отцом, упертые… — Договорить она не успевает.
— Катя, иди, дочка, она это не всерьез.
— Александр Петрович, что происходит?
— Не знаю. Но в любом случае, помни, что пять лет назад, она приняла тебя как родную.
— Хорошо. Александр Петрович, я сегодня поздно вернусь.
— С Олегом куда-то идете?
— Да.
— Хорошо. Только, ты уверена?
— Деппа, я уверена. в нем. — Почему вы улыбаетесь?
— Впервые за пять лет ты назвала меня папа.
— Вы это заслужили. Ладно, пап. За мной Олег приехал. — С Аленой Вячеславовной все будет хорошо?
— Удачно отдохнуть и да, с ней все будет хорошо. К утру уже все забудет, что тебе наговорила.
Я надела куртку и вышла на улицу. Олег ждал меня у такси.
— Привет. Я готова.
— Привет. — Он подошел и, притянув меня к себе, поцеловал. — Пойдем.
Вечер пролетел незаметно. Мы танцевали, разговаривали, целовались. В общем, проводили время, не боясь, что кто-то нас заметит, и пойдут слухи.
Олег показал мне фотографии со дня рождения Антона Курбатова. А потом настало время ехать домой, ведь завтра у моего парня операции, а мне предстоит, встреться с человеком Шестакова.
Олегу я об этом не говорила, да и про всю ситуацию с моим прошлым. Я знаю, что он заметил мои перепады настроения еще до того, как мы стали парой. Я знаю, что мне необходимо с ним поделиться. Он сможет помочь, но для начала, мне нужно понять. Кому перешли дорогу мои родители.
***
Утром я просыпаюсь и иду на кухню. — Доброе утро папа, как Алена Вячеславовна?
— Доброе утро. С утра уехала по каким-то делам. Ты в больницу?
— Да.
Меня прерывает звонок моего мобильного.
— «Да, слушаю»
— Катя, здравствуйте. Это жильцы с вашей квартиры.
— Здравствуйте, что-то случилось?
— Мы пришли домой, но дверь вскрыта. Мы перед уходом закрывали.
— Полицию вызвали?
— Да.
— Я сейчас приеду.
Я быстро завтракаю и собираюсь на квартиру родителей.
— Катя, что случилось? — Ломов быстро подходит ко мне.
— Папа, кто-то проник на квартиру родителей.
— Тебя подвезти?
— Нет, я сама доберусь, спасибо.
В это же время я прошу Алексея подойти к дому, где я раньше жида.
— Позвони потом.
— Хорошо.
По дороге к дому, где я росла, я пишу Олегу, что сегодня меня и Алексея на занятии не будет. Он спрашивает почему, но сказать правду я ему не могу. Поэтому вру, что сегодня нужно позаниматься с Женей и подтянуть его по химии и биологии. Алексей просто вызвался помочь. Олег понял и отпустил.
В квартире родителей все осталось так же, как и пять лет назад. Я прохожу по знакомым комнатам и понимаю, что все на месте.
Полиция уезжает. Мне же удается найти папины документы, которые видимо и искал тот, кто проник в квартиру. Документы он не нашел, только потому что не знал, где они могут быть. Мне же просто повезло, и я помнила про тайник.
В документах я нахожу материалы расследования моего отца о препарате, действие которого исследовали на детях и подростках. Папе удалось выяснить, что этот препарат не прошел клинические испытания, так как после него многие либо умирали, либо оставались инвалидами. У тех же, кто выжил, вскоре обнаруживали рак.
— Алексей, получается, мой отец проводил расследование. Возможно, ему удалось узнать про людей, которые проводили эти испытания на детях и собирался все это опубликовать.
— И ты думаешь что человек, который этим занимался пять лет назад, приказал убрать твоих родителей?
— Думаю да. Но при чем тут мама?
— А с Шестаковым ты говорила?
— Да. Это не он.
Алексей помог мне собрать все документы и когда мы собрались выходить, показал мне на один конверт.
— Катя, посмотри.
На конверте почерком моего отца было написано мое имя.
— Спасибо, Леш. Поехали.
— Ты домой?
— Да. И ты тоже. Олег Николаевич знает, что ты мне сегодня помогаешь. Правда он думает, что мы сейчас Жене помогаем с химией и биологией.
— Хорошо. Тогда до завтра.
— До завтра.
Позже дома, я открываю папино письмо.
«Катенька, дочка. Если ты читаешь это письмо, то нас с мамой уже нет.
Как ты помнишь, Женя сильно болел, пневмония буквально забирала жизнь нашего мальчика. В то время на рынке медикаментов собирались запускать препарат Гентофлоксацин. Говорили и писали о том, что он эффективно борется с пневмонией и другой вирусной инфекцией. Испытания проводили на базе детской поликлиники.
Препарат помогал, но не всем. Многие дети умерли через неделю, после лечения. У тех же, кто выжил, обнаружили новообразование. У кого-то в коре головного мозга, были случаи обнаружения и в других органах.
Сама понимаешь, что запустить в массовое производство такой препарат не могли.
Женю тоже лечили этим препаратом. Отсюда и его головные боли. Думаю, что к тому моменту, как ты найдешь это письмо, про диагноз своего брата ты уже будешь все знать.
Теперь к главному.
Мне и твоей маме удалось узнать, кто занимался поставкой Гентофлоксацина и чья фирма его продавала в больницы города.
Вся эта информация есть у тебя. В самом дорогом, что от нас с мамой осталось тебе.
Надеюсь, что ты найдешь ответы.
С любовью, твой папа»
К тому моменту, как я закончила читать письмо, оно стало мокрым. Слезы просто лились градом.
Я начинала догадываться, что папа проводил какое-то расследование. Просто не думала, что оно было связано с братом.
Так, папа написал о чем — то самом главном, что осталось от них с мамой.
Точно, мой плюшевый заяц, подаренный мамой, за неделю до их гибели.
Заяц и сейчас со мной. Посмотрев на него внимательно, я замечаю молнию у него на спинке. Дрожащими руками я пытаюсь расстегнуть ее. Ура, получилось. Аккуратно проверяю, что внутри и нахожу флэш-диск.
Быстрее хочется узнать информации, но файлы на диске запаролены.
— Леш, привет.
— Привет Катя. Ты что-то нашла?
— Да. Папа оставил мне диск, но он запаролен.
— Думаешь там нужная тебе информация?
— Да, уверена. Ты можешь своего друга попросить взломать пароль?
— Хорошо. Спокойной ночи.
— Спасибо. И тебе спокойной ночи.
Глава 24
Катя
После дня рождения, где мы были так счастливы и похода в клуб, между мной и Олегом все изменилось. Он стал замкнутый, стал отдаляться от меня.
Причина показала себя сама- женщина. Кто она я не знала.
В один из дней, когда к нам в больницу приехал врач из Америки по обмену опытом, я зашла в ординаторскую, где, вместо проходившего переподготовку хирурга, был Олег и та самая женщина.
— Олег Николаевич, больному Гильманову хуже.
— Спасибо, Катя.