— А, вот он, ты! — вскричал он, хватая Колодникова за отворот куртки. — Что у вас там еще стряслось?
— Где? — испугался тот.
— Где-где!.. Во дворе у тебя! Где Полтину грохнули…
На спутницу Алексея он, к счастью, внимания не обратил, а та, нимало не теряясь, скользнула мимо Андрея в узкую дверь черного хода. Зря… Заблудится ведь одна… Там, пока доберешься до зала, десять раз в коридорах этих купеческих заплутаешь… Хотя такая не пропадет! Ох, бойкая, видать, особа!.. Лишь бы на Колодникова не вздумала ссылаться…
— Ну что… — горестно вздохнув, завел Алексей. — Иду вчера с работы, гляжу: Скуржавый с ребятами в арке сидят, Полтину поминают… Поздоровались, налил он мне стопку…
— Так ты и со Скуржавым был знаком?..
— Да так, знаешь… Постольку-поскольку…
Румяный комсомолец Андрей смотрел на Колодникова, слегка приотворив рот.
— А ну пошли! — скомандовал он наконец. — Пошли в совет директоров, там все расскажешь…
* * *
— И ведь что получается-то… — с надломом говорил Алексей, принимая из рук бывшего замполита крохотную рюмку греческого коньяка. — Получается, что я вообще последний, кто их живыми видел… Помянул, поднялся к себе, а часа через два уже в дверь колотят, в понятые зовут…
Алексей машинально пригубил коньяк, поставил рюмку на стол и, скорбно покачав головой, взглянул на застывшие, чуть искаженные лица директоров.
— И согласился?..
Колодников вздохнул, снова взял рюмку и, хмуро на нее посмотрев, хлопнул залпом.
— Да согласился… — нехотя молвил он. — И черт меня дернул менту этому открыть…
— И что там?.. — со страхом спросил Андрей. Словно уже примерял случившееся к себе самому.
Колодников помолчал, как бы отгоняя воспоминания, и начал в который уже раз за сегодня излагать кошмарную ночную историю. Директора слушали его напряженно, не перебивая, лишь подливали иногда коньяку — то Алексею, то себе.
— За волосы-то не ухватишь… — хрипло говорил Колодников. — Стрижка короткая… Взял подставил пакет, толкнул ногой… Ну а чем еще? Не рукой же…
Опрокинул третью по счету рюмку, насупился. Наступило тяжелое молчание…
— Хреново… — угрюмо подвел наконец итог бывший замполит. — Полтины — нет, Скуржавого — тоже… Считай, без крыши остались… Впору дело сворачивать…
Раньше он столь откровенно при Колодникове не выражался. Должно быть, из-за этого дурацкого ряда совпадений директора заподозрили, что Алексей далеко не так прост, как им казалось поначалу. По просьбе того же Полтины (Царствие ему небесное!) фонд принял на работу двух его людей. Однако ведь Полтине ничто не мешало внедрить и третьего… И знал же куда — в компьютерную, поближе к учету вкладчиков!..
Пухлая обитая кожимитом дверь приоткрылась, и в щель просунулось узкое девичье лицо в очках с металлической оправой. Брови жалобно заломлены, глаза расплылись во всю линзу.
— Андрей Михалыч! — проскулила явившаяся без вызова. — А в операционном зале — вкладчица…
Румяный Андрей моргнул. У Колодникова оборвалось сердце.
— Откуда она там взялась? Двери же закрыты…
— Не знаю… Со двора, наверное…
— Через забор махнула, — мрачно съязвил красавец-замполит. — У них это запросто…
— Выставить нельзя? — озабоченно спросил Андрей.
— А у нее — наручники… Говорит: «Прикуюсь к стойке, пока не рассчитаетесь…»
— Ну так рассчитайтесь, черт возьми! — вспылил бывший замполит полка, и личико стремительно исчезло. — Вороны… Я эту охрану разгоню к едрене фене!.. Дармоеды… В Афгане за такие штучки в распыл пускали… без трибунала…
— Да, вот еще что… — промямлил Колодников. К нему повернулись. — Я тут с одним системщиком договорился на полпятого. Он мне обещал пару утилит для «ворда» скинуть…
Обилие непонятных слов произвело должное впечатление.
— И что?.. — настороженно спросили Алексея.
— Мне ж сейчас все равно без дела сидеть… А так бы я взял дискету — и к нему… За пару часов обернулся бы… туда-обратно…
— Но раньше-то ты работал без этих… как их?..
— А с ними удобней!
— Сколько он за них просит? — Глава совета директоров был мрачнее тучи.
— Да бесплатно же! — вскричал Колодников, истово прижав ладони к груди и округлив глаза.
— С этого бы и начинал, — с видимым облегчением буркнул тот. — Иди, конечно, а то еще передумает!..
Глава 8
Сообразив, что ради одной ублаготворенной вкладчицы, тяжелую дверь парадного входа открывать не станут (иначе в особнячок тут же хлынет вся жаждущая толпа — и попробуй их потом наружу выдави!), Алексей решил перехватить бойкую оккультистку на полпути из операционного зала к черному ходу…
Месяца этак два назад, услышав впервые, что помещение со сквозной ажурной перегородкой и тремя окошками для приема и, якобы, выдачи денег называется операционным залом, Алексей восхитился. Нет, вы вслушайтесь, вслушайтесь!.. Операционный зал… Слова холодили, отсвечивали сталью и разили медициной. Невольно мерещились всякие там ланцеты и скальпели, с помощью которых у населения хирургическим путем удаляются лишние суммы…
Расчет Колодникова оказался верен — буквально через пару минут из-за поворота решительным, едва ли не строевым шагом вышла разрумянившаяся ликующая теософка.
— Как у вас тут отсюда выбраться?.. — надменно спросила она — и прыснула, узнав Алексея.
Оба засмеялись — тихонько и радостно.
— За мной!.. — заговорщически скомандовал он. — Только через двор — по одному, а то сразу просекут, как ты сюда попала…
У железных ворот Алексей (он шел первым) задержался.
— Зря вы, ей-Богу!.. — с проникновенным упреком сказал он седобровому свирепому стражу. — Я ведь такой же служащий, как и вы… Сижу на окладе, пашу, как зверь, зарплаты второй месяц не вижу…
Седобровый насупился и отвернул нос. Слова Алексея явно пришлись ему не по нраву, ибо сквозила в них попытка расколоть его, седобрового, мировоззрение: работает в фонде — и вдруг не жулик!..
Тем временем, как бы сама по себе, к воротам подошла оккультистка и теософка. Алексей, ничем не рискуя, вежливо пропустил ее вперед. Даже если на втором этаже (на первом — стекла волнистые) и заметили этот его поступок, то, зная воспитанность Колодникова, наверняка не удивились и уж во всяком случае ничего не заподозрили. Ну, уступил женщине дорогу — в чем криминал?..
А вот перетаптывающихся с той стороны калитки бедолаг провести было труднее. Появление за воротами Колодникова и его спутницы вызвало взрыв негодования. Ишь, проныры!.. Да сами оттуда, не видно, что ли?.. Вон какую корму наела на наших денежках!..
Не отвечая на ядовитые реплики и сердито склонив головы, оба поспешили выбраться на открытое пространство, после чего снова заулыбались. Теософка достала из сумочки косметическое молочко и с гримаской отвращения затерла платком фиолетовый номер на правой руке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});