Читать интересную книгу Сокровище призраков - Мария Жукова-Гладкова

Интересно, сколько сейчас времени? В этом месте было не определить, день сейчас или ночь. Вообще я чувствовала какую-то странную сонливость. Или после удара по голове это обычное дело? К счастью, я не могла сказать точно. Такого опыта у меня не было. Скорее всего, меня все-таки разбудил холод. Но сколько времени я тут валяюсь?

И что подумают мои дети, вернувшись из школы?!

Записки я не оставила, хотя обычно оставляю, если ухожу, зная, что они должны вот-вот вернуться. Мобильный я с собой не взяла. Я его на зарядку поставила как раз перед выходом из дома. Вечером забыла. Дети увидят, что он заряжается, и поймут, что мамочка вечером опять не о том думала.

Но сообразят ли они на этот раз позвонить следователю? Если я не приду до ночи, сообразят. Но неужели мне тут лежать до ночи?

И кто же на меня покушался? И на меня ли?!

Денег у меня с собой не было. Я даже сумочку не взяла. Паспорт сунула во внутренний карман куртки. Интересно, он цел? В карманах должна быть какая-то мелочь. Именно мелочь – монеты. У меня даже не было с собой ни одной десятки! Нашли кого грабить! И ведь днем…

А, может, мне попробовать выползти отсюда? Мало ли что руки и ноги связаны. Покручусь, поизвиваюсь… Ведь речь-то идет о спасении моей жизни!

Я попробовала пошевелиться. Все тело пронзила боль. Да у меня же тут затекло все! Где-то я читала, что руки и ноги нельзя оставлять связанными дольше какого-то времени, иначе человек может их лишиться. Какой кошмар! Правда, у меня не были перетянуты запястья, меня, если так можно выразиться, связали всю – то есть довольно толстая веревка была обернута вокруг тела, прижимая к нему руки, и вокруг ног, прижимая их друг к другу. Пока я не могла сказать, сколько завязано узлов. Или сверху на меня накинули лассо? Боже, какая чушь лезет мне в голову! Но ведь вполне возможно, что лассо было на краю веревки, а потом ею окрутили все тело. Но кто это сделал?!

Хотя спасибо, что ножичком не поработали, как над мужем Сони. А ведь его тоже под лестницей… Может, на нас напал один человек? То есть два человека? В моем случае точно было два.

Я заставила себя двигаться. Было очень неудобно. Но это помогало бороться со сном. А спать хотелось сильно. И ведь не крикнешь же! И кляп не выплюнуть. Хорошо хоть насморка нет, а то бы носом дышать не могла. Но вполне могу его заработать, если буду долго лежать на холодном полу и не двигаться.

Движения отдавали тупой болью в голове, в месте удара. Может, у меня сотрясение мозга? Но от движений тут же стало тепло. Я же прилагала много усилий, я напрягалась. Через какое-то время пришлось отдохнуть. Я устала, да и перед глазами мелькали искры. Не думала, что у нас столько места под лестницей.

Или я не в своем подъезде?!

Но все равно мне требовался отдых. Я уже собралась снова начать извиваться, как услышала шаги. Шаги были женские, легкие. А могла меня стукнуть по голове и связать женщина? То есть две женщины? По-моему, так вполне. Сейчас следовало решить, стоит объявить о себе или подождать.

Пока я думала, женщина прошла к двери черного хода и открыла ее. На улице был день! Я увидела дневной свет! И вроде это был мой новый двор.

В дверном проеме я рассмотрела маленькую сухонькую старушку с пакетом мусора в руке. Я тут же принялась извиваться и мычать, но она не обратила никакого внимания на происходящее у нее за спиной, вышла из подъезда и закрыла дверь с другой стороны. Она что, глухая? Мне хотелось разрыдаться.

Но ведь она пойдет назад! Мне нужно продвинуться к двери максимально близко. Чтобы если не услышит, так хоть заметила бы! Надеюсь, она не слепая?

Я приложила титанические усилия и на самом деле значительно продвинулась с изначального места. Но все равно свет из двери на меня не упадет… И вообще когда бабка собирается обратно возвращаться? Сколько можно выносить мусор?

Наконец дверь открылась. Я принялась возиться на полу, пытаясь сквозь кляп издавать какие-то звуки. Бабка замерла на месте. Я продолжила свои упражнения.

– Опять крысы, что ли? – задумчиво произнесла бабка. – Сколько я с ними боролась! А не выводятся, твари! И пищат как-то странно. Наверное, мутанты. Не подохли от отравы, теперь их только отстреливать.

Бабка резко включила свет, увидела меня и заорала. Я продолжила извиваться и мычать. Бабка резко замолчала и стала приглядываться.

– На бомжиху не похожа… – продолжала сообщать свои мысли вслух бабка. – Ой, связана! Воровка? Кто-то тебя поймал и для меня оставил, чтобы я сдала куда положено? Сейчас я за милицией сбегаю! Они как раз тут. Они тебя определят куда надо.

Мне никогда в жизни не хотелось так встретиться с милицией, как в эти минуты. Как было бы здорово, если бы появился кто-то из знакомых! Да и вообще любые представители органов должны сообразить, что я тут не для сдачи в обезьянник связанная лежу.

Вскоре я услышала голос знакомого следователя. У меня на глаза навернулись слезы. Зазвучал еще один знакомый мужской голос, бас.

Сотрудники органов снова включили свет, выключенный бабкой, которая трещала без умолку, и замерли, изображая собой два вопросительных знака.

– М-м-марина В-в-владиславовна?! – шепотом выдал следователь. – Вы?!

Второй мужчина очнулся быстрее и бросился ко мне. Первым делом вырвал кляп изо рта, но меня душили рыдания, я ничего не могла сказать и просто разревелась в голос.

– У тебя нож есть какой-нибудь? – спросил обладатель баса у знакомого следователя. Обладателя баса я помнила, но он не работал вместе с опергруппой все время, только приходил и уходил.

В кармане следователя оказался складной нож со множеством лезвий. Один мужчина орудовал руками, развязывая узлы, второй не очень острым ножом, которым, похоже, только на пьянках закуску резали. Бабка что-то говорила, ее никто не слушал, а потом обладатель баса рявкнул на всю лестницу, приказывая бабке замолчать. Дом вздрогнул.

Бабка на мгновение замолчала, а потом заявила, что сию же секунду идет писать жалобу начальнику отделения милиции на его сотрудника, и потребует, чтобы его заставили перед ней официально извиниться, а также провели соответствующую воспитательную работу и научили, как правильно разговаривать со старшими. Я догадалась, что вижу известную в нашем доме, районе, а то и городе бабку-общественницу Варвару Емельяновну. Мне говорили, что она в одиночку победила всех местных крыс.

– Марина Владиславовна, вы дадите показания в пользу вашего участкового? – спросил следователь ничего не выражающим голосом.

– Дам, – сказала я.

– Так, а ты кто такая? – Варвара Емельяновна прищурилась и внимательно меня разглядывала. – Валяются тут всякие у нас под лестницей. Небось паспорта нет? Без прописки живешь?

Я вспомнила про паспорт, про ключи, с которыми вышла из дома, и принялась обшаривать карманы. Руки мне только что освободили сотрудники органов. Выяснилось, что паспорт злоумышленники мне оставили, как и ключ от двери черного хода. Ключей от квартиры не было.

Следователь с обладателем баса тем временем помогли мне подняться и спросили, что произошло. Я рассказала. Бабка придвинулась поближе и очень внимательно слушала.

– У вас была открыта дверь в квартиру. То есть не заперта на замок. Нараспашку не стояла. Ключи лежали у телефонного аппарата, – сообщил следователь. – Ваши дети мне опять позвонили. Я заехал за участковым.

Я посмотрела на обладателя баса и улыбнулась. Я просто не вспомнила сразу, что это наш участковый. А все ли у меня в порядке с головой?

Я дотронулась до места удара и скривилась.

– Может, врача вызвать? – обеспокоенно спросил участковый, вместе с которым мы загрузились в лифт.

Следователь остался внизу вместе с бабкой, которая давала ему какие-то наставления. Он же по мобильному вызывал кого-то из коллег. Вероятно, собирался осматривать место нападения на меня. Может, удастся снять какие-то отпечатки пальцев?

Я сняла шапочку и попросила участкового, который был выше меня почти на полголовы и толще в два с половиной раза, посмотреть место удара. Шишку-то я сама уже чувствовала.

– Я сказал бы, что били каким-то тупым предметом. По крайней мере, крови нет.

Ее и на шапочке не было. Уже хорошо. А к голове сейчас приложу лед из холодильника, обернутый тряпочкой.

Перед дверью в свою квартиру я замерла и повернулась к участковому. До меня только сейчас дошло, что в мою квартиру кто-то залезал! По выражению моего лица участковый понял, о чем я хочу спросить.

– Ничего не разгромлено, – сказал он. – Точно знали, куда лезть.

– ?!

– Тайник был в камине. Злоумышленники знали, что он там. Только один кирпич на полу валяется. А за ним была небольшая ниша. Ваш ребенок залез в камин, потом следователь. У меня не получилось, – участковый усмехнулся и похлопал себя по пивному животу.

– И что? – Я пыталась быстро соображать и одновременно не сообщать участковому лишней информации.