коры к своим скрещенным ногам.
Зак присмотрелся. И пожалел. Это был бурлящий котел раздувшихся белых личинок, мало чем отличавшихся от личинок в локте Малкольма, только в десять раз толще.
— Пальмовые личинки, — сказал Раф. — Фантастический источник белка. На самом деле, они являются деликатесом в некоторых частях мира. Мне очень повезло найти их.
Вокруг костра повисла гробовая тишина. Затем Малкольм вскочил на ноги и бросился к краю поляны.
— Не обязательно есть их сырыми, — крикнул Раф. — Я приготовлю их, если хочешь!
Малкольм скрестил руки на груди и, повернувшись к ним спиной, уставился в джунгли.
Раф посмотрел на Зака и Габс невинными глазами. Выражение лица Габс было суровым.
— Я что-то не то сказал? — спросил он.
Когда в джунглях наступала ночь, она наступала быстро. Нужно быть готовыми.
Зак был удивлен тем, как внезапно их окружила тьма. В какой-то момент звук насекомых стал оглушительным, они заиграли свой вечерний хор. Все четверо сгрудились вокруг маленького костра, в который Раф бросал комья мха для создания дыма.
— Это отпугнет хоть часть комаров, — сказал он. Возможно, но Зак все еще чувствовал, что его съедают заживо.
В следующее мгновение стемнело. Насекомые поднялись к веткам наверху. Все было тихо.
Они бросали в костер хворост из собранной ими кучи. Он был более желанным из-за света, чем из-за тепла. Зак посмотрел на усталые лица товарищей и понял, что им всем нужно поспать. Особенно Малкольму, который прижимал к себе раненую руку и с каждой минутой становился все бледнее.
— Мы будем дежурить по два часа, — сказал Раф, когда Зак предложил ему поспать. — Я пойду первым, потом Габс, потом ты. Думаю, у нас будет добрых двенадцать часов темноты, а это значит, что у каждого по две вахты, — никто не задавался вопросом, почему он не включил Малкольма в расписание. Он смотрел в сердце огня и, похоже, даже не слышал их.
Рядом завизжало животное. Зак вздрогнул, затем глубоко вдохнул.
— Как ты думаешь, сколько нам еще идти? — спросил он.
— Трудно сказать, не зная пункта назначения. Но куда бы ни направлялся Круз, это не может быть далеко. Никто не ездит на машине далеко по бездорожью через джунгли. Это слишком сложно. Думаю, завтра мы его догоним, — глаза Рафа сузились. — Я с нетерпением жду возможности задать молодому наркобарону несколько вопросов.
Зак ничего не сказал. Мысль о том, что он снова увидит Круза, скрутила его желудок больше того, что джунгли могли бросить в него. И он не разделял спокойствия Рафа. Круз был умен. Очень. Каким бы ни был следующий день, вряд ли он будет простым.
И очень вероятно, что опасным.
Он почувствовал руку Габс на своем плече.
— Поспи немного, милый, — сказала она. — Ты тоже, Малкольм. Мы разбудим тебя, когда придет время.
Зак кивнул. Он поднялся на ноги и подошел к шалашу, где растянулся на земле, головой к костру. Малкольм сделал то же самое, лежа рядом с ним, неудобно близко. Через несколько минут спутник Зака заснул.
Заку, однако, было труднее заснуть на неудобной земле, с таким количеством мыслей и тревог, проносящихся в его голове. Он перевернулся. За костром, на краю поляны, он увидел Рафа и Габс, стоящих поодаль и тихо переговаривающихся. Он задавался вопросом, что было таким секретным, что они говорили это вне пределов слышимости, и на мгновение он обиделся на них.
Но тут на него неожиданно накатила волна усталости. Через несколько секунд он уснул.
* * *
Он проснулся. Габс осторожно трясла его.
Он сел, наполовину ожидая, что окажется на острове Святого Петра, не понимая, где он находился на самом деле. Потом все хлынуло обратно, и все в нем сжалось.
— Который час? — выдохнул он. Во рту у него было сухо, и он чувствовал себя покрытым коркой от высохшего пота.
— Полночь, — сказала Габс.
Зак выполз из шалаша. Он заметил, что Раф крепко спит по другую сторону от Малкольма. Он отряхнулся, затем кивнул Габс, которая заняла его место в убежище. Он подошел к огню и сел, скрестив ноги, радуясь теплу, хотя в джунглях все еще было влажно.
Он не мог видеть края поляны, что его пугало. Сидя у мерцающего огня, он чувствовал, что за ним могли наблюдать миллионы глаз, а он никого и ничего не увидит. Он дал немного угаснуть мерцающему огню и двадцать минут просидел у тлеющих углей, погрузившись в свои мысли, пытаясь выкинуть из головы образы рычащих леопардов и ужасных кукол.
Затем он встряхнулся, вернулся к реальности. Огонь был очень слабым, и ему нужно было его подкормить. Он поднялся и сделал пять шагов к куче веток, которую они с Габс собрали. Он наклонился в темноте, чтобы взять ветку.
Как только его пальцы соприкоснулись с этим, он понял, что прикасался не к ветке. Нечто было сухим и гладким, немного податливым, как кусок твердой резины.
И оно зашипело.
Зак резко отдернул руку, как раз вовремя, чтобы услышать шорох. Он мог только различить тень поднимающейся головы змеи.
Он замер.
Время остановилось.
Змея снова зашипела, и кровь Зака сильнее застучала по венам.
Должен ли он бежать? Уйти за костер. Нет. Он напугает змею, и она нападет. И он знал, что не сможет убежать от нее.
Он затаил дыхание, не желая издавать ни малейшего звука, не двигаться.
Его пульсирующая кровь была ледяной. Змея могла ударить в любую секунду. Конечно…
Движение. Змея опускала тело.
Зак услышал шорох трущихся друг о друга чешуек. Темная змеиная тень двигалась, как сочащаяся патока. Она скользнула от кучи бревен к Заку. Со звуком, как будто нож затачивают об сталь, она скользнула между ног Зака. Он почувствовал, как она коснулась его ботинка. Очень медленно он оглянулся. Змея была полтора метра в длину и не толще пачки «Smarties». Теперь она обогнула остатки костра и направилась на поляну.
Зак очень медленно выдохнул. Каждая конечность дрожала. Он простоял так целую минуту, прежде чем осмелился пошевелиться. Теперь он с вряд ли заставит себя взять ветку из кучи. Не без точного знания того, к чему он прикасался.
Что сказала Габс перед тем, как они ушли от взлетно-посадочной полосы? Нужно думать, прежде чем что-то трогать.
Хороший совет в жизни. Но отличный совет, понял он теперь, в джунглях.
Он огляделся. АК-47 с приклеенным скотчем «Маглайтом» лежала в паре метров от костра. Он поднял ее и направил луч фонарика в сторону кучи веток. При ярком свете он убедился, что нежелательных гостей больше нет. Затем