Читать интересную книгу Скифы. «Непобедимые и легендарные» - Михаил Елисеев

Пока персы изощрялись в разгадывании скифских загадок, Иданфирс и Таксакис обсудили положение дел — ситуация складывалась для них очень благоприятная, их войско было свежим и готовым к сражению, боевой дух воинов был необычайно высок, долгое отступление всем надоело, и скифы рвались в бой. Враг же, напротив, понес серьезные потери, был изнурен, моральное состояние персов оставляло желать лучшего, поскольку погоня по степям за неуловимым противником отняла все силы — и душевные, и физические. А потому было вождями решено — не дожидаться подхода отряда Скопасиса, а пойти самим навстречу захватчикам и дать бой — причем бой на уничтожение, чтобы никто не ушел, чтобы навеки остались в негостеприимных скифских степях. Но сражение всегда полно всяких неожиданностей, а потому существовал шанс, что кому-то из персов удастся прорваться с поля боя или, отбившись от погони, уйти за Истр. А вождям очень хотелось устроить показательную расправу над врагом, чтобы навеки отбить у всех охоту вторгаться в их земли. И потому накануне решающего сражения небольшой скифский отряд помчался на запад, к берегам Истра, где эллины охраняли мост, передать им предложение своих царей. Вот что они просили передать грекам: «Ионяне! Мы принесли вам свободу, если вы только пожелаете нас выслушать. Мы узнали, что Дарий повелел стеречь мост только 60 дней, и если он за это время не придет, то вы должны вернуться на родину. И вот если вы теперь так и поступите, то не провинитесь ни перед царем, ни перед нами. Обождите указанное вам число дней и после этого отплывайте на родину». Это было как раз то, чего боялся Гобрий, реакцию ионийцев на подобное предложение предугадать было нетрудно, и ответ, который понесли посланцы назад своим царям, гласил, что эллины поддержат скифов в их борьбе с общим врагом и приложат все усилия, чтобы не допустить переправы персидской армии.

* * *

Войско скифов стояло готовое к бою, развернувшись в боевые порядки — блестели на солнце кованые боевые пояса, ярко сверкали начищенные до блеска пластинчатые панцири, сияли бронзовые бляхи на кожаных доспехах. От многоцветья красок и пестроты скифских знамен и вооружения рябило в глазах, тысячи воинов сдерживали коней, которые так и рвались вперед. А напротив в ожидании битвы развернулись стройные шеренги персидской армии — тяжелая и легкая кавалерия на флангах, пехота в центре, а впереди, укрывшись за огромными плетеными щитами, стояли лучники, пращники и метатели дротиков, чтобы градом метательных снарядов погасить первый, самый страшный, натиск врага. Над строем персов реяли многочисленные знамена, резкий порыв ветра развернул огромный красный штандарт Ахеменидов с изображением золотого орла, рев боевых царских труб сотрясал воздух. В самом центре войска, находясь там по давней традиции персидских царей, в окружении полководцев и телохранителей, облаченный в тяжелые чешуйчатые доспехи восседал на огромном боевом коне Дарий I. Царь очень долго ждал этого момента, он стремился к этой битве, гоняясь за неуловимым врагом по всей степи, и теперь, настигнув его, не мог поверить в это до конца. Но враг был перед ним, и, судя по всему, настроен решительно — теперь лишь сражение могло определить, кто будет хозяином причерноморских степей, Тавриды и всех остальных земель к востоку от Истра. Пауза перед боем затягивалась, и Дарий потянул из ножен клинок, чтобы послать в бой застрельщиков и тем самым спровоцировать врага на атаку, как вдруг скифский строй дрогнул. Словно рябь пробежала по рядам степного воинства, их шеренги заколебались, и вдруг неожиданно грозный боевой строй стал разваливаться прямо на глазах у удивленных и ничего не понимающих персов. Знаменитые скифские лучники и закованные в доспехи панцирные всадники разворачивали своих боевых коней и с громкими криками и воплями покидали место несостоявшейся битвы. Вся эта блещущая и громыхающая лавина покатилась в сторону, прямо противоположную персам, причем наездники так нахлестывали коней, как будто за ними гналась вся персидская армия. А из царских военачальников никто ничего не понимал, все находились в полной растерянности и замешательстве, не находя внятного объяснения случившемуся и лишь беспомощно наблюдая, как далеко вдали исчезает в клубах пыли войско скифов. Дарий послал своего оруженосца в передние шеренги войск, чтобы тот достоверно разузнал, что же все-таки произошло и почему готовый к бою враг опять от него убежал. Когда посыльный вернулся, то его ответ поверг владыку Востока в ступор — оказывается, вся скифская орда бросилась в погоню за зайцем!

* * *

В это можно верить или не верить, но факт остается фактом — скифское войско покинуло поле боя и наплевало на предстоящую битву из-за того, что бросилось преследовать зайца. Этот эпизод четко зафиксировали античные историки, и именно потому, что он поражал их воображение своей дикостью и нелогичностью. Вот как описал это событие Геродот: «Когда скифы уже стояли в боевом строю, то сквозь их ряды проскочил заяц. Заметив зайца, скифы тотчас же бросились за ним. Когда ряды скифов пришли в беспорядок и в их стане поднялся крик, Дарий спросил, что значит этот шум у неприятеля. Узнав, что скифы гонятся за зайцем, Дарий сказал своим приближенным, с которыми обычно беседовал: «Эти люди глубоко презирают нас, и мне теперь ясно, что Гобрий правильно рассудил о скифских дарах. Я сам вижу, в каком положении наши дела». «Отцу истории» вторит Полиен: «Дарий строился против скифов. Заяц пробежал перед скифской фалангой. Скифы стали преследовать зайца. Дарий же сказал: «Знаменательно, что скифы бегут: насколько они нас презирают, что, бросив персов, преследуют зайца». И дав сигнал именно к отступлению, он решил отходить». Действительно, было от чего впасть в изумление и растеряться — персидский царь даже припомнить не мог, чтобы подобное когда-либо происходило. Что можно вот так, наплевав на все законы ведения войны, вместо генерального сражения заниматься подобной ерундой, с его точки зрения! Где ему, властелину Востока, было понять душу этого народа, который предпочел заняться ловлей ушастого, а победу над властелином половины Ойкумены отложить на потом — авось не уйдет! Да и куда он денется, этот царь персидский, не разгромили сейчас, так разгромим потом! И как с такими воевать?

Все это произвело на Дария шокирующее впечатление, все его прежние представления об этой войне рушились, и он внезапно осознал собственную беспомощность перед грозившей всем персам бедой. Срочно был созван военный совет, и царь прямо и открыто обратился к своим полководцам: «Нужен хороший совет, как нам безопасно возвратиться домой» (Геродот). Выручил царя один из его ближайших соратников — Гобрий, человек, который вместе с Дарием убивал мидийских самозванцев и помог тому достичь высшей власти, тот, кто разгадал смысл скифских даров, отец будущего героя Греко-персидских войн Мардония. Сама идея была стара как мир, но был шанс, что она сработает: «Царь! Я давно уже узнал по слухам о недоступности этого племени. А здесь я еще больше убедился в этом, видя, как они издеваются над нами. Поэтому мой совет тебе: с наступлением ночи нужно, как мы это обычно и делаем, зажечь огни, оставить на произвол судьбы слабосильных воинов и всех ослов на привязи и отступить, пока скифы еще не подошли к Истру, чтобы разрушить мост, или ионяне не приняли какого-нибудь гибельного для нас решения». Как в воду глядел старый вояка, чувствовал, что не все ладно может быть на берегах Истра, что могут скифы организовать какой-либо подвох, чтобы захлопнуть западню, и тогда может постичь Дария судьба Кира Великого. Ну а с ним, разумеется, и все персидское войско.

Поэтому действовали очень осторожно, чтобы среди тех, кто остался, не возникло паники — им сообщили, что с отборным войском царь на рассвете атакует скифов, а отбросив врага, вернется в свой стан. И ведь поверили! Вместе с ними оставили в лагере всех ослов, чтобы своим ревом они внушали скифам мысль, что персы остаются в лагере. Полиен добавляет, что были оставлены также все собаки и мулы, а по всему стану горели тысячи зажженных костров — Дарий понимал, что не имеет права на ошибку и что любая случайность может быть роковой. Затем, неслышно снявшись с лагеря, он стремительным маршем повел войско по направлению к Истру, имея перед собой только одну цель — как можно скорее достигнуть реки и переправиться через нее. Это было самое настоящее бегство — бросили все, что могло хоть как-то затруднить маршрут движения, оставили только самое необходимое, двигались ускоренным маршем, страшась встречи с противником. А кочевники, слыша рев ослов и лай собак, видя отблески тысяч костров, отраженных в ночном небе, не подозревали ни о чем, пребывая в уверенности, что враг находится в лагере.