вновь сомкнулись на рукояти кинжала. – Эй, бабушка, вы ведь бывшая учительница, угадал? Нет? Ну и ладно, что у нас дальше по квесту?
– Твой кунак лучше тебя знает, что сейчас произойдет, – насмешливо фыркнула она. – И нет, о юный джигит, мне недостаточно будет твоей крови из порезанной ладони! Только вся кровь одного из вас должна напитать эту землю. Так, чтоб, если я и захотела напиться, то мутная вода была тепла, была красна…
– «Валерик», – безошибочно определил Василий. – Только там не вода, а волна.
Цитирование классиков должно быть точным.
– Слушай, я сейчас сама его убью! – неизвестно на что обиделась ведьма Кушкафтар. – Поправляет все время старого человека, пристает к каждому слову, где его воспитывали?!
В тот же момент неизвестная сила связала друзей невидимой цепью по рукам и ногам. Их мышцы не слушались, даже губы шевелились с трудом. Оба студента рухнули на спины, плечом к плечу.
– Шикардос… Это типа гипноза, да?
– Нет, обычное ненаучное колдовство.
– Тогда давай по-тихому подползем к ней поближе, я укушу за ногу, а ты бей в челюсть, вдвоем мы справимся!
– Она читает мысли, – успел простонать Заурбек, когда мгла начала заволакивать его взор. Он еще успел чудом повернуть голову, убедиться, что озвученная информация дошла до его шебутного приятеля, и…
– Я тебя услышал. Так что, бабка любит Лермонтова? Ну держись…
Что было дальше, объяснить словами трудно, но мы попробуем. Короче, Вася не вслух, а специально про себя, начал читать стихи великого русского поэта, но такие, что уже через пару минут заинтересовавшаяся старуха пошла красными пятнами. Сначала она захлопнула себе рот обеими ладонями, потом выкатила единственный глаз, задохнулась, разыкалась, пустила скупую слезу и только тогда, не выдержав, заорала:
– Молчи, похабник! Как ты смеешь при мне такое думать?!
Она своими руками вырвала траву жизни, швырнув ее Барлоге в лицо.
– Вот отсюда! Развратник! Пошляк! Оба вон! Как мне теперь все это забыть?! Как мне распомнить твои поганые строчки, грязный извращенец…
Ведьма взвыла дурным голосом, схватила сама себя за волосы и одним махом выкинула сама себя же за соседнюю гору! Барон Мюнхгаузену оставалось нервно курить трубку в сторонке, после такого циркового пируэта, нарушающего все мыслимые законы логики, физики и здравого смысла. Парни провалялись еще, наверное, минут пять, прежде чем нашли в себе силы приподняться и даже сесть.
– Думаешь, одноглазая стервоза погибла? – Барлога подбросил на ладони вырванные с корнем стебли цветка.
– Вряд ли, Кушкафтар слишком могущественная ведьма, – откликнулся Заур, с трудом вставая на ноги. – Но как вы умудрились ее прогнать?
– А, легко! Бабка любит стихи, говорит поэтическими образами, ты ведь слышал. Ну вот, а я решил познакомить ее с современной матерной поэзией.
– Шнур?
– О, это чисто для разминки, – печально кивнул кудрявый второкурсник. – Наши реперы такую чернуху несут, мат на мате и матюгами погоняет!
– Мастер, молю, научите меня!
– Издеваешься?!
– Естественно!
Они оба рассмеялись, а из ближайших кустов высунулся длинный баклажаноподобный нос. Маленький шайтан, все это время честно сидевший в засаде и не ступивший на землю Гнилого леса даже ногой, теперь бросился отплясывать лезгинку, крича в голос, как он любит дорогих его сердцу кунаков! Как он скучал, как рвался им на помощь, как ругал эту старую Кушкафтар и уже совсем был готов зарезать ее двум кинжалами, но она почему-то убежала сама.
Хотя почему это, собственно, почему? И так понятно, что ведьма испугалась его страшной, кровной мести! Ибо никого нет страшнее горного шайтана, подставившего своих друзей, а потом умиляющегося их чудесному спасению. Заур и Василий не задумываясь отвесили ему по сердечному подзатыльнику, но не более. Нечистый не обиделся!
Да и долго сердиться на этого небритого, кривоного недомерка в огромной папахе было попросту невозможно. Так что назад по ночи топали, ничего не боясь, едва ли не в обнимку, с песней Газманова, а шедший впереди Ахметка нес на вытянутых руках пук травы жизни!
Если кто удивляется, откуда вполне себе интеллигентный Василий сумел так лихо выучить ненормативную лексику примитивных рифмочек наших дней (называть это поэзией язык не поворачивается), то ответ простой – попробуйте два года в общежитии делить комнату с тремя гостями из культурной столицы! Они вас и не такому научат…
До временного лагеря добрались быстро, маленький шайтан точно знал дорогу и не сбился ни на шаг ни разу! Правда, когда наши герои вышли на освещенную полянку к маленькому костерку, то у огня сидел лишь дед Ерошка.
– А внучка ваша, она почему нас не встречает и…
Два пистолета одновременно ткнулись обоим студентам между лопаток. Понятно, Татьяна была на стрёме, чтобы внезапно оказаться в тылу любого незваного гостя.
– Так от где вас-то стока времени черти полосатые носили, хлопчики?
Парни переглянулись, мысленно решая, какая версия будет выглядеть наиболее правдоподобной, а потом вдруг резко заговорили оба сразу, мешая друг другу, перебивая, отмахиваясь руками, но тем не менее никого не сдав.
Быть может, это первое, чему они научились на сцене театра кавказских войн – что бы ни было, хоть перед отцом-командиром, хоть перед батькой-атаманом, хоть перед самим государем или даже Господом Богом – всегда стой за товарища!
Да, они честно рассказали о Гнилом лесе, о своих же комплексах, об одноглазой ведьме, которая пыталась навязать им чуждые мысли, о том, как они выкрутились и добыли-таки траву жизни, но сделали они это оба! И никто не был лучше другого! А дальше – на чей угодно суд и там хоть что, уже не важно…
– А что ж, Танюха, от молодцы они у нас вроде?
– Я б, дедуль, тоже тех матершинных песен бы послушала. Образования ради, вдруг не знаю чего, так поди и помру дура дурой?
Василий густо покраснел.
– За траву вам, хлопцы, как есть спасибо, – честно поклонился старый казак, чуть кривясь от боли. – А тока цветы энти повсеместно растут, вон хоть и рядом с лошадками нашими. Гляньте-ка…
Заур бросился вперед к небольшому табунку и вернулся с пуком практически точно такой же «травы жизни». Теперь и его щеки полыхали, но не от стыда, а от ярости.
– Ахметка, твою ж дивизию… – в два голоса взревели гости из двадцать первого века.
Но маленький шайтан крайне вовремя перевоплотился в лопоухую дворнягу, симпатичную настолько, что милота аж зашкаливала по шкале Рихтера.
Пнуть его не мог уже абсолютно никто, поэтому будущие конвойцы ограничились длинным и ярковыраженным списком обещаний того, что они с ним сделают, как только он опять перевоплотится. Пес нагло показал им язык…
В общем, дело кончилось