— Слухов много, но про Киру ни слова. В основном болтают, что Пегас выкупил права на половину курьерских лицензий за пределами Центра. Не знаю, сколько в этом правды, но те несколько перевозчиков, которых я встретил, заметно нервничали, — хальп пожал плечом, морщась от того, как одежда раздражала кожу. Ничего, через пару часов ему будет можно сходить в душ тогда неприятные ощущения должны отступить.
— Пегас? А я все думал, когда они начнут тянуть свои щупальца к остальным секторам. Уверен, что большая часть заправочных станций в тихую уже скуплено этими монополистами. Осталось прибрать курьеров, обрядив их в общую форму, тогда никто не сможет с ними тягаться.
— У Пегаса, точнее у его дочерних компаний, под управлением производство семидесяти пяти процентов всего топлива в открытых секторах. Во всех, от А до М, — угрюмым и каким-то непривычно серьезным тоном отозвался хальп, вынудив меня оторваться от карт и глянуть на киборга. — На самом деле никто не может с ними тягаться уже лет восемь. Просто пока это еще не так очевидно.
— Я не знал этого, — пришлось признать, что даже среди той информации, что мы получали по работе, надо сказать, часто не общедоступной, этого не упоминалось.
— Это мало кто знает. Пока. Но, думаю, долго замалчивать они не смогут. Раз уже взялись за курьеров. Подмять под себя свободную гильдию… они должны был сильно прижать профсоюзы, чтобы этого добиться.
— Откуда это известно тебе? — легкая искорка сомнения и подозрительности вспыхнула где-то в затылке, но хальп, вдруг, нагнулся ко мне, замерев буквально на расстоянии в полторы ладони.
— Слушай, а как ты через нее ешь?
Закусив губу, стараясь не расхохотаться, я вдруг расслабился. Это не могло быть напускным, такое искреннее недоумение, больше характерное для ребенка, сейчас красовалось на лице киборга.
И это существо считалось одним из самых опасных гуманоидов во вселенной? Мне показалось, что с него станется еще и просить прощения, стоит кого-то убить по долгу службы. Картина вспыхнувшая в голове была такой яркой, что я едва не хрюкнул от смеха, представив себе хальпа, замершего посреди бойни, с выражением искреннего сожалений подходящего к каждому из поверженных противников и произносящего «мои глубочайшие извинения».
— Так как же? — оказалось, киборг все еще ждал ответа, пока я тренировал воображение.
— Она снимается, ЦунХиТан, — справившись с собой, вполне спокойно ответил я.
— Правда? — вполне обычные глаза, за которыми прятался желтый огонек, вполне натурально распахнулись в удивлении. — А я был уверен, что это тоже вживленная механика, типа моей.
— Не совсем. Маска имеет и бионическую составляющую, и связана с носителем, но она съемная. Если…
Меня прервал сигнал из медотсека, оповещающий, что одна несгибаемая, во всех смыслах, девушка, решила проснуться.
— Кира, — пояснил я, одним взглядом проверяя автопилот, и вставая из кресла.
— Я с тобой, — довольно резко и решительно произнес киборг, вскакивая. До этого заглянуть к ташве я пустил его только раз, чтобы дать убедиться, что девушка и правда жива. Но больше этот фокус с хальпом, кажется, не пройдет. Да и смысла я не видел. Девушку, скорее всего, уже можно будет перевезти в одну из нормальных комнат.
— Ладно. Только помни, что она еще совсем слаба, — напомнил я, глядя на улыбку, расцветающую на лице киборга. И в самом деле, ЦунХиТан казался мне слишком светлым существом для своей работы.
* * *
Я только успела запустить ИИ, даже не дождавшись нормального отклика Им-12, как двери отсека отошли в сторону, впуская моих попутчиков. Первым шел Руш, одетый сегодня, для разнообразия, во все белое. Мне даже стало интересно, есть ли в его гардеробе еще цвета, или только две крайности: черное и белое. Но спросить я не решилась. Он все еще вызывал во мне некоторое смятение, хотя и надеялась избавиться от этого ощущения в ближайшее время.
А вот позади шел мой, ставший уже почти родным, ЦунХиТан. Половина лица киборга была измазана чем-то бежевым, да так густо, что черты терялись под этим слоем, но он был цел. Больше не было того пугающего вида открытых мышц и механизмов, что я все же запомнила из множества разрозненных вспышек сознания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кира! — хальп улыбнулся, замирая в шаге от моей койки, с каким-то сомнением протягивая руки. На его лице, сменив радость, теперь явно читалось сожаление и глубокое чувство вины. — Прости меня.
— За что? — мне было неудобно разговаривать лежа, толком не одетой и растрепанной.
— За то, что все так обернулось. Ты едва не погибла, — последнюю фразу хальп произнес шепотом, распахнув глаза во всю ширь, так что мне показалось — еще немного, и они выкатятся из глазниц.
— Ты знал, что так будет? Предполагал такой исход? — так же тихо, но очень спокойно спросила хальпа. Я уже успела немного обдумать ситуацию, так что для меня все было предельно ясно. И чувство вины ЦунХиТана вовсе не было тем, что требовалось или могло бы порадовать.
Подтверждая мои собственные мысли, киборг покачал головой.
— Тогда не стоит об этом говорить. Надо решать, что делать дальше. Как доставить груз, оформить компенсацию. Обеспечить себе безопасность… — последняя фраза, и мелькнувшее в голове лицо Рамы заставили поежиться.
— Простите, что вклиниваюсь в ваш столь интимный разговор, — голос Руша был насмешлив, но мне показалось, что Агент немного зол. И мне не было понятно, что именно могло его рассердить, — но смею напомнить, что для решения именно этих задач я сейчас нахожусь рядом с вами.
На короткое мгновение в отсеке повисла гулкая тишина. По сути, не произнеся ничего грозного или обвинительного, Руш как-то умудрился щелкнуть нас с хальпом по носу.
— А теперь, если вы закончили с объявлением виновных, или не виновных, мы могли бы приступить к делам куда более прозаичным, но более важным в данный момент?
— Что? — первым отмер хальп, почему-то внимательно осмотрев себя, словно искал эти самые «прозаичные дела» на восстановленном теле.
— ЦунХиТан, отправляйся в пищеблок, подогрей, пожалуйста, Кире обед, — видя, что киборг не совсем в состоянии разобраться в таких сложных словесных конструкциях, попросил-приказал Руш, прежде чем повернуться ко мне, — а мы пока сменим корсет и. справимся с некоторыми мелочами. Будем минут через пятнадцать.
Хальп кивнул, подарил мне напоследок одну из своих мальчишеских улыбок, и довольно бодрым ровным шагом, вышел вон.
— Он в порядке? — дождавшись, когда дверь вернется на место, спросила я.
— Если не считать какой-то не свойственной этим существам наивности, то да, — Руш кивнул, уже стоя ко мне спиной и вынимая что-то из встроенного шкафа. — Не знаю, насколько это его обычное состояние, так что выводы о исправности процессоров или мозга делать не могу.
— Он всегда такой, — призналась, не в силах сдержать улыбку. — Первое время, я думала, что он издевается, и была готова открутит ему голову. А потом почти привыкла.
Руш вернулся, неся новый корсет и какие-то темные ткани.
— Не думала, что хальпы могут быть такими. Курьеры про них много разных ужасов рассказывают, — призналась, чтобы хоть что-то сказать, когда Руш осторожно спустил покрывало мне до бедер, намереваясь снять прежний корсет.
— Я знаком с несколькими, — низким голосом отозвался Агент, осторожно убирая подушку из-под головы, и помогая мне лечь ровно, — и могу тебе сказать, что те ужасы, что ты слышала, скорее всего, правда. Хальпы могут быть очень опасны. Но и наш приятель не исключение. Не смотря на все его особенности характера. Одно то, что вы оба живы, а нападавшие смогли уйти далеко не все, говорит о нем весьма конкретно.
Руш что-то повернул на корсете, и я почувствовала, как пропадает ощущение жестких планок по бокам и на ребрах со всех сторон, словно поддерживающие пластинки они куда-то втянулись.
— Но вот такая психологическая составляющая на самом деле редкость. Стать хальпом не просто, и обычно эту процедуру выносят не все бойцы, прошедшую хорошую подготовку. А о простых парнях и речи нет.