— Я согласна. Давай заключим договор.
И сейчас же словно камень упал с души Долли. Ей вдруг стало безумно весело. Они медленно пошли вдоль берега, громко разговаривая и смеясь. Долли была почти счастлива: ведь сейчас главное, что он опять рядом, что он нежно и бережно обнимает ее за талию; а что там будет дальше - неважно, все это пока так далеко!
— Смотри! — крикнул Дик, указывая в сторону океана. — Ты видишь?
Долли приложила ладонь к глазам и посмотрела вдаль, на покрытый белыми барашками простор.
— Судно?
— Нет, ближе! Всего в двух ярдах от нас.
Блестящую поверхность океана разрезал острый стальной плавник. Долли испуганно вскрикнула. Еще два плавника мелькнули среди волн.
— Акулы! Я никогда их здесь не видела!
— Смотри внимательней.
Блестящее тело прочертило в воздухе изящную арку, за ним показались еще два. Казалось, все три существа улыбаются влюбленным.
— Да это дельфины-носачи! — воскликнула Долли.
— Увидеть дельфинов — хорошая примета. Грядут лучшие времена!
Дик ласково сжал ее плечо. Как зачарованные наблюдали они за игрой дельфинов. Те весело кувыркались над волнами, поблескивая гладкими, словно металлическими, телами. Вдруг Дик присел на корточки и сделал несколько снимков резвящихся носачей.
— Зайди в море и повернись ко мне лицом, — попросил он Долли.
— Зачем? — спросила она насмешливо. — Ты что, вспомнил Афродиту, выходящую из морской пены?
Но все-таки послушно вошла в воду и остановилась улыбаясь на фоне пенящихся волн.
Дик смотрел на нее взглядом художника, восхищенного красотой творения природы и удовлетворенного собственной работой.
— Это будет мое собственное произведение: «Американская Венера». Не хуже, чем у Огюста Ренуара!
Как, однако, приятно, когда тебя сравнивают с богиней совершенства и красоты! — подумала Долли.
Гуляя по берегу, они набрели на место, сплошь усеянное ракушками. Дик нагнулся и поднял одну из них.
— Смотри! Отличный экземпляр! — Он протянул ее спутнице. — Почти пять дюймов в диаметре. Сохрани это для меня. Ладно?
Что ж, действительно прекрасная раковина, подумала Долли. Из нее может получиться неплохой талисман. Она будет смотреть на нее и вспоминать о любимом человеке — потом, когда-то, нескоро…
— Спасибо, милый, — тихо ответила Долли, — я буду хранить ее как сокровище.
— Да нет, ты не поняла: это не подарок! Я просто прошу тебя подержать эту раковину пока у себя.
— Не знала, что ты тоже собираешь ракушки…
— Я — нет. Это для… другой женщины.
Долли прикусила губу. Надо же, попала впросак!
Теперь главное — удержаться от вопросов об этой особе и о том месте, которое счастливица занимает в жизни Дика. Положив ракушку в карман шорт, Долли сказала нарочито бодрым голосом:
— А теперь мне пора домой, надо проводить детей в школу.
— Я пойду с тобой, — любезно предложил Дик, — провожу тебя на работу.
Китти встретила их на пороге и назидательным голосом заявила:
— Мама, ты опоздала! Ты, должно быть, бегала в тридевятое царство!
— И возвращалась оттуда пешком, — ответила Долли, целуя девочку.
— Могу я попросить свою раковину обратно, мадам?
Ни слова ни говоря, мадам вытащила «песочный доллар» из кармана и положила его в раскрытую ладонь мужчины.
Янтарные глаза дочери загорелись от восторга.
— Да это же самый большой «песочный доллар» в мире!
— Самый большой и красивый. — Дик присел на корточки и положил ракушку Китти на ладошку. — Он твой.
— Мой?! — воскликнула девочка. — И я могу положить его в свою коробку?
Дик кивнул.
— Я решил, что ты захочешь иметь такую раковину в своей коллекции.
У матери слезы навернулись на глаза. Зажав ракушку в ладони, Китти обвила ручонками шею такого щедрого дарителя. Дик быстро встал. Нет уж, столь чувствительные сцены — не для него! Он почувствовал, что краснеет, и еще — будто что-то тает в груди.
— Долли, мне пора. Вечером мы, надеюсь, увидимся?
Но она с сожалением покачала головой.
— Извини. Сегодня не удастся. В школе собрание, и мне нужно поговорить с учителями Китти и Клода.
Дик смотрел на соседку молча. Она затаила дыхание. Похоже, что это первая проверка их договора.
— Я позвоню, — наконец разочарованно произнес он и быстро ушел.
Ну вот, огорченно подумала Долли, не слишком-то блестяще он выдержал испытание. Если уж ему непонятно, что учеба детей для нее важнее встречи с приятелем, то их соглашение не сработает. Жаль, что Дик снова обиделся, когда их отношения, казалось бы, наладились. Она пожала плечами и пошла на кухню.
VII
Вечером того же дня Дик Флеминг лежал на диване и смотрел телевизор. Услышав неожиданно дикий рев мотора и скрежет тормозов, он подбежал к окну и увидел знакомый фургончик, развернувшийся поперек дороги. Двери его отворились, и выскочила Долли, а следом за нею Клод и Китти. Все они были необычайно нарядны: на матери — розовая шелковая блузка и цветная юбка, открывающая стройные ноги; дети — в светлых накрахмаленных рубашках и новеньких джинсах. Лица их сияли чистотой, волосы были тщательно причесаны.
Все они обежали вокруг фургона и остановились возле правого колеса. Что они там так долго рассматривают? Дик вдруг заволновался. А что, если бы у них отвалилось колесо?! Судя по рычанию мотора, Долли ехала слишком быстро, а это могло привести к трагедии. Не тратя времени на дальнейшие раздумья, он выскочил на улицу и побежал через двор к маленькой группе, окружившей колесо. Долли в этот момент возилась с чем-то в фургончике и вскоре появилась, прижимая к животу подъемник и гаечный ключ. Настроенная самым решительным образом, она пятилась к заднему колесу и угодила прямо в широко распахнутые руки Дика.
— У вас имеется лицензия на ношение оружия? — спросил он строго.
Долли резко обернулась. Свирепое выражение его лица показалось ей до боли знакомым. Да это же вылитый волк из сказки о Красной Шапочке!
— Ох, как ты меня напугал! — Долли тут же вспомнила, с каким «энтузиазмом» он воспринял ее отказ провести вечер с ним, и с нарочитой небрежностью сообщила: — А мы тут собрались в школу и как назло прокололи шину…
— Там гвоздь, — пояснил Клод.
— Я сейчас поставлю запаску, — решительно добавила Долли.
— Послушай, доверь-ка это мне, а то еще уронишь ее себе на ногу.
Дороти разозлилась. Что он все время лезет ко мне со своей помощью?! Я вполне самостоятельный человек! Наше соглашение вовсе не предполагает, что он будет бросаться на помощь при любой безделице. Прищурившись, она безапелляционным тоном заявила: