Читать интересную книгу Течение времени - Эдгар Вулгаков

В тот же день Алеша позвонил Леночке в больницу.

– Лаврентьева на операции. Позвоните через час. Что-нибудь передать?

– Спасибо, нет. Позвоню через час.

«Позвоню через час… А что, собственно, я скажу? Приглашать отдыхать? Может быть, вместе с моими родителями, не предупредив их об этом? Как они на это посмотрят? Если я хотел пригласить кого-то из своих приятельниц, то почему не Надюшку, или Ольгу, или Валю, или… еще кого-то, не знаю кого, кто у нас бывает дома в последнее время. Все они чудесные, замечательные, мы славно проведем время… А если Леночка подумает, что за этим приглашением следует нечто большее, что же я ей скажу, что? Лично мне и так хорошо. А потом, выступление Черчилля… Холодная война набирает обороты. Какая там семья, дети? Невозможно, даже легкомысленно».

Через час он все-таки позвонил:

– Леночка, привет! Как дела, как операция? Значит, ты свободна? Тогда я еду к тебе и буду ждать в вестибюле, договорились.

И Алеша поехал в больницу. «Итак, о чем я буду говорить: поехали отдыхать, без всяких там разных мыслей. Нет, так нельзя. Тем более Димычу кажется, что она ко мне что-то там питает. Ну а если положа руку на сердце – а как может быть по-иному? Леночка мне нравилась с мальчишеских лет, всегда. Только война и институт, и наши девочки нас разъединили. А кто-то еще говорил: годы, годы, была на войне. Ну и что? Она там была в своем коллективе, за операционным столом, под началом профессора-полковника, которого звали, кажется, Александр Илларионович. Профессор относился к Леночке как к дочери, оберегая от мужских ухаживаний. Годы? Какие там годы, она сейчас спортивнее многих наших девочек: гибкая, стройная, интересная, и умница. Только губки красит, и все, и никаких колец или цепочек. Отличный собеседник, много читает, и мы с ней встречались на литературных вечерах, пока их не прикрыли. Она там бывала одна и одна уходила, а я провожал других. Вообще-то поступал по-свински. Как я мог? Но меня тогда волновали другие, разные».

Одно время Алеша встречался с художницей Нонной. Она отлично рисовала карикатуры и любила изображать Алешу в разных жизненных ситуациях, но обязательно с книгой в руке: и на эскалаторе метро, торчащим над всеми пассажирами, и зацепившимся за поручень трамвая, и даже стоящим под водосточной трубой: вода хлещет на Алешу, а он так увлечен чтением, что не обращает внимания на поток воды.

Они вместе ходили в консерваторию, на вечера. Нонна никогда не расставалась с альбомом, у нее очень удачно получались карикатуры на выступающих. Некоторым посылала карикатуры, вырывая из альбома. «Зачем?» – поинтересовался Алеша. – «Пропадет, хорошая работа. А может быть, оригиналу понравится, и он на мне женится, а?» – и рассмеялась. Но здесь, как понял Алеша впоследствии, хотя и догадывался об этом раньше, была тактика, впрочем, бери выше, стратегия, был дальний прицел. В конце концов, стратегия не подвела: один маститый художник преклонного возраста поменял свою старушку-жену на Нонну – интересную высокую блондинку с голубыми глазами. Алеша давно установил для себя границу их взаимоотношений, так как по своей натуре она львица и охотник: ей нужен был уже состоявшийся человек, так сказать, с положением. Но он, Алеша, ни на что и не претендовал. С ней было скучно. Нонну можно было привести куда-то, дать ей покрасоваться, а окружающим – получить удовольствие от ее лицезрения, но не более того.

В консерватории тоже были знакомства, и не только шапочные. Были там ох какие!.. и музыкантши, и прочие. Бывала там зеленоглазая Наташа, родственница Леночки, тоже, как правило, одна, реже с подругой. А зачем, собственно, они ему нужны? В последнее время чаще ходил один, иногда с Машенькой. Как она слушала музыку! При кульминации сжимала его ладонь или прижималась к нему насколько возможно, а потом так мило извинялась и краснела. Отношения у нас были чисто дружеские: целовал в щечку, провожал до троллейбуса или, если были деньги, оплачивал такси. Иногда в консерватории видел Леночку, одну, и, даже когда сам тоже был один, не ждал ее у выхода. Домой обычно шел пешком, полный музыки, боясь растерять в разговоре звуки симфонии.

В то время сердце его было свободно – он медленно плыл по течению времени.

– Леночка, привет, мы с тобой уже давно не встречались. Ты все такая же скромная докторша, погруженная в себя, так?

– Нет, не так. Во-первых, дай я тебя поцелую на правах старой знакомой. Вот так, целомудренно. Во-вторых, я возьму тебя под руку. Чем обязана такому счастью?

– Леночка, тебе очень идет это белое платье в горошек, очень. Ты в нем ну прямо первокурсница.

– Спасибо, значит, я пока еще не потеряла девичьего облика. Интересно, сколько у меня еще лет впереди?

– Да, да, не потеряла, ты такая же замечательная и прекрасная.

– Ну-ну, Алеша, к чему пустые комплименты, не надо! Знаешь, я все глубже и глубже ухожу в работу, и меня только музыка волнует да твое бесцельное вольное прозябание. Пожалуй, ничего подобного я тебе не говорила прежде.

– Боже, о чем ты! Я пришел совсем с другим. Со мой все ясно – я ищу себя, может быть.

Леночка, как обычно, наклонила голову немного набок, не перебивая, внимательно слушала.

– Так вот, скажи мне, в каком году ты отдыхала в последний раз?

– Могу ответить совершенно точно – в сороковом, перед войной.

– Что?! Ты сумасшедшая, как можно не заботиться о себе! А куда смотрела твоя больница, а где были все мы, я тебя и себя спрашиваю? Значит, все мы черствые сухари, и правильно говорил Димыч об эгоизме.

– Добряк Димыч об эгоизме? Интересно! А зачем тебе все это?

– Едем с нами отдыхать на Украину, в гоголевские места? Возьмем Гоголя и будем читать, нигде с ним не расставаясь. Представляешь, как мы прочувствуем его на Полтавщине, в Сорочинцах, а на Пселе будем загорать, купаться и рыбу ловить. Хорошая программа, а?

– Программа действительно хорошая. И давно ты ее придумал?

– Только что, но каково! И потому, Леночка, бери отпуск месяца на два. Ты столько лет не отдыхала, дадут. Это будет настоящий отдых, с культурной программой.

– Итак, насколько я тебя поняла, твои родители решили отдохнуть на Полтавщине.

– Правильно. Но мы будем отдыхать отдельно, в другом месте, но тоже на Пселе. Сказочные места, а главное, там полно фруктов и дешевизна. Можно взять с собой Наташу. Но Наташа потащит за собой подругу – это точно. Хорошо бы с Димычем, но он уезжает с отцом в Ленинград, и как будто навсегда. Лучше, пожалуй, одним. Совсем одним. А родителей можем навестить перед отъездом или во время отдыха, решим на месте, а?

– Ты сказал, что эту программу придумал только что?

– Да! А куда нам деваться – не на юг же, финансов не хватит!

– А как к этому отнесутся родители?

– Ох, Леночка! По-моему, они будут только довольны.

– В принципе этот план возможен, но ты его придумал только что. Поэтому обсуди свой план с мамой, она мудрый человек, хорошо?

Утром Алеша рассказал маме, что Леночка с сорокового года не отдыхала и что ему ее жалко.

– Жалость? Сынуля, это нехорошо. Она удивительный, добрый, мягкий, отзывчивый на любое обращение человек, красивая женщина, все при ней. Умница. И в тоже время одна и одна.

– Откуда ты знаешь?

– Вижу, я ведь иногда встречаюсь с ней.

– Интересно, а я не знал. Димыч говорит: «Больница и дом, дом и больница».

– А ты ее давно видел? С нами приглашал поехать? И что услышал? Так я и думала. Она знала тебя мальчишкой, долго возилась с тобой, лечила твой нос и стала относиться к тебе по-матерински, хотя и старше всего года на три-четыре. А когда вернулась, увидела уже взрослого человека, который даже пытался за ней ухаживать. Ты попал в ее сердце, как вечно ноющая сладкая боль, от которой освободиться невозможно. Она тебя полюбила.

– Возможно, и что же теперь делать?

– Она должна освободиться от тебя как от эфемерного заблуждения. Ей давно пора завести хорошую нормальную семью, она полна нежности и любви, а передать ее некому: ей нужен ребенок, тебе это ясно?

– Кажется, да. Я пригласил ее поехать вдвоем на Псе'л, мы и вас навестим.

– Твое предложение очень интересное, если ты взвесил возможные последствия.

– Она согласна, но хочет, чтобы поездку я обсудил с тобой.

– Поездка для Леночки будет психологически трудной: или она освободится от тебя раз и навсегда, или вы останетесь вместе, вместе, понимаешь?! Ты только будь на высоте. В любом случае я на ее стороне, прими это к сведению.

Родители уехали, а через неделю и Алеша с Леночкой на том же вокзале поджидали свой поезд. У Алеши чемодан, у Леночки вещевой мешок и сумка с продуктами. Итак, до Харькова, далее пассажирским до Кременчуга, далее рабочим до пересечения железной дороги с рекой Псе'л. Поездка с пересадками прошла без каких-либо происшествий, и вот они наконец прибыли на место.

Белые хатки, как утки-наседки в садах, в садах, в садах, и спокойный живописный Псел вдоль дубравы. Вскоре к платформе подошла молодая чернобровая красавица, одетая как будто для фильма об Украине: и юбка, и кофточка, и фартук белоснежные и красиво расшитые. Оказалось, хозяйка хаты на берегу Псела, Марийка, не против принять постояльцев. Все вместе отправились смотреть ее владения.