Читать интересную книгу Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— То, что случилось сегодня, очень нехорошо, — сказал Пэт Неду. — Они были из банды белого братства — те, что напали на нас у дома, который мы хотели ограбить. Они зарятся на участок твоего брата, Нед. Я думаю, у них есть констебль, которому они платят. И — хуже всего — я уверен, что они знали, что мы придем.

Нед, еще не пришедший в себя от рассказа Мэтью о Кейт, спросил:

— Значит, ты все еще думаешь, что кто-то выдает Мэтью?

— Больше чем всегда. Но я не знаю кто. Поговори с ним, Нед, когда подвернется случай.

Нед пошел в пекарню, Варнава следом за ним; он разжег уголь в старой печке, чтобы в комнате стало теплее, и смахнул осколки лопнувшего тигля. При свете свечи он снова просмотрел письмо к Ариелю. Интересно, сколько нужно времени, чтобы превратиться в безумного старого алхимика вроде Альбертуса? «После ночи долгого и незаконного заточения встанет золотое Солнце, и это произойдет властью Камня, lapis ex caelis; ибо будь уверен — в то время, как Ариель восстанет, Лев падет».

В письме был маленький рисунок льва с гривой, походящей на лучи солнца. Вид у зверя был невеселый. Мир алхимии, насколько было известно Неду, был полон животных — как реальных, так и мистических: пеликанов и фениксов, василисков и павлинов.

Нед перешагнул через распростертого Варнаву и сел на каменную скамью. Снова шел дождь, стучал по крыше маленькой пекарни. Печка мерцала, подмигивая Неду. Он потянулся за украденной книгой и прочел:

Алхимия лежит в основе множества знаний, необходимых тем, кто работает с металлом. А эмблема Льва была священной с древних времен. Священники Гелиополя описывали Льва как стража у ворот в нижний мир. В более близкие времена в алхимии Лев использовался как символ падшего короля, чья гибель необходима для возрождения нации.

Он подумал о том, как Кейт прочла бы это письмо вслух своим красивым, серьезным голосом. В ее устах оно прозвучало бы как стихи. Потом она посмотрела бы на него и улыбнулась. «Еще одна загадка для тебя, Нед. Сколько тебе понадобится времени, чтобы разгадать ее?»

Нед понял, что замерзает, несмотря на жар от печки. От горна, поправил он себя. «В священном горне, носящем знак, который также питает многих пилигримов…»

Он закрыл глаза и снова увидел вырезанные на камне раковины, которые во множестве использовались как украшения в Сент-Джеймском дворце. Створки раковин, повсеместно признанные эмблемой паломников, странствующих к святыне святого Иакова в Компостелле.

Он нетерпеливо сложил письмо и заходил по маленькой комнатушке. Алхимия. Заговоры. Махинации… Когда Кейт сказала, что не хочет иметь с ним ничего общего, он почти решил снова уехать в изгнание. Но теперь, хотя она и повторила свои слова, он передумал.

Теперь ему хотелось знать, что происходит в Сент-Джеймском дворце. Но дело было не только в этом — он нужен своему брату. У Мэтью, как и у Неда, есть враги.

На другое утро Нед собрался отнести баллады печатнику, как и обещал Мэтью, но сначала пошел в логово старого алхимика Альбертуса, решив снова попытать счастья с этим письмом, поскольку старик знал больше об алхимии, чем кто-либо еще из всех тех, с кем он говорил. Но когда он постучал в дверь Альбертуса на Крукд-лейн, рядом с домом свечника, ответа не последовало. Он открыл дверь и вошел.

И отступил, потрясенный. Все здесь было переломано. Печь холодная. Миски и сосуды разбросаны по полу. Он поднял стеклянный тигель, который как-то уцелел при погроме. Сунув его под плащ, он постучал в дверь свечника по соседству, чтобы узнать, что произошло.

— Вам не повезло, если вам нужен Альбертус, — сказал свечник, отрываясь от пачек сальных свечей, проверяя их по описи. — Он думал, что найдет способ делать золото. И что из этого вышло? Он мертв.

— Но с ним все было в полном порядке всего пару дней назад. Как он умер?

— Его убили. Не дал кому-то ограбить дом, скорее всего; вы видели, какой там беспорядок. Он не стал сопротивляться. У него на теле было много ножевых ран, очень много; ему даже отрубили палец. Может, они решили, что у него где-то спрятано золото, и его пытали из-за этого. Но я думаю, у него ничего не было. Беден был как церковная мышь, это уж точно, хотя его и считали алхимиком.

Нед отвернулся, в замешательстве провел рукой по волосам,

И снова его охватило глубокое чувство тревоги.

Он пошел в лавку печатника. Светило полуденное солнце, в Чипсайде было многолюдно, и Нед отдался течению толпы. Потом он свернул в проулок, в тень церкви Святого Павла, потому что вдруг осознал, что за ним кто-то идет. Опять. Когда преследователь начал высматривать его на людной улице, Нед вышел вперед и спокойно сказал в спину этому человеку:

— Лучше бы вы просто подошли ко мне, Саймон, вместо того чтобы идти за мной.

Саймон Терстан вскрикнул и быстро обернулся.

— Господи, Нед. Как вы меня напугали. Я т-только хотел нагнать вас.

— Зачем?

— Боюсь, у меня плохие новости. Я везде вас искал.

— Ну?

— Френсис п-Пелхэм услышал, что вы вернулись в Лондон, и устроит вам неприятности из-за побега этого Эшворта два года назад.

Нед нахмурился.

— А его станут слушать?

— Скорее всего нет. Но я думаю, он гонится за вознаграждением. Ему страшно нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами.

Нед обдумывал сказанное.

— Пелхэм что, в долгах?

— Ну да. Он сильно задолжал одному ростовщику на Ломбард-стрит. Дюпре его зовут. Но у кого в наши дни нет проблем с деньгами? Что это у вас под плащом?

— Тигель, — сказал Нед, вынимая стеклянный сосуд и поворачивая его так, что солнце вспыхнуло на его изгибах. — Кажется, все стараются открыть тайну философского камня. Наверное, я присоединюсь к ним.

Саймон бросил на него сердитый взгляд.

— Пелхэм хочет арестовать вас за измену, а вы болтаете об алхимии.

Нед похлопал Саймона по плечу.

— Я написал об этом несколько баллад, вот и все.

Он указал на листки бумаги, которые нес печатнику.

— Все знают, что это вздор.

— Возможно. Хотя вы были бы удивлены, узнав, сколько людей увлекаются этим. Кстати, ваш тигель никуда не годится. В нем трещина.

Нед медленно поднял тигель.

— Да, трещина. Полезный вы человек, Саймон.

И он швырнул стеклянный сосуд в сточную канаву, полную мусора.

— Нед, Нортхэмптон просил меня сообщить вам вот что. У него возникло неожиданное д-дело за пределами Лондона; его не будет несколько дней. Но он хочет видеть вас в Уайтхолле тринадцатого. Он говорит, что Театр масок ее величества королевы будет репетировать свое новое представление в Банкетном зале, так что в толчее и шуме вы сумеете пройти незаметно. Он сказал, чтобы я напомнил вам: вы не должны упускать из виду то, что обязались сделать. Даже в его отсутствие.

— А вы знаете, что я должен сделать, Саймон?

— Конечно нет. Я всего лишь посланный.

— Вы знаете что-нибудь о верфях, Саймон? О тамошних махинациях?

— Я знаю, что в этом году Нортхэмптон добивался расследования на верфях. Но его обвинения ни к чему не привели.

— Как вы думаете, ему понравится получить новые доказательства махинаций?

— Я с-совершенно уверен, что понравится. Неужели вы что-то узнали?

— Возможно. Увидимся в Уайтхолле. Спасибо за предупреждение насчет Пелхэма.

Саймон кивнул и пошел своей дорогой. Нед смотрел ему вслед. Значит, у него есть еще немного — очень немного — времени, чтобы понять, что происходит, если только Френсис Пелхэм не станет у него на пути.

Но сначала он должен узнать побольше о том, как делать золото; хотя, кажется, это опасные поиски.

13

Желают все на самый верх пролезть,

Используя богатство или службу,

Любую наглость и любую лесть,

Вражду с друзьями и с врагами дружбу —

Любую низость ради возвышенья.

Кто был внизу и ведал униженья,

Взойдя наверх, сам унижает нижних,

Мешая обрести достоинство и честь,

Да сверху вниз мечтая сбросить ближних.

Эдмунд Спенсер (ок. 1552–1599). Королева фей. Книга 2, песнь VII, стих 47

Арбелла Стюарт была родственницей короля Якова, но хотя королевская кровь текла в ее жилах в том же количестве, что и в жилах короля, но многие в его свите старались избегать эту даму. В детстве она, сама того не подозревая, оказывалась в центре многих заговоров, на которые были богаты последние годы правления стареющей королевы Елизаветы, но теперь знатные люди королевства больше не соперничали из-за милостей этой некрасивой образованной аристократки. Скорее, ее жалели; а еще бывало, что о ней говорили как о ведьме, — такова судьба многих старых дев. О ней сплетничали больше, чем о ком-нибудь другом, потому что ее бабка, Бесс из Хардвика, по слухам, обладала странной силой, полученой от дьявола, и занималась врачеванием травами; и это искусство она передала юной Арабелле, что было, вероятно, поступком неразумным.