мне нужно собраться и уехать, то…
— Не нужно. Со мной останешься. Я же говорил в машине, чтобы предупредила подруг, что не приедешь.
Конечно, я не забыла, но уточнить стоило. Сразу после близости он кажется мне отстраненным. Холодным. И он уже почти одет, по крайней мере на нем боксеры и брюки, а я все еще голая. Может, поэтому ощущаю себя некомфортно. Впрочем, как представлю, что мне нужно встать и дойти до своей одежды, а затем еще и одеваться под его пристальным взглядом — внутренности вибрируют. Мне не стыдно, это что-то другое, и я пока не могу найти ему определения.
Подхватив рубашку с пола и перебросив ее через плечо, Кирилл тянет мне руку.
— Идем.
— Куда?
— В спальню, — он улыбается, и я немного расслабляюсь.