– Получили?
– Не задарма. Продали им дом по тем временам за хорошие деньги. Новый хозяин дом отремонтировал, все сам, своими руками. Крепкий мужик. Хотел под дачу, у него в городе квартира была, а как, говорит, на пенсию выйду – сразу сюда. Насовсем то есть. Но не дожил до пенсии. Что-то с сердцем. Был человек – и нет человека. Оставил жену с сыном. Потом и она померла.
– А сын, он что, здесь не бывает?
– Сын, болтали, в тюрьме сидит. Вроде и парень неплохой, а нате вам. Мать оттого раньше времени в землю и слегла. Дом продать хотели, вывеску «продается» я точно видел. Да не успели, видать. Кто-то из родни приехал, окна-двери заколотили, так и стоит. Уж года три, не меньше.
– То ли мироед домашних строил, то ли училка попалась – чистый зверь, – с усмешкой заметил Вадим, когда мы оказались в гостевом доме.
– Или я дала маху. Что куда вероятнее.
– Лично я в твоих способностях не сомневаюсь. А не ошибается лишь тот… правильно, кто ничего не делает.
– Слабое утешение.
– Мне обычно помогает. Хочешь, позвоню Димке, пусть узнает, что там с хозяином дома… на всякий случай.
Я кивнула.
Он стал звонить, а я устроилась на веранде, отсюда было удобно наблюдать за домом хозяев. Ничего особо интересного не происходило. В окне гостиной на мгновение мелькнул силуэт Людмилы. Тишина. Непохоже, что скандалят… А должны? У жены Ключникова просто обязан возникнуть вопрос, с какой стати супруг делится подобной информацией с людьми, которых она до вчерашнего дня не видела. Значит, ему, скорее всего, придется рассказать, кто мы такие.
Но если мадам будет в курсе истиной причины нашего здесь появления, о работе под прикрытием можно смело забыть. Она сообщит художнику, он еще кому-нибудь… Хотя как знать… любовники просто будут осторожнее и на время прекратят встречаться.
– О чем задумалась? – спросил Вадим, появляясь на веранде и сунув мне в руки апельсин, заботливо очищенный.
– Все о том же…
– Смотри, морщины наживешь. Они девушку не красят. Димке я позвонил.
– Какие у нас планы? – сунув дольку апельсина в рот, проявила я интерес.
– Навестим товарищество садоводов, которое таковым вовсе не является.
– Будем искать логово женщины в белом?
– А что еще остается?
– Хорошо. Только руки вымою.
Я вошла в ванную, оставив дверь открытой, включила воду, потянулась за мылом, и тут меня точно обдало холодом. Должно быть, именно такие моменты имеют в виду, говоря: волосы встали дыбом. Я боялась поднять глаза, боялась увидеть за спиной что-то невыносимо страшное. Оскаленную злобную морду с раздвоенным языком?
– Никого там нет и быть не может, – попыталась я подбодрить себя.
Но вопреки собственным заверениям, я знала – есть. Чувствовала.
«Это Вадим. Стоит сзади, ждет, когда я вымою руки». Я уцепилась за спасительную мысль, хоть и не верила в нее. Медленно, очень медленно подняла голову и едва не заорала, увидев в зеркале мужчину за своей спиной. Он стоял в паре шагов от меня, чуть склонив голову набок, смотрел исподлобья. Я его узнала. Во сне он сидел в машине… Наши взгляды встретились, в грудь точно ударили чем-то острым. Попробовав перевести дыхание, я пробормотала едва слышно:
– Ты кто? Что тебе надо?
Еще один удар в грудь, такой болезненный, что я зажмурилась, а открыв глаза, увидела: за спиной никого нет, я стою, вцепившись руками в раковину, с серым лицом и испариной на лбу.
Почувствовав дурноту, я торопливо прикрыла дверь и бросилась к унитазу. Потом долго умывалась холодной водой, пытаясь обрести душевное равновесие, которого не было и в помине.
Наконец выбралась из ванной, Вадим ждал на веранде. Услышав мои шаги, повернул голову и нахмурился:
– Все нормально?
«Сказать ему? Что? Я вижу призраков? Эка новость. Что конкретно этот напугал меня до тошноты?»
– Нормально, – ответила я. – Можем идти.
В садовом товариществе мы оказались через полчаса. Забор имел место лишь с одной стороны, сетка-рабица отделяла сады от поселка возле здания бани, где мы были ночью. Дорога тоже отсутствовала, сейчас проехать можно, но после дождя вряд ли. Большинство участков заросло травой и кустарником, кое-где виднелись тонкие березки. Территорию под сады выделили немалую, участки тянулись вдоль кромки леса насколько хватало глаз. Ближе к поселковому пруду с десяток домов, вполне приличных, там же виднелся столб, от которого расходились электрические провода. Скорее всего, именно в этом месте и стоило искать людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы пробирались в обход, не желая идти через заросли, вскоре навстречу нам выбежала здоровенная собака, нехотя тявкнула и замерла, предлагая не дурить и остановиться.
– Привет, псина, – сказал Вадим, высунул язык и часто-часто задышал.
Пса данное зрелище смутило, он предпочел удалиться.
– Веди к хозяевам! – крикнул ему вдогонку Волошин.
Пес трусил впереди, но пару раз обернулся, видимо желая убедиться, что мы идем следом.
– Глубокое знание собачьей психологии, – фыркнула я.
– Зря смеешься, нет на свете собаки, с которой я не мог бы договориться…
– Я больше котов люблю.
– Что в них хорошего? По-моему, на редкость вредные создания.
– Просто у тебя не было кота, – поддразнила я.
– Был. Одна из подружек подарила. Этого… британца. Думаю, он успел ей осточертеть, и я тоже, вот она и решила избавиться от обоих. Поначалу я не возражал, был уверен, котяра быстро поймет, кто здесь главный, и станет вести себя прилично. Ничего подобного. В моем лице он мстил всему роду людскому и неутомимо пакостил. При этом жрал за пятерых и шлялся ночи напролет, что было особенно обидно, я-то к тому моменту подружки успел лишиться, а новую не завел. Партизанские действия он начинал с того, что гадил в ближайшем углу. Домработница поставила вопрос ребром: либо она, либо кот.
– Кого ты выбрал?
– Тетка у меня давно работает. Искать новую домработницу – морока, к тому же от нее больше пользы, чем от кота. Я начал прикидывать, как от него избавиться, и тут в одном журнале прочитал, что в нескольких штатах США принят закон, разрешающий приносить в жертву мелких животных. Согласись, кот – животное некрупное.
– О господи… что ты с ним сделал?
– С ним? Ничего. Вырезал заметку из журнала, причем так, чтоб неясно было, в какой конкретно стране приняли этот закон, и повесил у кота над миской. К вечеру мы подружились. Этот тип смотрел со мной телевизор и так мурлыкал, что я уснуть не мог. Ночевал дома и не гадил даже в лоток, исключительно на улице.
– Повезло, тебе достался грамотный кот.
– На всякий случай я читал ему заметку вслух.
– И где он сейчас?
– Ушел к домработнице. Они полюбили друг друга.
– Поучительная история.
Пес между тем свернул к дощатому домику, на крыльце которого появился пожилой мужчина.
– Добрый день, молодые люди, – приветствовал он нас. – Что ищете?
Вряд ли здесь были рады гостям, говорил мужчина вежливо, но в голосе чувствовалось напряжение.
– Ищем женщину, живет, скорее всего, одна и любит ходить в белом, – с этими словами Вадим протянул мужчине раскрытое удостоверение. Подделка, которую не отличишь от настоящей. Димка в таких вещах мастер.
Мужчина кивнул:
– Местные нажаловались? В магазине болтали, что какая-то баба детей напугала.
– Пугать детей нехорошо, – кивнул Вадим.
– У нас тут пять семей живет, четыре дома по этой стороне и вон тот, с красной крышей. Все тихо, спокойно. Живем с мая по середину сентября. Ничего подозрительного не заметил, не то бы участковому сообщил. Мы с ним на связи, и он, бывает, заезжает. В тех домах, что рядом, никого нет, собака бы унюхала, но если с километр вперед пройдете, там тоже несколько домов. По виду заброшенные. Мы с женой за ягодами ходим как раз мимо… Если кто прячется, то только там. Но по мне, так ребятня фантазирует. Любят страшные сказки, вы же знаете.
– Лично я только добрые сказки люблю.