class="p">Глава 10
Ну, вот на этот вопрос он ответит с большим удовольствием. Классический вопрос попаданства, который задает классический же герой – сам И.В. Сталин. Пусть великий вождь, пусть страшный тиран, а он на своем посту и ждет – не дождется всех вышеперечисленных.
Только ведь, если вы думаете, что это лишь смешной анекдот, попробуйте таки сами постоять под прицелом сердитых или, хотя бы, внимательных глаз. Вождь ведь не считает, что он литературный герой и оценивает обстановку реально. И, кстати, расстреливают здесь тоже реально и очень больно, как других, так и могут персонально тебя. И на вопрос надо обязательно ответить. Нельзя не отвечать И.В. Сталину, это чревато.
- Гитлеру, разумеется, верить нельзя, - убедительно сказал Сергей Логинович, опираясь на опыт будущего, - нацист, разогнавший коммунистов по своей стране, с чистым сердцем теперь к советским коммунистам не пойдет. Обязательно, так или иначе нас обманет.
К нам он пришел из острой необходимости. Англо-французские империалисты пусть и с одной стороны все лыбятся ему издалека в надежде стравить с СССР, но с другой стороны, грабят Германию экономически и пинают эту страну политически.
И.В. Сталин вкусно покурил, задумчиво разогнал дым рукой.
- Я тоже так думаю. Гитлер нас не любит, но деваться ему пока некуда. Экономический кризис конца 1920-х гг., пусть немного и ослаб, но все равно держит и Европу, и весь капиталистическим мир за горло.
В общем, деваться ему некуда, но и мы сидим в плотном дипломатическом тупике. Антанта, хоть и признала нас по одному в отдельности для экономических отношений, но в целом всерьез не считается и при возможности пнет. Я сильно боюсь, что, если завтра Германия нападет на нашу страну, то Чемберлен и Ко полезут следом.
Вячеслав! - позвал он погромче. Из-за небольшой комнаты по соседству вышел Молотов со стаканом чая. Сталин прокомментировал его появление без всякого экивока: - А вот нарком иностранных дел и председатель совнаркома тебе не верил, считал, что ты вслед за Литвиновым пойдешь за Чемберленом.
Вот еще! - с неудовольствием подумал попаданец, - англичане так часто подставляли нас и в XIX веке, и в XX, и в XXI, что только либероссы могут им верить, да и то самые бесшабашные. А остальные уже давно отвернулись. Так и скажу, только причину назову другую, благо и у Романовых негативный счет уже к 1930-х годов без того оказался большой, просто огромный.
- Не-не-не, - с каким-то садистским отрицанием сказал он, - после того, как англичане в очередной раз подкузьмили вначале по итогам Первой мировой войны, а потом отказавшись принять Николая II с семейством, лично мне смотреть на Британию нечего. Сортир какой-то Европейский, ходить можно, смотреть противно.
- Хм! - удивился Молотов. Расстреляли последнего российского монарха с ближайшими родственниками вообще-то сами большевики, и теперь обращаться к ним же с неудовольствием на «великих бриттов» было, по крайней мере, наивно. С другой стороны, подозревать великого князя Сергея Александровича Романова-Советского в благорасположении к англичанам тоже было нельзя. Не дурак же он право? Да и И.В. Сталин, обычно такой подозрительный, смотрел к нему по-доброму. Зря, наверно, лучше бы расстрелял. Или он смотрит на дальнюю перспективу?
Хозяин меж тем посмеивался, глядя на вялую перебранку. Собеседники тоже смотрели даже не на друг друга, а на Вождя, прекрасно понимая, кто поставит последнюю точку. Тому это надоело, и он решительно сказал:
- Хватит, товарищи, лаятся. Все вы большевики и находитесь в одном лагере. Поэтому, пожмите руки и будем решать проблему вместе.
Собственно, сам Сталин причину холодности своего старого товарища раскусил в два счета. Поэтому легко сменил позицию. Паршивец Вячеслав просто не хочет делить свою, как он думает, внешнеполитическую сферу. Так-то он один решает, как нарком НКИД. Ну еще с ним, но он же понятно, Хозяин! А тут какие-то мутные появляются коллеги, то ли враги, то ли друзья, которые сами умудряются протаскивать руки к огоньку. Ха, а вот попробуй сделать из них товарищей!
В.М. Молотов посмотрел на Вождя, увидел, что тот не на его стороне, смирился. С И.В. Сталиным он воевать не хотел. Понимал, что они идут в одной упряжке и тот стоит коренником, а он сам только с боку.
- Ты, Вячеслав, в иностранной сфере будешь главным, - решил меж тем Хозяин, - Сергей же в силу своей важности будет в своих направлениях самостоятельным, но с передачей сведений о своих действиях. Понятно?
- Понятно! - в разнобой сказали спорщики - Молотов несколько сердито, Романов довольно-таки равнодушно, попаданцу вообще было плевать по большому счету, кто и как решал в Кремле после И.В. Сталина вопросы бытия.
Самому Хозяину, надо сказать, тоже, если они нахраписто не лезли. А они не лезли. Поэтому он благодушно друг спросил:
- А вы, товарищ Романова, как к этому относитесь?
- Я как вы! - не раздумывая, ответила Мария Федоровна, да еще с такой обворожительной улыбкой, что все мужчины расслабились и даже Молотов уже не так стал откровенно злиться.
«Молодец, милая, - просто обрадовался попаданец, - и хватит тебя ревновать. Тоже мне, Отелло, нашел к кому кидать копья».
И.В. Сталин удовлетворенно закурил трубку. После смерти второй жены Нади Аллилуевой ему очень не хватало женской теплоты. Даже не плотской любви, этого он как раз мог найти, а чистой улыбки, искренней эмоции, когда женщина видит в тебе одновременно и высокого Вождя и обычного мужчину. Вот это-то и давала ему Романова, в девичестве Кормилицына.
- Ну, давайте работать, - решительно сказал он и на всякий случай напомнил: - ты Вячеслав, и, кстати, Сергей, должны помнить, что первый из вас является наркомом НКИД, второй – его заместитель с широкими полномочиями. Если какие-то вопросы, обращаетесь ко мне, но обязательно с субординациями.
Уже сердито посмотрел на этих склочников. Впрочем, Романов-то как раз мгновенно притих. Хороший у него оказался великий князь, дисциплинированный. А вот Молотов, то ли нервничает, то ли просто капризничает. Ничего, Вячеслав, успокоишься!
Сел на свой стол, взял бумажку с текстом Гитлера. Подумал вслух:
- Это он вовремя пролез со своей полезной инициативой. Чемберлен, подлец, опять суетится со своими горячими хотелками, все норовит себе побольше протащить и при этом ничего не дать. Так как будем, товарищи?
Вождь не то, что хочет перебросить со своих на наши плечи тяжесть решений, это он может и сам, - понял попаданец, -