Читать интересную книгу Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера - Лиля Гурьянова

После того как закончилось обсуждение деталей завтрашней поездки, а (скажем так) продукты еще остались, разговор непринужденно перешел в нематериальную плоскость. Как только Филя понял, что мы живо интересуемся местными мифами и легендами, то мгновенно преобразился. От его напускной немногословности не осталось и следа, из него как из худого мешка посыпались истории различной степени достоверности. Было видно, что их пересказ доставляет самому рассказчику немало удовольствия. Для затравки Филя поведал нам историю о строительстве ныне покойного города.

Предыстория

Строили быстро. Тогда бардак, конечно, был, как и везде, но в наших широтах не забалуешь. Не подвезли материал вовремя, и все – до зимы не управишься. А тогда только и останется, что лапу сосать вместо строительства (лапа – это уже облагороженный редакционный вариант). Какая стройка в минус пятьдесят? Так что все бодро и в темпе возводили. Шахта-то уже к тому времени была закончена давно, поэтому понагнали ЗК (зеков), и вперед. И вот тут-то и начались коленца. Понятно дело, на какой же стройке обходится без жертв. Я вон слышал, даже у америкосов ни один небоскреб не удается поставить без одного-двух трупов. Что уж про нас говорить. Все знают примерно, сколько человек на стройке обязательно загнется. Но с Кадыкчаном это что-то запредельное было. Люди рассказывали – что ни день, то несчастный случай. И главное, не сказать чтобы именно со строительством все было связано. То до фига народу отравилось жрачкой, то эпидемия какая-то гнусная. В конце концов даже начальство задумываться стало.

Ну, у них какие мысли? Известно – диверсия. Чуть на мыло не изошли, все искали: какая же это империалистическая сволочь на стройке пакостит. Потом устроили что-то вроде экспертизы. Пригласили инженеров, спецов, и поручили им доискаться, что стало причиной несчастных случаев: умысел, несоблюдение техники безопасности или слепой случай. Ну, насчет техники безопасности это они погорячились. Кто ж ее на зековских стройках когда соблюдал по полной-то программе? Так, берегутся люди, сами следят, чтоб башку под груз не подставить.

Проверяльщики, ясное дело ничего не нарыли. Почему ясное? Ты мне историю не погань, всему свой черед. Да, значит, не нарыли. А несчастные случаи как были, так и продолжались. И пока спецы чесали каски, народ уже давным-давно разобрался, в чем причина. Да толку чуть! Деваться со стройки все равно некуда. Не сбежишь. Зато к окончанию строительства почти у каждого ЗК на шее болтался деревянный или металлический крест на веревке. А начальство… А начальство к тому времени на этот факт стало смотреть сквозь пальцы, потому как режим режимом, а на одной советской идеологии стройку не закончишь. А кресты, говорят, помогали сильно.

Закончив рассказ, Филя «со слезой» посмотрел в окно, судорожно вздохнул, выдал что-то типа «й-й-ех», крякнул и залпом выпил полстакана. На кухне повисло молчание. С одной стороны, все повествование явно отдавало непрофессиональной театральщиной, с другой – а кто его знает, может, правда? Марик вопросительно взглянул на Семена и Василия. Но те индифферентно молчали, глядя в сторону. Ни подтверждать, ни опровергать историю они явно не спешили.

Зато разговорившийся Филя явно собирался досказать сию печальную повесть. И в ход пошла тяжелая артиллерия.

Вот вы знаете, что Кадыкчан на эвенском означает «Долина Смерти»? (Мы скромно подтверждаем, что немножко в курсе.) Во-о-о-т, а вы спрашиваете, почему проверяльщики облажались. Уж после того, как спецы всю стройку облазили, до них наконец дошло, что местные неспроста такое мрачное название местности дали. Стали раскапывать: отчего да почему? Нарыли аж две версии. Первая, «озерная», заключается в том, что под твердым грунтом Долины рассредоточены подземные озера и выходы природных артезианских скважин. По этой причине подмытый грунт периодически промывался в самых неожиданных местах. И вторая, «углекислотная»: из-под земли в этой местности когда-то (когда конкретно, никто сказать не может) выходил под давлением углекислый газ, что-то вроде природных газовых конфорок. Расположены выходы были локально, повсеместно, но бессистемно, что сильно затрудняло их обнаружение. Углекислота, как известно, имеет более высокую плотность по сравнению с воздухом, поэтому уровень газа не поднимался более чем на метр от земли. Что, однако, не помешало газу вытеснить из Долины все живое. Ну, ага, и вроде обе версии спецы подтвердили. Типа геологические изыскания, то, се…

Ну, еще местных трясли: что да почему? Только их версию даже и рассматривать не пытались. Еще бы, кто из советских людей мог слушать лепет о духах предков, которые выбрали себе именно Кадыкчан, чтобы осуществить тотемное рождение (может, Филя имел в виду перерождение?). Да вот только гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ни один несчастный случай не получил подтверждения согласно обеим версиям. Кстати, до сих пор и гуляют по Колыме два варианта. Кто так объяснит, кто по-другому: почему Долина Смерти-то. Да только ни одного явления, о котором спецы напели, за столько лет существования города не наблюдалось.

Вот и думайте сами. С одной стороны – стройка, которую даже тертые зеки назвали «проклятой». А с другой стороны – ни одного случая «провала», «промыва» или «прорыва» за столько-то лет, пока город стоит. Если был газ или озера, то куда они делись, да еще так внезапно? Но есть и еще одна сторона. По поводу местной-то версии: и как сейчас на Большой земле Кадыкчан называют? То-то: город-призрак или мертвый город. Как говорится – имеем то, что имеем.

В рассказе Фили фигурировало еще несколько «ужастиков». Но так как мы после каждой байки внимательно посматривали в сторону Семена, а он при этом делал лицо как у «замерзшего в вечной мерзлоте», то и пересказывать их не стану. Байки существуют всегда и везде. И вот спроси меня – почему же я привел здесь именно эти две байки нашего потенциального проводника? Да потому что я и сотоварищи все же побывали в Кадыкчане.

И снова утро, на сей раз это означает четыре часа после полуночи. Скудный чай-кофе, оплата горючки (скопидом Марик стонет от местных тарифов), и дальнейшее продвижение по колымской трассе.

Едешь и постоянно жалуешься самому себе. Пейзаж до ужаса мрачен и однообразен. Захочешь красочно описать – хоть надуйся, как китайский каучуковый матрац, нечего описывать. Все одинаково: далекие сопки, дорога, вновь далекие сопки, рядом с ними лентой протянулась дорога. Иногда местность «оживляется» сгоревшими остовами построек, ржавыми грузовиками и заброшенными бараками. При этом нельзя не признать, что колымская природа при всем своем однообразии не лишена эстетики, пусть и аскетической. Но вот что здесь действительно красиво – это закаты и восходы. Панорама фантастическая, обзор во многих местах открывается бескрайний – верти головой, покуда шея позволяет, и любуйся. А посмотреть есть на что, пусть и недолго: буйство красок и форм, величественное зрелище. Я один раз попытался сосчитать количество цветов и оттенков, отразившихся на рассветных облаках. Куда там!

Однообразие продолжается недолго. Как только съезжаешь непосредственно с трассы (пусть и километра на два-три), все преображается. Пейзажист из меня, право слово, никакой, поэтому заранее прошу прощения. Всего много – и неба, и сопок, и солнца. Что касается деревьев, то я искренне был удивлен, так как до этого думал, что до таких размеров во всем мире могут дотягивать только секвойи. И вообще я почувствовал себя букашкой, вышедшей прогуляться в кустарник, – вокруг все такое огромное.

Едем молча, каждый задумался о том, что ждет его в конце пути. Забегая вперед, скажу: никто из нас не увидел того, к чему готовился и чего ожидал. Марику виделась таинственная ЗОНА, где даже физические законы действуют избирательно. Вадиму, побывавшему в горячих точках, грезился второй Грозный, только дочиста эвакуированный. А я …лично меня подвел снобизм. И это я осознал уже после того, как оказался на территории Кадыкчана. Но не будем опережать события. Пока мы все еще мелко дребезжим частями тела в такт разболтанным подвескам «козла». Едем по возможности молча. И не по причине угнетенного настроения, а руководствуясь соображениями здравого смысла и печального опыта. Пару раз я и мои спутники чуть не откусили себе языки – на грунтовой (почему-то непривычно темно-серой) дороге наши неопытные глаза совершенно не замечают ям и колдобин, а наш неунывающий Харон – Вася не дает себе труда предупреждать о них заранее.

Но вот начинаются первые странности. Они же – особенности зрительного восприятия непривычного ландшафта. Кажется, на километры вокруг – отлично просматривающаяся пустыня. Невозможно пропустить хоть сколько-нибудь заметный объект. А на поверку получилось как в комиксах, когда над головой героя красуется надпись: «БАЦ!!!» Вот так же над нашими головами внезапно нависли сопки. Вот именно нависли, и именно над головами, и именно внезапно. От неожиданности они показались нам очень высокими, и было совершенно непонятно, как мы могли их раньше не заметить. Пока мы отходили от каверз местной топографии, Вася, который до этого только посмеивался, слушая наши комментарии, оторвал конечность от баранки и указал промасленным пальцем куда-то по направлению к горизонту, сопроводив свой жест лаконичным комментарием: «Приехали». Мы дружно посмотрели вперед. Потом переглянулись. В глазах друг друга мы прочитали один и тот же вопрос – «КУДА???» Впереди по-прежнему простиралась пустынная равнина, окаймленная сопками. Ее однообразие нарушало лишь невразумительное строение размером с собачью будку. Понимая, какими тупыми «турыстами» мы должны показаться нашему водителю, я все же рискнул задать этот вопрос вслух.