Читать интересную книгу Последнее дело Блина - Евгений Некрасов

Микроавтобус затормозил в нескольких шагах от Аксакала, поехал юзом по грязи и толкнул его в грудь. «Дворники» елозили, разбрызгивая потоки воды на стекле.

Хлопнула дверца. Кто-то высокий, в черном бронежилете, выскочил под дождь, втолкнул Аксакала в кабину и сел с краю.

— Сильно я тебя стукнул? Не видно ни шиша, — то ли извинился, то ли пожаловался контрразведчицкий водитель. Обычный стал бы орать: «Сам виноват!»

— Ничего, — сказал Аксакал, — поехали.

Он, кажется, плакал, но не смог бы сказать точно, потому что лицо было залито дождем.

Микроавтобус казался обычным — «Газель», вроде маршрутного такси, только на окнах занавески. Оглянувшись, он увидел, что в пассажирском салоне полно радиоаппаратуры, а под крышей в зажимах укреплена снайперская винтовка.

Пассажиров было четверо, все в бронежилетах поверх штатской одежды. Высокий, который посадил Аксакала в кабину, сидел у раскрытого окна и нянчил на коленях маленький автомат «кипарис».

Дождь хлестал ему по плечу, но высокий стекло не поднимал, только ежился. Еще двое с автоматами, тоже раскрыв окна, глядели один влево, другой назад. Четвертый колдовал над прибором с рамочной антенной — Аксакал видел такой у Валеры.

— Нет сигнала от Митьки? — спросил у него Аксакал.

Контрразведчик поднял голову и ответил глазами: «Нет», а вслух сказал:

— Много будешь знать, скоро состаришься.

Аксакал не обиделся. За прошедшую неделю он сто раз слышал от напарника: «Мне всего не говорят, служебная тайна». Митек говорил это спокойно, как «хорошая погода». Не положено тебе знать — значит, не положено, догадайся сам, если сможешь.

«Газель» ползла, раскачиваясь, как лодка, и черкая бортами по кустам.

— Развилка, — сказал водитель. — Теперь куда?

— Налево. Видите, где кепка на кусте?

Высокий на ходу распахнул дверцу и выскочил из кабины. За ним высыпались двое других автоматчиков. Когда микроавтобус дополз до кепки, они стояли на тропинке, оглядывая каждый свой сектор обстрела.

— Туда! — Аксакал показал в кусты, где остался Михал Михалыч, и первым бросился к инструктору.

Михал Михалыч был жив, улыбался и бормотал что-то неслышное за шумом дождя. «Хорошо», — прочитал по губам Аксакал и удивился: что ж тут хорошего?

— Скажите, чтоб меня не ждали. Я пойду Митьку догонять, — шепнул он инструктору.

Позади трещали ветки. Прежде чем подошли автоматчики, он успел подобрать выпавшую из ослабевших рук Михал Михалыча рацию и спрятать в Митькин рюкзачок.

Высокий как ребенка поднял инструктора на руки и понес к микроавтобусу. Двое других прикрывали отход, возвышаясь над кустами.

Аксакал присел, шмыгнул за сосновый ствол, и его не стало видно.

Глава 14

Пускай целуется с лягушкой

Дождь нахлестывал вовсю. По вершинам сосен гулял ветер, и весь лес шевелился, скрипел и стонал. Где-то с треском обломилась большая ветка или целое деревце. Аксакал бежал, согнувшись, огибая кусты. Он был уверен, что его не увидят и не услышат. Главное, не потерять направление, чтобы потом выйти на нужную тропинку.

Так, а какая тропинка нужная? Правая, решил Аксакал. Михал Михалыча он нашел неподалеку от левой, а тот шел на станцию. Значит, левая ведет к железной дороге, правая — к «Строителю».

Сейчас, убегая от сухого микроавтобуса, от надежных контрразведчиков с автоматами, он понял, почему инструктор шептал: «Хорошо». Конечно, хорошо остаться в живых, поглядев в глаза смерти; хорошо знать, что сейчас тебя подхватят на руки и отвезут в больницу, на чистые простыни.

Сзади прогудела машина. Звук едва слышался за шумом дождя. Что же контрразведчики не уезжают, ведь им надо спасать инструктора!

Аксакал встал под сосну, выбрал место посуше и, стряхнув с рюкзачка дождевую воду, достал рацию. Сквозь хвою все равно текло. Он сел на корточки, прикрывая рацию собой, включил ее, и сразу несколько голосов заговорили наперебой:

— Пятый на связи, вышел на исходную.

— Второй докладывает: вижу объект.

— Шестой вышел на исходную.

— Здесь Первый. Молчание! — перебила всех Митькина мама. — Второй, опишите объект.

— Объект, указанный в ориентировке. — Голос у Второго был немного удивленный. — Мужчина лет тридцати−тридцати пяти, восточного типа, синяя куртка, джинсы, с черным чемоданчиком, движется в сторону дачного поселка строителей.

— Берите его. Хватит ему двигаться, пускай теперь посидит, — усталым голосом сказала Митькина мама.

Аксакал понял, что ей хотелось услышать про совсем другой объект — про Митьку.

Опять загудела машина. Звук слышался уже с другой стороны: контрразведчики спешили отвезти раненого Михал Михалыча в больницу. Рация молчала, только трещали грозовые разряды. Потом вдали негромко хлестнул выстрел, и почти сразу же Второй сказал:

— Готово, Ольга Борисовна!

— Что за «готово»?! — вспыхнула Митькина мама. — Докладывайте по форме. Кто стрелял?

— Объект задержан, сделан один предупредительный выстрел, — молодцевато отрапортовал Второй и хихикнул. — У нас один раненый.

— А чего веселишься? — удивилась контрразведчица. — Кого зацепило, чем?

— Козырева. Объект в него шариковую ручку метнул. Вы спросите, куда попал!

— Куда?

— Как бы сказать поделикатнее? В левое полушарие. Только не головного мозга.

Было слышно, как где-то невдалеке от микрофона смеются несколько голосов и кто-то просит: «Товарищ лейтенант, покажите приемчик — «атака левым полушарием».

— Весельчаки, — осуждающе сказала Митькина мама. — Отбой всем номерам, собираемся к автобусу.

— Ольга Борисовна, — испугался Аксакал, — а как же Митек?

— Какой Митек? — металлическим голосом спросила контрразведчица. — Который нарушил приказ, убежал и сорвал операцию?

— Нет, — возразил Аксакал. — Митек, который нашел дачу и вот-вот найдет тайник.

— Пока он только лягушку нашел, — буркнула контрразведчица. — Вот пускай с ней и целуется, если мать слушать не желает. Когда увидишь его, скажи: «Мама тебя поздравляет с большим трудовым успехом».

Аксакал испугался.

— Как же так? Ольга Борисовна, вы что, даже не проверите, а вдруг это ТА дача?

— Пускай он Валере рассказывает про дачу. Валера проверит и доложит по команде. Спешить уже некуда. Мой единственный сын и так сделал все, чтобы я получила выговорешник.

Аксакал стиснул зубы: ах, вот о чем она думает! О выговоре от начальства! А Митек пускай мокнет, холодный и голодный!

Надеяться было не на кого.

Он спрятал рацию в рюкзак и пошел через стонущий лес, бормоча:

— Дура! Дура дурацкая! Выговора испугалась!

Сказать по совести, Блинков-младший был сильно виноват.

Операция шла, как задумали контрразведчики. Раз Султан появился поблизости от лагеря, значит, он клюнул на Митькино письмо. Вряд ли нечаянная встреча с Михал Михалычем заставила Султана изменить свои планы. Он был уверен, что инструктора, убитого или тяжело раненного, не найдут в лесу по крайней мере до завтра. А Султану и не нужно было столько времени. Ему оставалось украсть записную книжку и найти тайник. После этого Султан отправился бы к Таможеннику, надеясь продать ему кокаин. Только тогда, а не раньше, нужно было брать обоих.

Но по какой-то причине Султан пошел не к лагерю за книжкой, а в «Строитель». Может быть, он просто хотел переждать собиравшийся дождь на даче Прохора. Если он бывал там раньше, то знаком со сторожем. Туда же, в «Строитель», сунулся Митек, и контрразведчикам пришлось задержать Султана раньше времени.

Выходит, операция сорвалась из-за Митьки. Но это не значит, что его нужно бросать!

Аксакал все еще злился на контрразведчицу, но должен был признать, что она спасла Митьку от встречи с убийцей и не побоялась выговора.

В лесу стало светлее и тише. Дождевые тучи отнесло дальше, к Старице. Там еще погромыхивало, а над Аксакалом в кронах сосен мелькало ясное небо.

С куста вспорхнула какая-то длинноносая птичка, склюнула вылезшего из земли дождевого червяка и, не боясь Аксакала, зашагала впереди. Время от времени она пролетала несколько метров, а потом снова шла пешком, со смешной важностью вскидывая лапки, как солдат, идущий строевым шагом.

Аксакал засмотрелся на птичку и не сразу заметил, что лес поредел. Еще минута, и он вышел к ограде из ржавой стальной сетки. За ней теснились одинаковые садовые домики.

Вдалеке, возвышаясь над крышами, маячило несколько двухэтажных особняков. Один из них сразу бросился Аксакалу в глаза. Кирпич красный, оконные рамы белые, водосточная труба из красной меди немного потускнела, но все еще блестит на солнце.

Аксакал свернул в заржавевшую распахнутую калитку и зашагал по улицам поселка, одинаковым, как тетрадные клеточки.