Читать интересную книгу Дикие гуси - Александр Граков

— Вот такой примерно должна быть дружба, комбат! И память! — чуть дрогнувшим от выпитого голосом закончил Олег. — Ну что же, прощай? — пожал он руку комбата.

— А может — до свидания? — Малян испытующе глядел на него.

Грунский сразу догадался, почему удостоился личного посещения непосредственного начальства.

— Ах, вот ты о чем! Не бойся, не сбегу, — засмеялся он, — Так можешь «там» и передать!

— Служба, понимаешь?.. — комбат смущенно улыбнулся.

— Понимаю, джан, понимаю, поэтому — до свидания, Вартан! — сердечно попрощался Олег.

Глава 9

Разборки Айса

Полет прошел нормально, лишь одна пересадка в Степанакерте с боевого вертолета на гражданский. Во время воздушного путешествия было на что посмотреть: красоту и великолепие Карабаха и Армении в полном масштабе Грунский смог по-настоящему оценить впервые. Дух захватывало от горного пейзажа Кирса, ландшафтов Лачинского коридора и слепяще-белой заснеженной вершины великого Арарата. Но чего-то в этой красоте не хватало. Чего — Олег понял лишь к концу перелета: широкой и полноводной реки — его любимого Дона. Ностальгия по Родине — чувство, однажды уже испытанное во время срочной службы на Тихом океане. А также неуемное желание полной грудью вдохнуть сыроватый речной воздух и утречком по росе прошвырнуться с удочками вдоль берега. Но сейчас это было так далеко от него…

В аэропорту вертолет уже поджидали несколько «скорых»: военный госпиталь и здесь был до отказа забит участниками карабахских баталий, поэтому раненых, прибывших этим рейсом, разместили в гражданской больнице. Несколько человек, имевших ереванскую прописку, «сделали ноги» по домам — долечиваться в уютной обстановке, остальных прибывших вместе с Олегом разместили по палатам, и лечащий персонал сразу же взял их в оборот: операции, чистки, перевязки…

Вечером гражданские больные из всех палат и отделений завалили доблестных фидаинов продуктами. Тащили все, что было под рукой: колбасу, фрукты, и, несмотря на протесты медсестер, водку, чачу, вино.

«Ух ты! — думал Олег, валясь в койку после обильной переработки жратвы — Если так и дальше будет продолжаться, под Новый год нас можно будет запросто пускать на колбасу! А на ноги я встану быстрее, чем предполагают доктора».

Но закон подлости, согласно пословице «не все коту масленица» подействовал уже на следующий день. Никто ничего не принес, так что пришлось карабахцам добивать остатки вчерашнего пиршества. «Единовременное» пособие так и осталось одноразовым. Зато больницу посетили члены партии дошнаков, которые вручили каждому раненому некоторую благотворительную сумму. Ее хватило как раз на суточное пропитание.

В основном же, миф о сытом и безмятежном лечении в тылу развеялся как легкий дым: кормежка была «не так, чтобы очень», к тому же «героям» не выдали даже больничной одежды, и они щеголяли в подранном, пропитанном кровью и потом обмундировании. И через неделю после приезда в больницу раненые устроили настоящий бунт, требуя регулярного питания и замены формы. Удивительно, но требования их были выполнены быстро. Уже к вечеру приехавший по сигналу полковник из Министерства обороны начал наводить свои порядки: кое-кто «полетел» с высоких больничных постов, после чего откуда-то мгновенно появилась больничная экипировка, а кухня заработала на полную мощность.

После этого оставалось одно — усердно лечиться, соблюдая больничный режим. Чем Грунский и занялся вплотную, и к июню месяцу результаты не замедлили сказаться: он уже мог передвигаться самостоятельно, без костылей, лишь слегка припадая на раненую ногу.

«Выкарабкался и на этот раз — назло врагу!»

А вечерами, после процедур и телевизора, — споры, споры, споры. И все — на политическую тему. Олег не вмешивался в них — предпочитал отмалчиваться, но вскоре «сокамерники» и его что называется достали.

— Вы слышали? Русский военный министр Грачев сказал, что войне вскорости амбец: армянам дальше идти некуда, а у азеров сил для наступления не осталось, — пенился сорокатрехлетний учитель из Гориса, которому противопехотной миной оторвало ступни обеих ног. — А он большой человек, знает, что говорит!

— Теперь Алиев за нефть Запада точно Ельцину приплатится! Факт — никуда эта лиса кагэбэшная не денется, а нет — так опять карабахцы вперед попрут! — трижды судимый вор из Маиса, поглаживая простреленную в двух местах ногу, по-своему толковал проблемы СНГ.

Олег отшвырнул в сторону «Собор без крестов» Шитова: до чтива ли здесь?

— Слушайте, вы, политиканы хреновы! Еще одна такая «полномасштабная операция», и у вас некому детей будет клепать — все мужики на кладбище постоянную прописку получат! Думать же, в конце концов, надо когда-нибудь о последствиях этой бойни! — взорвался он и, помолчав немного, продолжил: — Вы посмотрите, что творится: вокруг нищета и разруха, в Ереване почти нет света, деревья парков и аллей, занесенные в Красную книгу, на дрова рубят, а инвалиду войны в баре даже кофе бесплатно не нальют! И это вы называете жизнью?! Что, не навоевались еще? — горьким вопросом закончил он свое «выступление».

— Ну ты, русачок! — оборвал его Лось — вор «в законе» из Масиса, — Приканал сюда сгребать бабки на нашей крови — получай их и сопи в свои две дырочки, а нам фуфель не навешивай! Тоже мне, советчик выискался! У себя сперва порядок наведите! Развалили страну, флот, армию, засрали все моря и мозги людям заодно, а теперь сюда приперлись порядки наводить. Видали мы уже таких — без принципов, идеалов и Родины — своих хватает!

— Так же, как и у нас в России — твоих любимых соотечественников! — не выдержал Грунский, — Вон их сколько — беженцев. И оседают они почему-то не на Аляске и на Сахалине, а потихоньку, без выстрелов оккупировали Краснодарский край и Ростовскую область. Работают исключительно почти по коммерческой части, а насчет принципов и идеалов ты бы, Лось, заткнулся лучше: хоть и строят твои земляки христианские храмы на моей Родине — оружие и наркотики тоже они завозят, и в немалом количестве. А попробуй их тронь, тут же начинают на весь мир вопить о геноциде!

— Ах ты козел! — взревел Лось, поднимая свою полуторацентнеровую тушу с койки. — Да я таких идеалистов на зоне враз «петухами» делал! Хочешь потерять невинность сейчас или подождешь, пока клешня заживет? — угрожающе шагнул он в направлении Грунского.

— Ты о своем здоровье побеспокойся! — мрачно посоветовал ему Олег, он был уже на ногах. — Харя вон давно на поросячий зад смахивает — того и гляди скоро треснет. Думаешь — не вижу, куда «сливки» с кухни уходят? Тебе и твоим «шестеркам»! Что ж ты, Лось, своих земляков на жратве накалываешь? — Олег нарочно дразнил, «заводил» рецидивиста, и это ему с успехом удалось.

Обширная рожа Лося аж посинела от бешенства, он-то думал, что все операции по доставке лучших продуктов из больничной столовой в обмен на «планчик» проворачиваются втихаря. А этот русак… Ну что же, он сам напросился.

— А ну пошли выйдем! — Лось двинул к выходу из палаты. Олег шагнул за ним.

— Ребята, не нужно! — забеспокоился учитель из Гориса. — Ну, пусть правительства между собой не поладили, а вам-то что делить? Едите из одной посуды…

— А ну, заглохни, профессор недоделанный! — мгновенно обернулся Лось, приставил к горлу учителя неизвестно откуда появившуюся в его руке финку, — Мало, что тебя снизу укоротили, я могу запросто и сверху такую же операцию проделать! Жрем мы, может быть, из одного котла, но разное варево. И то, что хаваю я, этому пидору в жизни не перепадет! Потому что закон выживания гласит: лучшее — сильному, а остатки — остальным!

Вы с ним, — кивнул он на Олега, — относитесь ко второй категории, поэтому и будете жрать дерьмо. Будете, будете, потому что полковник из Минобороны неизвестно когда теперь приедет с повторной проверкой, а я — вот он, здесь, на месте. И долго еще здесь буду, потому что в больнице мне понравилось больше, чем на передовой. Питательно и спокойно. Понял, гнида?

Лось чуть дернул лезвие финки на себя, и на горле учителя появилась тоненькая красная полоска, на которой стали набухать бусинки — капельки крови. Учитель, вытянувшись на кровати как струна, лишь молча закрыл глаза.

— Ты, хряк! — позвал Лося Олег.

Тот молниеносно обернулся в его сторону с выставленным ножом, и Грунский с удовольствием, от всей души вмазал по его запястью ребром ступни здоровой ноги — раненой пока еще опасался бить. Финка мягко стукнулась о стенку и закатилась куда-то под кровать учителя, а Лось затряс рукой.

— А теперь пошли! — указал на выход Олег. — Понравилось, говоришь, в больнице? Подольше здесь задержаться хочешь? Что ж, по мере сил и возможностей постараюсь исполнить твое заветное желание!