ничего не услышал. Затем Халид спустился со своей свитой на берег, капитан корабля подобострастно пожелал ему доброго пути, на что он снисходительно кивнул и удалился рука об руку со своими домочадцами.
Орм сожалел, что Халид покинул корабль, поскольку он был занимательным собеседником, кроме того, Орм боялся, что, будучи вновь на свободе, он едва ли вспомнит и выполнит своё обещание. Человек, сменивший Халида, был владельцем торговой лавки и обвинялся в том, что искусно обвешивал своих покупателей. Он быстро уставал, и от него было мало толку в гребле, поэтому его часто бичевали, после чего он долго стонал и бормотал молитвы. Орм получал мало удовольствия от бесед с ним, и эта часть времени, проведённая на галерах, казалась ему наиболее скучной. Он возлагал надежды на Халида и Соломона, но чем больше проходило времени, тем реже он вспоминал об этом.
Но наконец в Кадисе наступил счастливый день. На борт взошёл человек с отрядом воинов, по его приказу со всех норманнов были сняты цепи, выдана одежда и башмаки, и их перевезли на другой корабль, который отправлялся вверх по реке, в Кордову. Они должны были идти на вёслах против течения, но их не заковывали в цепи, но стегали бичом и часто сменяли, когда они выбивались из сил. Более того, им, впервые за долгое время, позволили сидеть вместе и беспрепятственно разговаривать друг с другом. Они были рабами на галерах два года и большую часть третьего. Токи, который всё время пел и хохотал, сказал, что не знает, что станет с ними теперь, но он точно знает одно, что это подходящее время для того, чтобы наконец утолить жажду. Орм ответил, что было бы лучше, если бы он подождал чьего-либо позволения, ибо, если ему не изменяет память, Токи однажды уже утолял свою жажду. Токи согласился, что лучше будет подождать, но добавил, что ожидание даётся ему нелегко. Всех тревожило, что же должно с ними произойти, и тогда Орм пересказал свой разговор с Халидом о Соломоне. Тогда все громко воздали хвалу иудею, а заодно и Орму и, несмотря на то, что он был самым младшим среди них, признали его отныне своим предводителем.
Они подошли к городу калифа, который раскинулся на двух берегах реки со множеством лепящихся друг к другу домов, белыми дворцами, пальмовыми площадями и высокими башнями. Они удивились его величине и великолепию, которые превосходили всё, что они себе представляли. А изобилие роскоши показалось им достаточным, дабы снабдить богатой добычей всех викингов датского королевства.
Их провели через город, где они с удивлением разглядывали толпы людей. Они сожалели только, что среди них попадалось слишком мало женщин и все они были закутаны в плащи, а их лица были спрятаны под покрывалами.
— Вот уже три года, как мы находимся среди этих чужеземцев, — сказал Токи, — и нам даже не позволили ни разу почуять запаха женщины.
— Если нас освободят, — отозвался Огмунд, — нам бы следовало хорошенько позаботиться о женщинах, тем более, что их мужья настолько уродливы, что не могут равняться с нами.
— Каждый мужчина в этой стране может иметь четырёх жён, — сказал Орм, — если он исполняет заповеди пророка и принимает его учение. Но, однажды решившись на это, он должен раз и навсегда отказаться от вина.
— Достаточно трудно сделать выбор, — промолвил Токи, — хотя их пиво казалось мне всегда слишком жидким. Правда, может быть, нам не довелось отведать их отборного варева. Но четыре женщины — это как раз то, что мне сейчас нужно.
Они пришли в большой дом, где находилось множество воинов, и переночевали там. На следующее утро появился какой-то незнакомец и проводил их в другой дом, расположенный неподалёку от первого, где их вымыли, подстригли им волосы и преподнесли прохладительные напитки в кубках изящной работы. Затем им выдали одежды из очень мягких тканей, так как их кожа отвыкла от простого, грубого платья после того, как они провели столько времени обнажёнными. Они взглянули друг на друга и расхохотались, увидев перемену, произошедшую в их облике. Затем их провели в большую залу, где их с горячими приветствиями встретил какой-то человек. Не сразу они узнали в нём Соломона, который выглядел совершенно иначе и походил теперь на богатого и могущественного князя.
Он радушно их принял, пригласил к столу и просил их чувствовать себя как дома. Но он уже успел позабыть всё, что знал из северного языка, и поэтому только Орм и мог поддерживать с ним беседу. Соломон рассказал, что, как только он проведал об их тяжёлом положении, сразу же сделал всё, дабы помочь им, ибо в своё время они оказали ему такую услугу, за которую ему хотелось бы отблагодарить их. Орм, как мог красноречиво, поблагодарил Соломона, но сообщил ему, что им не терпится узнать, свободные ли они люди отныне либо всё ещё рабы.
Соломон ответил, что они остались по-прежнему рабами калифа, и здесь он ничего не может поделать, но отныне они будут служить в отряде телохранителей калифа, который набирался из числа лучших пленников, захваченных в сражениях, и из рабов, которые именно для этого и приобретались в чужих землях. Калиф Кордовы, продолжал он, чувствует себя в большей безопасности, когда его окружают вооружённые чужеземцы, ибо их не могут подкупить родственники или друзья в случае, если недовольство вспыхнет в стране.
Соломон также сообщил им, что, прежде чем они станут телохранителями, они погостят в его доме, дабы отдохнуть и восстановить утраченные силы. Итак, они оставались у него пять дней, и всё это время их потчевали так, как потчуют героев на пиру Одина. Они вкушали самые изысканные блюда, всевозможные напитки приносились по их первому зову, музыканты играли для них, и они хмелели каждый вечер, ибо пророк не запрещал Соломону пить вино. Однако Орм и его товарищи внимательно следили за Токи, чтобы он, выпив лишнего, не принялся плакать и не сделался опасен. Хозяин предоставил каждому из них по молодой рабыне, и это привело их в восторг. Они единодушно согласились, что иудей оказался прекрасный человек и настоящий вождь, ни на каплю крови не уступающий людям с севера. Токи сказал, что у него не было более удачного улова, чем тот, когда он вытащил из