Читать интересную книгу Необитаемое сердце Северины - Нина Васина

К концу обсуждения шестерка единогласно пришла к выводу: Феликс вел себя безответственно. Последствием его «ребячества» будет удаление чипа, что рассматривается в данном проекте как большая потеря в исследованиях, не говоря уже о сложностях со слежкой и контролем Мамонта. Очки и шляпа тоже исключаются. Придется вводить в проект двойников Феликса для создания иллюзии его присутствия сразу в нескольких местах. Таким образом он протянет еще несколько лет, если, конечно, отчаявшиеся службы разведки не выкрадут его для исследований или просто не ликвидируют на всякий случай.

Феликс задумался. Вживленный под кожу девять месяцев назад новый чип был не просто отслеживающим его передвижения прибором, как предыдущие. Он пересылал в лабораторию показания состояния организма Феликса – давление, пульс и даже состав алкоголя или наркотиков в крови. Чип помог Феликсу избежать смерти – его пытались отравить в баре гостиницы под Брюсселем. После сигналов с чипа в гостиницу был направлен ближайший агент-нелегал из местных, который спас Феликсу жизнь. И это было не банальной попыткой ограбления русского туриста – нелегалу пришлось убить человека, который грузил неподвижного Феликса в багажник своей машины.

Конечно, при большом желании обнаружить вживленный чип агентам контрразведки не составит никакого труда. Пока что службы безопасности в Европе ищут неизвестное оружие или просто излучатель электромагнитных волн. Но Мамонту не миновать более пристального исследования. Чип – единственное, что связывает Феликса с Конторой, и его обнаружение даже случайным врачом «Скорой помощи» сведет на нет все усилия по созданию легенды физика из Москвы.

Придя в Контору человеком зрелым, Феликс имел надежное и практически непогрешимое прошлое. Такая великолепная легенда с реальным детством, студенчеством и женитьбой случается редко. Конечно, Мамонтов-старший тут слегка напортил своим существованием – он был проектом 952, но это могли выяснить и сопоставить только свои, отец Феликса никогда не выезжал за границу.

Услышав о сроке, который определила ему Контора, Лекс повел себя агрессивно, и обсуждение неожиданно сменило направление. На пределе громкости Феликс заявил, что его не устраивают несколько лет жизни в Европе. Он должен дождаться запуска адронного коллайдера, а это дело не скорое – лет 10 – 12 как минимум. Оказывается, именно ради этого эксперимента он и согласился на «ерунду с убийствами».

Первым из шестерки обрел голос психолог. Он предположил, что это у Мамонта последствия перенапряжения – налицо факт убийства через стену даже при наличии отражателя. Осознание сверхвозможностей организма в таких случаях иногда приводит к нервному срыву и попыткам выбрать другую направляющую существования, отвлечься на что-то реальное и естественное.

Феликс неожиданно для себя рассердился так, что наговорил много обидного своим наблюдателям. Они, конторские крысы, ничего не смыслящие в науке, называют естественным запуск ускорителя элементарных частиц и имитацию взрыва, последствия которого непредсказуемы?! Почему целая команда таких умных, как они, считающих себя специалистами, не может до сих пор выяснить самое главное – момент импульса и его причину? Зеркала и стены, как оказалось, не преграда! И это он еще ни разу не напрягался! Кто может определить его энергетический потенциал? А если этот потенциал больше, чем тот, что имитируют люди на ускорителе, что тогда, а?! А если он, Феликс Мамонтов – черная дыра?! Или тот, кто спасет мир от черной дыры после столкновения пучков! Почему его изучает и использует разведка службы безопасности, а не ученые?!

Лика, которая при «разборе полетов» находилась в квартире рядом с Феликсом, бросилась за шприцем, как только услышала о «ерунде с убийствами». Через пару минут после укола Феликс стал говорить медленней и спокойней. Даже изобразил попытку извиниться за резкие слова. В доказательство, что не сбрендил и не поддался мании величия, он внес предложение ограничить заказы до минимума. Использовать его возможности для целей Конторы только в исключительных случаях. Имитировать похожие смертельные исходы с применением излучателя электромагнитных волн в местах, где он, Феликс Мамонтов, никогда не появлялся. Позволить ему завершить научную работу по коллайдеру. Он должен находиться там в момент запуска и лично участвовать в эксперименте.

– Ты хочешь пободаться с ускорителем? – не сдержала улыбки Лика. – Ты больной!

– Знаю, – сказал Феликс. – На всю голову.

* * *

Северина летом девяносто седьмого прошла небольшой курс боевой подготовки. На этом Армия настояла.

– Я хлеб пеку знатный и с оружием управляюсь профессионально, больше с меня взять нечего. Почему у меня такой хлеб получается, толком объяснить не могу. Сколько желающих рядом стояло, делали все, как я, а хлеб все равно мой вкусней. А вот оружие я знаю досконально. Тащи материно ружье.

– Я не люблю оружие, – покачала головой Северина. – И не собираюсь стрелять зверей на охоте.

– А чего его любить? Научись пользоваться, вдруг по жизни пригодится. А не хочешь охотничье ружье изучить, вот тебе «макаров», а вот чешский автомат. Чем плохо, если ты научишься их разбирать, чистить, смазывать и собирать.

– А можно я... – приуныла Северина.

– Нельзя! – перебила Армия. – Вся история человечества – это войны и сражения. Согласна?

– Согласна...

– Тогда приступим к подробному изучению истории. Мечи, пушки, однозарядные пистолеты пропустим, начнем с «макарова». Сначала я разбираю-собираю, а ты – смотришь. Потом наоборот.

Северина взяла тяжелый пистолет, повертела его в руках и спросила:

– Стрельнуть можно?

– А как же! – Армия отобрала пистолет. – Как только научишься чистить, смазывать, собирать и заряжать, пойдем стрелять по мишени.

* * *

Осенью родня увезла Дауньку в город. Солодуха попросила отметить его как инвалида и вернуть ей обратно. Но родня то ли замешкалась с медкомиссией, то ли побоялась ехать в Полутьму по бездорожью – сентябрь оказался мокрым. Северина напоследок при прощании обхватила голову Дауньки ладонями, да и застыла так, глядя в пустоту при всем народе. Ощупав после этого головы Солодухи, Армии и рыжей суматошной собачонки по кличке Чубайс, девочка впала в задумчивость.

– Чего у моего Дауньки не хватает в мозгу? – спросила Солодуха, когда старый «Москвич» родни скрылся из вида.

– Не в мозгу... – задумалась Северина. – Он... другой.

– Он идиот, – вступил в беседу Бугаев, – потому что в крови не хватает одной хромосомы.

– Сам ты идиот, – осадила его тетка Армия. – Не в крови, а в кодовой цепочке человека.

Присутствующая при этом дачница – дальняя родственница Кукушки – заметила, что, наоборот, у даунов присутствует лишняя хромосома в цепочке ДНК. Северина, услышав что-то совсем незнакомое, после ее слов сильно загрустила. Все тогда сидели во дворе у Солодухи за столом под навесом, и сразу заметили, как у нее чуть слезы из глаз не полились. Любава обняла девочку и прижала к себе. Поцеловала в макушку.

– А ты думала, что все про человека узнала, да? Думала, если анатомию выучила по картинкам...

– Человек – существо необъяснимое, – поддержал ее Лаврентий Павлович, – но вполне подвластен изучению. Пообещай, Северина, что пойдешь изучать болезни всякие и строение клеток, и ДНК. А я тебе за это аттестат к весне сделаю. Настоящий. О неполном среднем образовании.

– Ну это ты загнул! – поразилась Армия. – Аттестат?..

– Да она умней любого городского ребенка, – поддержала Берию Кукушка.

– Будешь учить латынь, – сказала Любава. – И не только медицинские термины из атласа.

– А я не поняла, что у нас будет следующей весной? – спросила Солодуха. – Чего все радуются?

– Северине шестнадцать будет в следующем году, – гордо, как о своих заслугах доложил Берия. – Пора ей идти в народ со своими способностями. Хватит в этой вашей... тьме старух обхаживать.

* * *

К зиме Солодуха сильно загрустила по Дауньке, и Северина предложила ей взять к себе «на пригляд» Кукушку. Вдвоем веселей, да и ей удобней будет к одной избе дорожку чистить, а им – одну печь топить.

– А она захочет? – засомневалась Солодуха. – Я чего обидного могу ляпнуть по дурости, сама знаешь.

– Как я скажу, так она и сделает, – ответила Северина.

Солодуха подумала и согласилась. Так что зимой нового девяносто восьмого года Северина засела за учебники в доме Солодухи: читала по утрам двум лежащим старушкам историю России и прозу Пушкина. Потом втроем обедали, смотрели телевизор, обсуждали, что видели и «куда катится мир». Иногда Северина и ночевать оставалась, тогда Кукушка ночью рассказывала тонким голосочком про упырей и оборотней. А Солодуха ее поддевала и высмеивала, пока сама не начинала бояться – тонким голосочком в темноте страшней получалось. Северина, если не засыпала к этому времени, старалась объяснить, аргументируя свои доводы различием в строении скелетов человека и псовых, почему такие превращения невозможны, но Кукушка стояла на своем: Немец – оборотень! Он ночами превращается в волка и бегает по лесам, собирая стаю. «Как, по-вашему, он мог завалить медведя, да еще шатуна? Он же хилый, когда в людском обличье».