Читать интересную книгу Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Роберт Ладлэм

– Успокойся, сестричка, – Сен-Жак положил свою руку поверх ее, – Конклин знает, что делает. Дэвид говорил мне, что Алекс – самый лучший «оперативник», – да, именно так он его называл, – который когда-либо работал на американцев.

– Ты ничего не понимаешь, Джонни! – закричала Мари, стараясь взять себя в руки, но ее широко распахнутые глаза говорили о тщетности этой попытки. – Дэвид Уэбб никогда не мог так сказать, Дэвид Уэбб никогда ничего не знал об этом! Это говорил Джейсон Борн – он снова вернулся!.. Этот холодный как лед монстр – вычислительная машина, которого они создали, вновь проник в душу Дэвида. Ты понятия не имеешь, что это такое: ты смотришь в его пустые глаза, которые видят такое, что мне не под силу, или вдруг у него меняется тон голоса, в нем появляются ледяные нотки, которые мне незнакомы, и вот передо мной – чужой человек.

Сен-Жак жестом попросил ее замолчать.

– Перестань, – мягко сказал он.

– Дети? Джеми? – Она вдруг стала, как безумная, озираться вокруг.

– Нет. Речь о тебе. Ты надеешься, что Дэвид ничего не станет предпринимать? Что он заберется в какую-нибудь вазу династии Винь или Минь и будет притворяться, что с его женой и детьми все в порядке, что им ничто не угрожает, опасность нависла только над ним? Нравится вам это, девочки, или нет, но мы, мальчики, по-прежнему думаем, что отгонять от пещеры тигра – это наша работа. Искренне думаем, что мы больше для нее подходим. И нам приходится обращаться к силе – даже самой грубой. Именно так ведет себя сейчас Дэвид.

– Когда это успел мой маленький братик стать таким философом? – поинтересовалась Мари, внимательно изучая лицо Джона Сен-Жака.

– Никакая это не философия, девочка, я просто знаю это, вот и все. И большая часть мужчин думает точно так же... Приношу извинения феминисткам.

– Не надо извиняться. Большинство женщин поступили бы так же. Ты что, думаешь, что твоя старшая, столь ученая сестра, которая общалась в Оттаве с самыми крупными экономистами, по-прежнему дико визжит, если увидит на кухне мышь, а при виде крысы падает в обморок?

– Некоторые женщины, те, что поумнее, бывают более честными, чем остальные.

– Согласна с тобой, Джонни, но ты не уловил мою мысль. Давид так хорошо вел себя последние пять лет. Каждый месяц он становился хоть и немного, но лучше, чем был в предыдущем. Он никогда не сможет полностью излечиться, и мы все знаем об этом, слишком серьезно он ранен, но кошмары и ярость, терзавшие его, полностью исчезли. Одинокие прогулки по лесу, после которых он возвращался с синяками на руках, потому что лупил что было мочи по стволам деревьев; слезы, которые он глотал, забившись ночью к себе в кабинет, потому что внезапно снова забывал, кто он и что он сделал, представляя о себе невесть что, – все это исчезло, Джонни! Перед нами уже забрезжил настоящий солнечный свет. Понимаешь, что я имею в виду?

– Да, понимаю, – торжественно заявил брат.

– Происходящее сейчас опять может возвратить этот кошмар – именно этого я так боюсь!

– Будем надеяться, что все это скоро кончится.

Мари замолчала и вновь внимательно посмотрела на своего брата.

– Вот что, братик, я знаю тебя слишком хорошо. Ты уходишь от разговора.

– Ничуть.

– Нет, пытаешься... Ты и Дэвид? Я никогда не понимала этого! Два наших старших брата – такие солидные, такие компетентные люди, если и не с интеллектуальной точки зрения, то с прагматической – несомненно. И тем не менее он выбрал тебя. Почему, Джонни?

– Перестань копаться в этом, – коротко отрезал Сен-Жак, убирая ладонь с руки сестры.

– Но я должна знать! Это моя жизнь! Он – смысл жизни для меня! Не может быть больше никаких тайн, если мы говорим о нем, – я этого просто больше не вынесу!.. Почему Дэвид выбрал тебя?

Сен-Жак откинулся на спинку кресла, провел ладонью по лбу, затем поднял глаза, в которых читалась безмолвная мольба.

– Ладно, я знаю, что ты хочешь услышать. Помнишь, лет шесть-семь назад я оставил наше ранчо, сказав, что хочу попробовать жить своей жизнью?

– Естественно. Мне казалось, что это разобьет сердце маме и папе. По правде говоря, ты ведь всегда был их любимчиком...

– Я всегда был ребенком! – перебил ее младший из семьи Сен-Жак. – А все мы словно играли в идиотском телевизионном сериале вроде «Золотого дна», где мои браться, которым давно перевалило за тридцать, слепо выполняли приказы, отдаваемые нашим фанатичным и претендующим на непогрешимость отцом франко-канадцем, чьи достоинства олицетворяли куча денег и земля.

– У него есть еще кое-какие достоинства, но я не стану спорить с «детской» точкой зрения.

– Ты и не можешь, Map. Ты, как и я, по году пропадала.

– У меня были дела.

– У меня тоже.

– Что же ты делал?

– Я уничтожил двух человек. Двух скотов, которые убили мою подругу. Сперва изнасиловали, а потом убили.

– Что?

– Не кричи...

– Боже мой, как это произошло?

– Я не хотел сообщать, чтобы дома не узнали об этом, поэтому я позвонил твоему мужу... и моему другу Дэвиду. Он не стал обращаться со мной, как с ребенком, у которого крыша поехала. В то же время это оказалось правильным поступком и самым верным решением. Правительство кое-что задолжало ему, поэтому из Вашингтона и Оттавы в залив Джеймса[13] вылетела с тайной миссией команда умных людей, и я был оправдан. Признали, что я убил обороняясь.

– Он мне и словом не обмолвился...

– Я просил его молчать.

– Значит, вот почему... Но я все-таки не понимаю!

– Что тут непонятного, Мар? Та, другая его часть знает, что я могу убить и убью, если это будет нужно.

В доме зазвонил телефон, а Мари продолжала внимательно смотреть на младшего брата. Прежде чем к ней вернулась способность говорить, в дверях кухни появилась пожилая негритянка, которая сообщила:

– Это вас, мистер Джон. Тот летчик с большого острова. Говорит, что по очень важному делу.

– Благодарю, миссис Купер, – сказал Сен-Жак, поднимаясь с кресла и быстро направляясь к аппарату возле бассейна. Поговорив несколько минут, он посмотрел на Мари, бросил трубку и кинулся к сестре. – Собираем вещи! Надо уматывать отсюда!

– Почему? Это был тот человек, который доставил нас сюда?..

– Он только что вернулся с Мартиники, где узнал, что кто-то прошлой ночью расспрашивал служащих аэропорта о женщине с двумя маленькими детьми. Никто из экипажей не раскололся, но это ведь только начало. Давай быстрее.

– Боже мой, куда же мы поедем?

– Переедем в гостиницу, пока не придумаем что-нибудь еще. Сюда ведет только одна дорога. Ее патрулируют мои «тонтон-макуты». По ней никто не сможет пробраться. Миссис Купер соберет Элисон. Поторапливайся!

Мари бросилась было в спальню, как вновь затрезвонил телефон. Сен-Жак торопливо подбежал к аппарату возле бассейна и схватил трубку как раз тогда, когда в дверях кухни опять появилась миссис Купер, известившая:

– Звонят из резиденции губернатора на Серрате[14], мистер Джон.

– Какого черта им надо?..

– Мне спросить их об этом?

– Да нет, не стоит, я сам подниму трубку. Помогите моей сестре собраться и отнесите чемоданы к «роверу». Они уезжают прямо сейчас!

– Какие плохие настали времена, господин. Я уже начала привыкать к детишкам.

– Плохие времена – это уж точно, – пробормотал под нос Сен-Жак, снимая трубку. – Слушаю!

– Привет, Джон! – сказал старший помощник генерал-губернатора Ее Величества, который давно был на приятельской ноге с канадским бизнесменом и помогал ему разбираться в чащобе законодательных актов этой колонии.

– Я могу тебе перезвонить, Генри? Понимаешь, сейчас я немного спешу.

– Боюсь, не будет другого времени, приятель. Мы получили распоряжение прямо из министерства иностранных дел: они требуют, чтобы мы немедленно оказали им помощь, а тебе от этого никакого вреда не будет.

– Вот как?

– В 10.30 из Антигуа рейсом «Эр Франс» должен прибыть один старикан со своей женой, и Уайтхолл хочет, чтобы его встретили по первому разряду. Старина, видно, отличился на войне, у него вся грудь в орденах, он был заодно со многими нашими парнями, действовавшими по другую сторону Ла-Манша.

– Генри, я правда спешу. Какое это имеет отношение ко мне? – Просто я думал, что ты понимаешь во всем этом больше, чем мы. Может, какой-то твой богатый канадский гость, французик из Монреаля, который когда-то был связан с Сопротивлением, вспомнил о тебе...

– Зачем ты дерзишь? Кончится ведь тем, что тебе перепадет бутылка хорошего вина из французской Канады, – и все дела. Короче, чего ты хочешь?

– Хочу поместить нашего героя и его жену в твои самые шикарные апартаменты, и чтобы там была комната для болтающей по-французски медсестры, которую мы им выделили.

– И ты предупреждаешь меня всего за час?!

– Послушай, приятель, моему начальству может сильно не поздоровиться, если ты понимаешь, о чем речь... А телефонная связь, без которой ты как без рук, временами прерывается и зависит в некоторой степени от того, как к тебе относятся местные власти. Ведь ты не хочешь, чтобы телефон барахлил, верно?