наше существование в определённых рамках, подобно тому, как футляр не позволяет рассохшейся скрипке, некогда воспроизводившей музыку небесных сфер, превратиться в груду деталей. Нет, мы, конечно, понимаем, что поступаем «неправильно» — что-то предаём, чего-то лишаемся, что-то в себе гасим, мы даже пытаемся сопротивляться, подключая к этой борьбе вездесущий интеллект. Однако укоры, угрозы, понукания и увещевания в пользу некого образца правильного поведения, теоретически и логически обоснованного, фактами аргументированного, наставлениями мудрецов подтверждённого, не играют сколько-нибудь существенной роли, пока не начнёт действовать внутренний корректор, спокойный ровный голос из самой глубины сердца. Этот голос не умолкает никогда, но сложность в том, что услышать его можно только в безмолвии разума, который тоже не дремлет — подобно Церберу он держит оборону у входа в Храм Тишины и подобно Церберу он может быть укрощён только Светом.
Вернувшись в своё убежище, мы ведём себя, как ни в чём ни бывало — с головой погружаемся в житейские проблемы, в политику, в конкурентную борьбу, в сердечные истории и изо всех сил стараемся не прислушиваться к голосу нашего внутреннего Существа, задыхающегося в своей тюрьме и предпринимающего отчаянные попытки вырваться на волю. Не то, чтобы мы игнорировали его вовсе, скорее, отмахиваемся, чтобы он не мешал нам заниматься своими «взрослыми» делами.
И всё же…
Взявший на себя роль предводителя человечества ментальный Ум, всю свою тщеславную устремлённость направляющий на то, чтобы доказать свою первенствующую роль в жизни и деятельности человека, всё чаще вольно или невольно, признаваясь себе или не признаваясь, но чувствуя превосходство и некую непоколебимую силу Сердца, начинает прислушиваться к потаённому внутреннему голосу.
Человек ума видит поверхность предметов. Вот он сидит на берегу реки и видит лес на противоположном берегу и синее небо, и сиреневые, с каймой позолоты в предвечернем освещении облака, и рыбацкую лодку на стремнине, он слышит голоса птиц и шум воды и думает: о, как это прекрасно, надо бы сочинить что-нибудь эдакое, берущее за душу, надо побыстрее найти нужные выразительные слова!
Но тот, кто проторил дорогу к своему сердцу, в котором на самом донышке, теплится неугасимая искра Божественного огня, стоит ему спуститься в собственную глубину, ощущает, как тёплая волна Любви и Радости поднимается, ширясь, заполоняя пространство и волшебным образом соединяя всё, что ещё совсем недавно имело чёткие контуры и определённые имена, в единое неразделимое целое. И сам он уже не чувствует себя сидящим на берегу наблюдателем. Он становится скользящей по камешкам прозрачной водой, зависшим над рекой зорким ястребом, склонившимся к горизонту прозрачным облаком. Он растворяется в Мире, и тогда откуда-то сверху на тонких серебряных нитях спускаются те самые слова, единственные и точные.
Когда Сердце от усталости и недостатка внимания, слабея голосом, почти замолкает, Ум, склонный к агрессивному расплёскиванию энергии, начинает суетиться, наступать, довлеть, указывать путь, всё, кажется, безнадёжно разлаживается, мы погружаемся в туман, тревогу и странное ощущение безвременья…
Но вот откуда-то из невероятной, немыслимой глубины, из галактической дали пробивается тонкий луч света, тёплый и нежный, как улыбка Бога, исполненный покоя и несущий покой. Это Сердце и подаёт свой тихий голос. Он почти не слышен, но играющий мускулами, демонстрирующий свою силу Ум вдруг останавливается, словно робея, словно чувствуя своей толстой кожей прикосновение неведомого ему чуда. Мысль, что он — не главный в этом тандеме, в этот миг не гнетёт, не давит, не оскорбляет его…
Наступает миг равновесия — залога радости бытия.
Великая мудрость эволюции в существовании регулирующего принципа, словно и не сдерживающего развитие Интеллекта, но даже в самые глухие времена не дающего угаснуть Божественной искре внутри нас.
Сатпрем
В биеньи сердца и в дыхании, в крови
Присутствие живет невыразимо,
Являясь в излучении любви
Всепобежающей и нежной силой.
Оно бывает тверже, чем алмаз,
И, как стальной клинок, неумолимо.
Оно — ярчайший свет, невидимый для глаз,
И громогласно молчаливо.
Формального Тому определенья нет —
Запомнить можно в сердце ощущенье,
Увидеть в глубине себя свеченье —
Растет внутри природы бесконечный Свет.
А от Него к уму приходит знанье —
Есть тайный Путь и Преобразованье.
Игорь Морозов
* * *
Выйти на дорожку к духовному сердцу относительно легко тем из нас, кто вовсе или почти не стеснён рамками определённых, чётко и жёстко оконтуренных религиозных, философских или просто умозрительных концепций и в ком осуществился первый толчок, возник духовный голод.
Вольно или невольно мы возвращаемся к тем удивительным мгновеньям, когда, покинув собственные пределы, мы испытали радость, так не похожую на проявления виталического веселья, — радость спокойную, полную, всеобъемлющую, не оставляющую места для сомнений.
По лесенке карабкаемся мы,
И каждый шаг — к Победе устремленье.
В калейдоскопе дня незримый Проводник
Не даст споткнуться на гнилых ступенях,
И радости струящийся родник
Надеждой лучезарной сердце вспенит.
Игорь Морозов
* * *
Чем более часто, упорно, последовательно мы совершаем эти «вылазки», тем больше мы совершаем удивительных открытий, которые ускоряют наше прозрение.
Мы вдруг обнаруживаем, что преград в мире не существует.
«Найди дверь внутренней горницы души твоей, и ты увидишь, что это дверь в Царство Небесное».
Иоанн Златоуст
И дух постиг, освободясь от мук,
Что никого нет «рядом» и «вокруг»,
Нет никого «вдали» и «в вышине»,
Все дали — я, и всё живёт во мне.
Ибн Аль Фарид
Но сердце пробуждается на Зов,
Невиданной могучей силой,
Снимается материи покров,
И виден Он — прообраз прежних снов.
Игорь Морозов
Когда на душу сходит благодать,
Есть повеленье это передать.
Есть повеленье, чтоб кому-нибудь
Она ещё заполонила грудь.
Есть повеленье (кто его даёт?)
Раскрыть над этим миром небосвод.
Раскрыть всю душу насквозь, на просвет
И показать, что стен у Бога нет,
Что Он не хочет спрятать ничего
От сердца моего и твоего.
Зинаида Миркина
«Существует особое, ни с чем не сравнимое чувство благодарности за то, что Бог просто есть, за то, что он существует! Это ощущение благоговейной, коленопреклоненной благодарности, когда один только факт Божественного Существования наполняет нас