Читать интересную книгу Кукловод - Сергей Шхиян

Впрочем, никакого особого коварства в том, что я говорил, не было. Мне казалось, что между нами началась обычная игра в скромность и соблазнение. И мы оба прекрасно понимаем, что на самом деле между нами происходит.

Пока мы беседовали на морально-этические темы, первая порция снега растопилась, я слил воду в кастрюлю и принес новую. В избушке становилось жарко и, оказалось, вполне уместно снять лишнюю верхнюю одежду. Маша, наконец, сбросила свой плащ, и под ним у нее оказалось «скромное домашнее платье», на которое ушло, я думаю, метров двадцать-тридцать шелковой материи и парчи, не считая кружева и отделки.

— Сразу видно, ты хорошо подготовилась в дорогу, — не удержался я от насмешливого замечания.

Маша, иронии не поняла и согласно кивнула. Выглядела она в обертке из кружева, фестончиков и рюшек очень соблазнительно, только я не представлял, как с нее все это снимать.

— Вода уже готова? — спросила княжна, наблюдая, как в тазу тает снег.

— Почти, можно начинать раздеваться, — ответил я, предположив, что пока мне удастся снять с нее платье, уйдет часа два и вода вполне успеет согреться.

— Как это раздеваться? — удивилась она. — Зачем?

— Что значит, зачем? — в свою очередь, удивился я. — Ты что, собираешься мыться одетой?

— Ну, не голой же, — ответила она, ввергнув меня в небольшой ступор.

— Тогда тебе действительно стоило взять с собой камеристку и десяток сенных девушек, — сказал я, когда прошло неприятное удивление. — Я с такой сложной задачей не справлюсь.

— Но ты же сказал, что умеешь мыть голову?

— Умею, но не у одетых дам. Здесь для этого нет никаких условий. Представь, во что превратится твое платье и где ты его, потом, будешь сушить?

Теперь мне показалось, что все, что я думал о наших новых отношениях, не более чем мое живое воображение. Мы оба все это время говорили о разных вещах и не понимали друг друга.

— Но я не могу раздеться при тебе, — твердо сказала княжна. — Это просто невозможно!

Облом, кажется, у меня получался полный. Я не учел, что Мария Урусова принадлежит к новому поколению русских женщин, формировавшихся при мужском правлении страной, и былые вольности дам, времен череды императриц и матушки Екатерины, уже позади.

— Ну и не раздевайся, никто тебя не заставляет. Помоешься как-нибудь в другой раз. Я тебе Сандунов предложить не могу, — сказал я, за спокойным тоном, скрывая понятное разочарование.

Маша последние слова не поняла, но смысл уловила правильно и сердито отвернулась.

Я слил из таза талую воду и пошел за следующей порцией снега. Когда вернулся, она спросила:

— А зачем тебе вода, если я не стану мыться?

— Мне самому, я не такой щепетильный, как ты, и меня нагота не путает. Если тебе неприятно, ты можешь отвернуться и на меня не смотреть.

— Почему ты со мной так разговариваешь? — обиженно, спросила княжна.

— Как так? — уточнил я.

— Не так как раньше!

Удивительно, но как будто она сама этого не понимала! «О, женщина, тебе коварство имя!»

Я ушел от ответа и сам спросил:

— Ты ложиться спать не собираешься?

— А ты поможешь мне снять платье? — неожиданно попросила она. — Я все-таки, наверное, помоюсь.

— Конечно, помогу, о чем разговор, — тотчас согласился я, разом забыв о своем недавнем разочаровании. Ибо что может быть увлекательнее подобной помощи, нравящейся женщине?!

Не откладывая дела на потом, Маша повернулась ко мне спиной. Я, стараясь не торопить события, начал разбираться с ее шнуровками и застежками. Работа оказалась сложной и ответственной, и я даже вспотел от напряженной работы мысли, пытаясь понять, что там к чему пристегнуто. Что наши современные женские туалеты! Мне кажется, одних названий деталей в ее платье было не меньше чем наименований такелажа на трехмачтовом корвете!

Княжна посильно руководила моими действиями, и общими усилиями мы смогли избавиться от платья, под которым, оказалось еще масса каких-то рубашек и нижних юбок…

— Все, — остановила меня княжна на самом интересном месте, когда на ней осталась одна тонкая сорочка, — рубашку с меня снимать не нужно.

— Как хочешь, — согласился я и выскочил наружу, набрать порцию снега и заодно остудить голову.

Вернулся я только тогда, когда основательно продрог и овладел своими эмоциями. И оказалось, что девушка сама сняла рубашку и спокойно сидит на лавке, ожидая моего возвращения. Теперь я окончательно перестал ее понимать.

— Почему ты так долго? — спросила она.

— Дышал свежим воздухом, — ответил я. — Ну, что, приступим к водным процедурам? Как говорят у нас на острове Мадагаскаре?

Глава 9

— Ты спишь? — спросила Маша, когда окончились мои танталовы муки, и я кое-как ополоснувшись холодной водой, устроился рядом с ней на лавке.

— Нет, не сплю, — ответил я.

— Мне кажется, мы плохо промыли волосы, — сообщила она. — Тебе нужно было приготовить больше воды.

— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я. — Покойной ночи.

— Даша лучше тебя моет голову, — попрекнула меня капризная красавица.

— Давай спать, — попросил я.

— А ты не хочешь меня обнять? — непонятно с чего спросила княжна.

Честно говоря, я уже вообще ничего не хотел. Пока она меня дергала по каждому пустяку, сердилась и капризничала, я даже перестал воспринимать ее наготу.

— Прости, но я очень хочу спать, — ответил я, — давай будем обниматься завтра.

Маша ничего не сказала, затаилась и только прерывисто вздохнула. Все время, что она выделывалась надо мной, никаких вздохов я от нее не слышал и незаметно отодвинулся, чтобы не касаться ее голого тела. Она это заметила, и сама прижалась, обхватив меня руками.

— Что с тобой? — спросил я.

— Не обращай на меня внимание, я сама не знаю, что делаю, — жалобно сказала княжна. — Меня как будто кто-то заставляет быть злой и отвратительной…

— Заставляет? — повторил я, и подумал о ее всемогущем брате. Уж не он ли манипулирует сознанием девушки, принуждая обращаться со мной как с лакеем.

— Прости, но тогда есть только один способ тебя защитить, — сказал я и притянул ее к себе.

— Нет, нет, я не хочу, ты мне, ты мне… противен, — совсем другим тоном, резко сказала она. — Отпусти меня немедленно! Я, я…

Она не договорила. Я навалился на нее и сжал так, что она застонала, потом нашел ее губы и не дал больше произнести ни одного слова.

Маша напрягалась, выгибаясь всем телом, и пыталась вырваться. Я торопливо ее ласкал, мне кажется, без особой радости для нас обоих. Все получалось как-то не реалистично, так будто происходило не с нами. Никакой страсти, не говоря уже о нежности, я не испытывал. Потом она как будто ослабела, стала вялой, податливой и я легко, без насилия ее взял.

Потом мы молча лежали рядом. Кажется о приснившимся юнкере, княжна говорила правду, какой-то сексуальный опыт у нее явно был. От меня она больше не отстранялась, напротив посмотрела ласково и провела ладонью по лицу.

— Как ты? — спросил я, несмотря на все теоретические объяснения случившегося, чувствуя перед ней вину.

— Хорошо, — ответила она. — Теперь мне стало спокойно. Наверное, он был прав.

Я понял, что она имеет в виду.

— Теперь Иван не сможет мной командовать?

Этого я не знал, как и предела способностей ее брата.

— Посмотрим. Если это помогает, мы можем продолжить, — предложил я, но она не ответила. Пришлось взять инициативу на себя. — Ты не против, если мы еще раз?

Маша повернулась ко мне и неловко поцеловала в щеку. Это меня так вдохновило, что теперь я взялся за дело «всерьез и надолго», как когда-то обещал вождь народу мирового пролетариата. Позитивные результаты скоро дали о себе знать. Не знаю, что в это время чувствовал брат, но за сестру я стал спокоен. Она все воспринимала, так как надо и наши отношения крепли и упрочнялись с каждым новым поцелуем. Потом я постарался превзойти сам себя, любил ее долго и очень нежно и заснули мы в самых тесных объятиях.

К утру, оставленная непогашенной свеча догорела, расплывшись лужицей воска. Брошенное второпях роскошное «домашнее платье» в спартанской обстановке охотничьего домика казалось совершенно инородной частью интерьера. Княжна попросила меня отвернуться и встала. Не знаю, с чего бы ей теперь было стесняться своей наготы, но перечить я не стал и послушно отвернулся к стене.

Какое-то время в комнате было тихо, потом Маша что-то сказала себе под нос, как я понял, разговаривала сама собой. Я никак не отреагировал, лежал в сладкой утренней истоме и вспоминал прошедшую ночь. Теперь мне стала понятна зависть моего будущего к моему настоящему. Такие прекрасные минуты бывают и повторяются у людей очень редко. Вдруг легкая рука тронула меня за плечо. Я обернулся. Перед лавкой в горестной позе стояла голая княжна и держала в руке свою нижнюю рубашку.