– Правда рады?
Он с трудом проглотил подкативший к горлу комок. Ньюкасл, приятели и крыша над головой, деньги со счета – какая же это чепуха! Вот девочка, беззащитное создание, которое нуждается в его покровительстве. Она задала ему прямой вопрос и ждет на него прямого ответа.
– Да, да, правда, – сказал он. И вдруг – неожиданно для себя самого улыбнулся теплой, искренней улыбкой. – Очень рад, – добавил он. И, взяв у нее из рук дорожную сумку, ласково обхватил за плечи и без лишних слов повел к автомобилю. У него созрело новое решение.
Тем не менее, ведя машину по шоссе в сторону Йоркшира, Джон лихорадочно соображал, какие же шаги нужно предпринять в первую очередь. За всю предшествующую жизнь он не принял ни одного скоропалительного решения, и теперь, хотя и не сожалел о том, что изменил свой план, все же не знал, с чего, собственно, начать. У него не было ни малейшего представления о каких-то конкретных действиях, а для бывшего военного, привыкшего к стратегическому планированию, эта ситуация была весьма необычной. Он был не из тех, что предпочитают плыть по воле волн, но сейчас он просто терялся, не видя ясного решения. И эти мысли не давали ему покоя на протяжении всего пути.
– Джон?
Все это время Франческа хранила упорное молчание, и от внезапного звука ее голоса он вздрогнул.
– М-да?
– Вы знаете, падре Анжело обещал, что вы обо мне позаботитесь. – Франческа говорила тихо, стараясь правильно выговаривать английские слова. Украдкой взглянула на Джона и продолжила: – Но я все же не была в этом уверена, то есть… – Она сделала паузу и опустила глаза на свои руки, постаравшись прикрыть покрытое синяками запястье. – То есть, после всего, что со мной случилось… – Она опять смолкла, тщательно обдумывая каждую фразу, которую должна была произнести на чужом языке, из-за робости не зная, как выразить свою благодарность. – В общем, мне не верилось, что вы возьмете на себя такую обузу.
Джон не решался смотреть в ее сторону. Ее слова тронули его до глубины души, он сам поразился своей чувствительности и застыдился. Ведь он ничего, в сущности, не знал об этой женщине, кроме того, что на ее долю выпали тяжелые страдания и что отец Анжело доверил ее его заботам. Джон не понимал, почему все это взяло его за живое.
– Вы очень добры, Джон.
Он смущенно откашлялся. Он не привык к изъявлению чувств и не знал, как на это реагировать.
– Да нет, – сказал он, – нет, что ты. Просто я… – он снова откашлялся и продолжил: – Просто я хочу, чтобы все уладилось как можно лучше, вот и все. – Он похлопал ее по руке. Ему хотелось привлечь ее к себе, успокоить, но не знал, как. У него не было опыта в таких делах, и он чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я вас не подведу, – тихо сказала она.
Он, не поворачивая головы, искоса взглянул на нее. Франческа сидела прямо, сложив руки на коленях, и смотрела прямо перед собой. Она выглядела очень собранной и очень печальной. Сердце его сжалось от сострадания к этой бедняжке.
– Ну, конечно же, нет, – ответил он. «И я тоже не подведу тебя», – хотелось ему сказать, но он не осмелился произнести эти слова вслух.
Остаток пути они проделали молча и сделали только одну остановку, чтобы позвонить леди Маргарет и приятелям в Ньюкасл, чтобы те ее не ждали.
Леди Маргарет сидела в гостиной своего дома в Мотком-парке. Настроение у нее было скверное. Она курила сигарету, смотрела в окно и постукивала дорогой туфелькой о край инкрустированного столика – любимой вещицы лорда Генри. Пепел она стряхивала в пепельницу из королевского фарфора, которую держала на колене.
– Чертов Джон, – прошипела она сквозь зубы. – Чертова Милли.
Она сделала глубокую затяжку и медленно выпустила облако дыма.
Мало того, что этот зануда Джон сюда едет, сердясь, думала она, так еще и Милли возвращается – подхватила в гостях ветрянку, и в довершение всего эта дура миссис Браун не сумела вызвать через агентство няню! Не желают, видите ли, возиться с заразным ребенком!
Леди Маргарет раздавила окурок в пепельнице. Она не ждала Джона раньше утра следующего дня, и перемена планов с его стороны пришлась как нельзя некстати. Придется отменить обед с Ричардом – она только что выпроводила его из дома. Прощай мечты о целой ночи нескончаемого секса – когда еще выпадет такой шанс! А она так нуждалась в его мужских услугах! Теперь жди, пока они встретятся в горах – если вообще удастся выбраться в эти проклятые горы.
– Чертова Милли, – повторила она в сердцах. Маргарет поднялась и подошла к окну. Ну скажите, Бога ради, почему этому ребенку вздумалось заболеть именно сейчас? Что бы ей подождать, пока они не отправятся в Шотландию – оттуда нянька бы не смогла удрать, сидела бы с детьми как миленькая!
Весь день лил дождь, скучный, серый дождь, и леди Маргарет с тоской смотрела на промокшие жалкие деревья в саду. После чая, решила она, надо обзвонить другие агентства, может, удастся с кем-нибудь договориться. Нельзя откладывать поездку в Шотландию – она так долго готовилась к ней! В конце концов, она заслужила пару недель наедине с Ричардом; только и знает – дом, дети, этот пронырливый Джон. Пора и ей немножко развлечься и отдохнуть.
Джон свернул с шоссе и поехал по проселочной дороге в сторону Долины Пикеринга. Деревня Мотком, куда они направлялись, уютно расположилась среди Хамблтонских холмов. Деревенские дома, сложенные из серого камня со следами разрушительного влияния местного климата, подходили прямо к поместью Смит-Колинов и усадьбе Мотком-парк.
Деревенька была небольшой, как многие по соседству в радиусе десяти миль друг от друга. Там была почта, постоялый двор для сезонных рабочих, две пивные – на противоположных концах главной улицы. Все тут знали друг друга и обитателей усадьбы, но судачили о соседях немного. В общем, шла обыденная деревенская жизнь, навевавшая на леди Маргарет ужасную скуку.
Леди Маргарет как раз находилась в почтовой конторе, когда увидела машину Джона, направляющуюся в усадьбу. Леди разговаривала с почтмейстершей, подробно объясняя ей свои затруднения. Она надеялась, что дочка почтмейстерши, которой только что исполнилось шестнадцать лет, наймется в няни к ее девочкам, но, как назло, та только что уехала во Францию по школьному обмену.
Последняя надежда леди Маргарет рухнула, и она была близка к отчаянию. Поэтому даже не смогла удержаться от язвительного замечания, что путешествие во Францию вряд ли пойдет на пользу юной девушке, которая никогда не выезжала дальше Моткома. Но почтмейстерша не удостоила ее ответом, а лишь сложила руки на груди и кивнула. Шпилька попала мимо цели.