Читать интересную книгу Не по чину - Евгений Красницкий

— Боярич желает тебя видеть. — Арсений расплылся в улыбке, — да поторопись, сейчас охранник подойдёт… проводит, чтобы ты, значит, не заплутал, да кто по дороге не обидел…

— А ты? — невольно вырвалось у ляха.

— Я?.. — начал было Арсений но его прервал раздавшийся из кустов рык Чумы:

— А-а-а… Сюха! Я что, баба — в подоле его за тобой таскать?! Жопу отрублю — сам побежит — и Фаддей, на самом деле злой и вымазанный кровью вывалился на поляну прямо перед пленным.

Арсений пожал плечами и, развернувшись, пошел прочь, Мишка тоже поспешил удалиться — надо было успеть на место допроса раньше Чумы с пленным. Лях же замешкался, неловко поднимаясь с земли, но подхлестнутый рыком Фаддея чуть не вприпрыжку рванул в указанном ему направлении, только бы не оказаться слишком близко к своему новому «защитнику».

Мишка, уже понявший, что от него требуется, восседал на потнике, скрестив ноги, и старательно изображал на лице скуку. Он небрежно кивнул появившемуся Арсению и махнул рукой Дормидонту, давайте, мол. Пленник, выскочивший прямо к «дастархану», сначала смотрел только на боярича, но потом, уловив краем глаза движение, заметил Заику, с деловым видом пихающего в огонь какие-то окровавленные тряпки. Дернулся назад — не мог не дернуться, слишком уж открывшаяся картина не соответствовала его ожиданиям, с трудом удержался на ногах после пинка Фаддея и заметался взглядом между Арсением и Мишкой.

— Садись… — Мишка внешностью и голосом постарался изобразить скуку.

Лях растерянно затоптался на месте.

— Боярич велел садиться, — поведал Арсений тоном переводчика с иностранного языка.

Кроме как на чурбак у дерева садиться было некуда, но туда… Лях попытался выйти из положения, сев на землю.

— Сказано, садись, а не падай! — рявкнул за спиной пленника Чума, — ща… подмогну…

— Гы? — поинтересовался вылезающий из кустов Савелий. Этого оказалось достаточно, и лях добровольно плюхнулся на приготовленный для него чурбак.

Чума, одобрительно хмыкнув, ловко завёл его руки за дерево и перехватил ремнём.

— Арсений говорит, что ты собеседник интересный… — прогнусавил Мишка таким голосом, что самому противно стало, — а ты всё молчишь… Не уважаешь? Или столь высокороден? — на пару секунд замолчал и, заметив намерение ляха что-то сказать, добавил: — ну как знаешь… Дормидонт…

Заика пошевелил дрова в костре, тот плюнул искрами и затрещал.

Лях сломался и, сорвавшись на крик, заорал:

— Смилуйся, боярич! Слугой тебе верным буду! Учёный я… Знаю много… Услужу!

Пленник еще что-то торопливо и бестолково говорил, а Мишка, выдерживая паузу, поднял с «дастархана» баклажку, отпил из нее, сморщился, сплюнул, заткнул пробкой и бросил баклажку обратно. Поерзал, устраиваясь поудобнее, и поднял глаза на ляха, сморщившись уже от его голоса. Фаддей намек уловил и «выключил звук» мастерски исполненной затрещиной.

— Слугой, говоришь? Много просишь. Пока рабом разве… Да и раб пользу приносить должен, а ты вон сколько наболтал, а все без толку.

— Да я… — попытался снова «включиться» лях, но получив в зубы от Савелия и в брюхо от Чумы, замолк, вытаращив глаза.

— Ещё раз рот откроешь без дозволения, язык прижгут, — сердобольно пояснил Арсений, — у нас это запросто. Ты лучше боярича слушай.

— Угу… — Мишка снова потянулся к баклажке, но передумал и ухватил ложку. Поковырялся в миске, вздохнул и есть не стал. — А что знаешь много, это хорошо. Потешишь рассказом, накормим. Ну, давай, говори…

— О чём желает знать ясновельможный пан?

«О как! Уже и ясновельможный! И построение фразы чисто польское — спекся бобик! Впрочем, следовало ожидать, вон как на Заику косится, и не хочет смотреть, а глаза как магнитом притягивает, наверняка уже подобные процедуры наблюдал. А Дормидонт тоже молодец — вроде бы ничего и не делает, только у костра топчется, но умудряется постоянно привлекать к себе внимание».

— Обо всем хочу! — заявил Мишка тоном Царевны Несмеяны из старого фильма, требовавшей мороженного из дегтя. — Про тебя, про всех, кто здесь был, про тех, кто там остался, — боярич мотнул головой куда-то на запад, — как посмели княгиню с детьми похитить… все говори, а забудешь, так они помогут вспомнить!

Ратники Егора тут же изобразили полную готовность «помочь»: Дормидонт лязгнул клещами, Фаддей зверски оскалился, а Савелий подтянул штаны и громко шмыгнул носом. Как ни странно, вполне невинные действия у Молчуна получились более зловещими, чем у Заики и Чумы.

— Не надо!!! — лях натурально взвыл. — Я не сам, мне приказали… Человек от пана Власта приезжал… Они с Полоцким князем договорились…

— А вот про пана Власта поподробнее, — позволил себе проявить заинтересованность Мишка, — и про остальных тоже.

И полилось… Сначала довольно бестолково, а потом…

Когда-то в детстве отец объяснил Мишке, как цирковые собаки «складывают» и «вычитают», гавкая нужное число раз. На самом деле они просто лают, прекращая подавать голос в тот момент, когда дрессировщик подаст нужный знак. Вся хитрость заключается в том, что во время дрессировки собаки выучиваются улавливать тончайшие нюансы поведения дрессировщика, из-за чего этот самый знак, останавливающий гавканье, для публики оказывается совершенно незаметным.

Вот и сейчас, во время допроса, получалось примерно то же самое. Мишка лишь слегка менял выражение лица, а пленный тут же улавливал: что «ясновельможному пану» интересно, что нет, о чем надо рассказывать более подробно, о чем менее…

Интересно, впрочем, было все. Пленник оказался кем-то вроде офицера по особым поручениям комеса Силезии Петра Власта и знал очень много о внутриполитических раскладах Польши. Или делал вид, что знает, во всяком случае, именами, титулами и названиями областей в Польше он так и сыпал, догадавшись, что господину сотнику это интересно. Проверить сказанное возможности, конечно, не было, да и очень уж сильно напоминало это выступления расплодившихся ТАМ «политолухов», которые вроде бы все про всех знают, вот только с прогнозами все время попадают пальцем в небо. Да и не нужны были Мишке эти сведения в настоящее время — сейчас сферой его интересов являлось княжество Туровское и только оно. Однако словесный поток Мишка не прерывал и несколько уточняющих вопросов задал — информация лишней не бывает.

Арсений слушал молча и с интересом, по всей видимости решил, что это и есть способ не дать понять допрашиваемому истинного интереса допрашивающего, иначе зачем мальчишке интересоваться такими совершенно бесполезными вещами. Постепенно, впрочем, разговор перешел и на дела насущные.

Идея с похищением княгини Агафьи, как выяснилось, принадлежала этому самому Петру Власту. Однажды этот деятель уже поимел неплохой гешефт на подобном мероприятии, когда бежал по каким-то причинам из Польши и поступил на службу князю Перемышльскому. Втеревшись к тому в доверие, Власт похитил князя Володаря во время охоты и преподнес королю Болеславу, а тот назначил пленнику такой выкуп, что обобрал княжество Перемышльское до нитки. «Общественность», правда, возмутилась подобного рода действиями, и Власту пришлось передать большую часть своей доли выкупа церкви. Но ведь не успокоился на этом, паскудник, новое похищение измыслил!

План он составил грандиозный: посадив «на крючок» князя Городненского, двумя ударами (с севера — из Полоцкой земли и с запада — из Польши) взять города Пинск и Берестье. Отторгнув таким образом у Киева Полесье и Черную Русь, собрать княжество и посадить туда кого-нибудь из своей родни.

Ни черта, правда, из этого роскошного плана не вышло, и не столько из-за упорной обороны пинчан или инициативы воеводы Погорынского, сколько из-за своих же внутрипольских заморочек.

Подлянку своим (или не очень своим?) устроила некая Саломея фон Берг. Если про Петра Власта Михаил Ратников где-то что-то слыхал (или читал?) еще ТАМ, ибо гнусность и известность его поступка оказались таковы, что о них сочли нужным упомянуть летописцы, да и крови он был не простой — Лебендзи второй по влиянию род из старых польских князей, то кто такая эта самая фон Берг, непонятно, хоть убей. Со слов пленника выходило, что она не то наместница Мазовии (но почему женщина, да еще немка?), не то княгиня Мазовецкая, не то вообще регентша при десятилетнем сыне Лешеке. В общем, черт ногу сломит, но правила она запустевшей и обезлюдевшей Мазовией, и Пинск с Берестьем ей совершенно неинтересны. А вот нахватать полон, чтобы населить свои земли, она оказалась кровно заинтересована. Да еще и епископ Краковский тут каким-то боком затесался — эту самую фон Берг поддерживал.