Читать интересную книгу Эпицентр - Кирилл Партыка

Но выстрелить я не успел. Выплескивающие пламя двери храма, больше похожие на ворота в ад, вдруг изрыгнули нечеловеческий вопль, а затем из огня вырвались дергающиеся пылающие сгустки, и вновь загремели автоматные очереди. Комодовцы, торчавшие посреди площади, повалились, как колосья под серпом.

Секунду я не понимал, что происходит. Но только секунду. Муштай великодушно оставил запершихся в пожаре святош на милость их странного господа. Но, даже накачанные наркотиком, «братья» не смогли смиренно гореть заживо. Охваченные огнем и адскими муками, они неистово метались сейчас взад-вперед, строча из автоматов во все стороны.

Этот кошмар длился всего минуту. Кто-то из живых факелов упал сам, кого-то свалили ответные выстрелы. Я оторвал взгляд от мертвых комодовцев и догоравших трупов Святош, вновь посмотрел в прицел, Комода на прежнем месте не было. Он находился еще где-то совсем рядом, и я хотел выстрелить, доверившись «шестому чувству». Но именно оно подсказало мне, что Комода, как и меня, скрывает угол здания. Его было не достать, моя стрельба могла лишь выдать меня самого. Бессмысленно рисковать я не собирался. Потом вибрации Комода стали быстро ослабевать и растаяли окончательно. Его увозил автомобиль. Его и неизвестных чужаков, наблюдавших за побоищем со стороны, но не принимавших в нем участия.

Больше мне здесь делать было нечего. Я повернулся и рысью отправился обратно через парк. Лишь отойдя на приличное расстояние от пылающего собора, я понял, что над городом уже слабо брезжит рассвет.

Джип поджидал меня там, где я его оставил. Я сел за руль, положил автомат рядом, на пассажирское сиденье, и попытался расслабиться. Итак, что же мы имеем? Нет Святош; нет Муштая; Менты без Генерала долго еще не оправятся после случившегося, если вообще оправятся. И если это им позволит уцелевший Комод, у которого теперь прибавится бойцов, полно героина и еще какие-то совершенно загадочные типы в придачу. Скорее всего, Ментов он частью перебьет, частью тоже возьмет под себя.

Я стремился к тому, чтобы в Зоне не осталось бандитских кланов или, по крайней мере, чтобы их сила реально поубавилась. В результате же вышло, что остались две непримиримые силы: Директор с его Работягами и Комод с разномастной братвой. Это плохо, хоть окрепшему Комоду все равно непросто будет справиться с Работягами, если он захочет стать полновластным хозяином и решится на конфликт. Но нельзя сбрасывать со счетов хитросплетение чьих-то внешних интересов и целей, с которыми пока ничего не ясно.

Я запустил двигатель и неторопливо поехал по направлению к Крепости.

В моей голове лихорадочно роились самые разные мысли. Но потом откуда-то выскочила и с каждой секундой стала крепнуть одна. Что же это я такое натворил? Они, конечно, подонки. Но разве я Господь, чтоб вершить Страшный суд и заваливать улицы трупами грешников? «Не надо морально-нравственных соплей, – огрызнулся я. – Был какой-то другой выход?» – «Вопрос не об альтернативных решениях, а о цене принятого, – наставительно сообщил мой внутренний голос- Вдумайся сам. Одно дело – теоретические комбинации, а другое – то, что ты только что наблюдал: кровища, мертвяки штабелями, живые факелы, которых убивают из-за невыносимых мук. Ты сам себе не удивляешься, что оказался способен на такое? Даты почище всех Комодов с Генералами вместе взятых».

Еще не хватало затевать перепалку с собственной совестью, которая, как ни странно, у меня еще, кажется, осталась. И сейчас ей не моглось, чрезвычайно не моглось от мною содеянного. Я примерился, как бы понадежнее придушить в себе треклятого моралиста. Не знаю, насколько бы мне это удалось. Но тут вопрос отпал сам собой. Потому что я почувствовал впереди препятствие. И препятствие это было живое.

За поворотом я увидел Кошек, рассевшихся на мостовой, и затормозил.

ГЛАВА 12

Кошки расположились по своему обыкновению – разрозненной стаей. Одни сидели столбиками сантиметров по восемьдесят в высоту, другие лежали, приподняв головы. Они будто чего-то ждали.

Опять это было против обычных кошачьих правил: раннее утро, бледный рассвет. В такой час нормальные кошки отправляются на заслуженный отдых после охоты и прочих уличных приключений. Но эти твари все меньше походили на то, чем люди продолжали их считать.

Когда-то давно я видел по телевизору передачу. В ней рассказывалось, что в развалинах римского Колизея живут тысячи кошек. Несмотря на свой природный индивидуализм, они образуют нечто похожее на стаи и даже имеют вожаков. Но наши Кошки, несмотря на признаки стайности, были совсем другими. Они будто переросли самих себя (и не только в смысле размеров). Они стали другими, совершенно другими. Теперь я ощущал это отчетливо.

И еще я обратил внимание на то, что кошачье скопище состоит в основном из матерых тварей. Я, конечно, не зоолог, но мог определить, что молодняка совсем мало. Преобладали широкомордые, с пышными бакенбардами и обмороженными ушами особи, пережившие не одну зиму. Так и повымрут наши чудо-кошечки…

Где-то внутри у меня возникло странное и довольно неприятное ощущение. Сперва я не понял, что это такое. Будто открылась дверь в незнакомое темное помещение, полное непонятных запахов, звуков и движений. Кто и зачем их производил, понять было невозможно, за дверью стоял непроглядный сумрак. Но там определенно кто-то был, совершенно незнакомый, чужой и слегка пугающий. И этот кто-то знач. что я здесь, рядом.

Я наконец догадался, что все это значит. Я чувствовал Кошек. И понимал, что они чувствуют меня. Теперь между нами установилась отчетливая связь, природу которой я объяснить не мог. Это было совсем не то, что чувствовать человека, даже врага. К этому я уже начал привыкать. Вспомнился роман знаменитых фантастов. «Какие были ощущения? – Будто в лицо мне рассмеялась кошка». Вот на это самое и походило. Кошки и не думали смеяться. Но оторопь моя от этого не уменьшилась. Они транслировали какую-то странную ауру, которая, как ни удивительно, резонировала с моей.

Мне опять стало жутко. Я изменился. Так же, как эти Кошки. И не исключено, что теперь мы явления одного порядка. Мутанты. Перерожденцы, вышедшие за границы нормы. И, возможно, это только начало.

Я взял себя в руки. Времени для рефлексий не было, а предпринять все равно ничего нельзя. Во всяком случае пока.

Кошачье скопище можно было легко объехать, но я все не трогался с места. Я размышлял и словно чего-то ждал. Мне вдруг пришло в голову послать им сигнал. Повторяю, я не стал телепатом, не мог читать и передавать мысли на расстоянии. Тем более что у животных никаких мыслей не предполагалось, хоть эти Кошки все меньше соответствовали привычным представлениям. Но я, кажется, был способен улавливать и транслировать некие образы и эмоции. Я вдруг представил себе рыжего кота Кузю, который жил у нас в доме до переезда в этот город. Кузя был ласковый и ужасно сообразительный. Иногда мне казалось, что он понимает мои слова и не только. Бывали случаи, когда он делал именно то, чего я от него хотел, хоть и не говорил об этом. Я любил Кузю, и он, наверняка, любил меня, хоть знатоки утверждают, что кошки не способны привязаться к человеку. Быть может, просто знатоки не способны понять кошек. Потому что, чем больший ты знаток, тем меньше места остается для эмоций. А с этими созданиями, похоже, лучше всего общаться на эмоциональном уровне.

Я собрался послать стае сигнал, вложив в него образ рыжего Кузи и мое отношение к нему. Но меня что-то удержало. Мне вдруг показалось, что завеса, отделяющая меня от стаи, слегка приподнялась, мрак за приоткрытой дверью поредел. Моей души коснулось нечто, что я определил бы как растерянность. От Кошек исходила растерянность, я мог в этом поклясться. Я изо всех сил напряг свое чутье. Странное дело. Каждая Кошка в отдельности не испытывала ничего и ничего не излучала. Она оставалась обычным животным, не считая увеличившихся размеров. Но вся стая, как одно целое, порождала некое новое качество. Сейчас это было недоумение, и касалось оно именно меня. Я не уловил угрозы. Я уловил другое: стая будто не понимала, кто я такой. И не знала, как ко мне относиться. Она почему-то не считала меня обыкновенным человеком. Она считала меня кем-то… родственным себе. И будто ждала от меня чего-то.

Несколько минут я сидел неподвижно, прислушиваясь к себе и пытаясь расшифровать словами полученный эмоциональный сигнал. Я вспомнил рассказ убитого комо-довца Жеки. «А потом они вдруг как завоют все вместе. Такой звук, что аж волосы дыбом… И отчетливо так слышно: убир-райтесь!»

Что ж, странная кошачья общность, возможно, именно так пыталась общаться с другими людьми, не похожими на меня. Стая, образующая не то коллективный интеллект, не то что-то вообще непонятное, могла в случае крайней необходимости прибегнуть к такому необычному вербальному способу. Но ей он был определенно чужд. Ей гораздо проще было установить связь со мной – безо всякого членораздельного коллективного мяуканья. Впрочем, мои умствования ничего не проясняли, и заниматься ими не имело смыла. Я закрыл глаза и представил, как сильно я тороплюсь в Крепость и как Кошки уступают мне дорогу.