Пришла очередь Ксавье пожимать плечами.
– Мне не кажется, что сейчас надо устанавливать какие-то твердые сроки до окончания… гмм… нашего совместного проекта. Важнее выступить единым фронтом. Предлагаю сообщить о нашей помолвке в воскресенье, на празднике.
Сердце Мишель заколотилось так, словно она заканчивала марафонскую дистанцию.
– Не слишком ли рано?
Он улыбнулся в ответ той улыбкой, от которой у молодой женщины защемило сердце.
– Напротив, думаю, мы слишком задержались с оглашением. В конце концов, полковник с супругой знают о твоем намерении выйти за меня замуж с того самого дня, как мы впервые встретились.
Она покраснела – Ксавье явно поддразнивал ее.
– Это совсем другое. Он практически загнал меня в угол, и у меня не было выхода, к тому же я не заявляла об этом официально.
– Даже если и так, – он снова пожал плечами, – к чему тянуть? В воскресенье соберутся все мои родные. Самое подходящее время для подобных известий.
Мишель чувствовала себя почти так же уверенно, как в зыбучих песках. Она тяжело сглотнула и выдавила:
– Ксавье, я должна признаться, что меня это совсем не радует. Они сразу раскусят нас. Я… я, наверное, даже не того типа женщина, что тебе обычно нравятся.
– Пожалуй, это верно, – буркнул он.
Она заметила веселый блеск зеленых глаз и страшно разозлилась. Ах так! Значит, он привык ухаживать за хорошенькими смазливыми дурочками! Чертов Морандель был до такой степени самоуверен, что ей захотелось немедленно ударить по его самолюбию, да побольнее.
– К твоему сведению, ты тоже не моего типа! – заявила она.
– Да? И кто же твоего типа? – Он саркастически приподнял бровь. – Андре?
– Андре, к твоему сведению, очень привлекательный мужчина. – Ей почему-то казалось важным защитить шефа. Наверное, из гордости… Или это в ней говорило мелочное тщеславие? Но Ксавье так дьявольски высокомерен!
– Жаль только, не любит детей, – презрительно протянул ее собеседник.
Мишель вспыхнула. Она сразу же пожалела, что рассказала ему о своих отношениях с Андре. Но Ксавье прав: Андре – яркий пример того, насколько она не разбирается в мужчинах. И Жермен был не лучше… Вернее, намного хуже.
– Извини, мне не надо было так говорить, – тут же прибавил Ксавье, увидев, что сделал ей больно.
Она отвернулась.
– Ну, так ты собираешься подписывать черновой проект или нет? – спросила Мишель, возвращаясь к делам.
Он сразу заметил, что она спряталась за работой, как за надежной броней.
– Не знаю. А ты собираешься выполнить свою часть нашего соглашения?
Мишель прищурилась.
– Ты что, хочешь шантажировать меня? Чтобы заставить изображать твою невесту? – Он не ответил немедленно, и вся краска моментально сбежала с ее только что пылавшего лица. – Да? Ты это имеешь в виду? – У нее даже губы дрожали от гнева.
– Шантаж – слишком сильное слово, Мишель. – Он в очередной раз пожал плечами. – Но ты не можешь упрекать меня за желание защитить свои интересы. В конце концов, я свои обязательства выполнил, а вот ты, похоже, пытаешься увильнуть.
– Я не пытаюсь увильнуть. Просто меня по-настоящему беспокоит, что мы с тобой поступаем отвратительно.
– С моей точки зрения, это выглядит как попытка увильнуть, – спокойно сказал Ксавье. – Или ты поддерживаешь меня, или мы расторгаем наш договор. Полностью. Полумер тут быть не может.
Мишель посмотрела на стоящую перед ней чашку, потом снова на него. Она была в бешенстве.
– Ты блефуешь. Тебе нужен дизайнер для отделки особняка. Лучше меня не найдешь…
– Хватит, Мишель, не торгуйся, – оборвал он ее. – В Париже полно других фирм.
Она окинула его презрительным взглядом… и промолчала.
– Итак, что ты решила? – спросил Ксавье, нимало не встревоженный.
– Ты холодный и расчетливый делец, правда, Ксавье? – сказала, как выплюнула, она.
– Полно, Мишель, хватит терять время. Наш договор остается в силе или расторгается?
Она даже зубами заскрипела от ярости.
– Я уже сказала, что остается.
– Извини, не слышу.
– Остается в силе, – повторила Мишель. Она прекрасно знала, что Ксавье слышал ее и в первый раз. Ох, как же он ее злит! – А теперь ты собираешься подписывать?
– Да. – Он взял папку и добавил: – Подпишу и отдам тебе в среду, когда пойдем ужинать.
– В среду? – Она побагровела. – Я хочу, чтобы ты подписал прямо сейчас.
– Терпение, дорогая. – Он приподнял ее лицо за подбородок и пристально поглядел в лицо. – Мы в среду отправимся в ресторан и будем томно смотреть друг другу в глаза. И ты еще раз заверишь меня, что готова продолжать нашу маленькую игру. Тогда я подпишу твой проект.
Мишель дернула головой, высвобождаясь.
– Ты приводишь меня в бешенство, Ксавье!
– А ты еще красивее, когда злишься. – Он улыбнулся.
– Все, довольно! Я возвращаюсь в контору! – Мишель поднялась из-за стола.
– Увидимся в среду, в восемь, как обычно.
Она собиралась молча уйти, но он удержал ее за руку.
– Мишель? – И внимательно взглянул ей в глаза.
– Да… увидимся в среду.
Он отпустил ее и долго смотрел вслед с торжествующей ухмылкой.
Глава 7
Как я умудрилась вляпаться в такую историю? – недоумевала Мишель, сидя за рулем своего «пежо» и направляясь на север, в сторону поместья Морандель. Стояло раннее утро, и она везла Сержа и его бабку с дедом в гости к Ксавье.
Она не собиралась даже говорить супругам о приглашении. Ей оно сразу показалось скверной затеей, которая приведет только к еще большей лжи и неприятностям. Но Ксавье думал иначе. И взял на себя смелость, а вернее, наглость позвонить прямо в отель и пригласить полковника с женой провести выходные дни в поместье.
Мишель узнала об этом от Люсиль, которая, буквально захлебываясь от возбуждения, на все лады восхваляла ее жениха, говорила, какой он вежливый, внимательный, обязательный. Ей пришлось прервать этот поток и спросить, чем вызвана ее восторженная песнь. Тут-то все и выяснилось.
– Ты не должен был сам приглашать их, – сердито заявила Мишель, когда они встретились, как и собирались, в среду. – Я решила, что это излишне. Ненужное напряжение. А теперь нам придется играть не только перед твоими родными.
Но Ксавье пожал плечами, совершенно не обескураженный ее упреком.
– Если помнишь, они в первую же встречу попросили меня показать им мое родовое гнездо. И я пообещал. А я всегда держу слово. Как видишь, я выполняю мою часть соглашения…
Вспомнив эти его слова, Мишель судорожно сжала руль. У него хватало наглости постоянно подчеркивать свою обязательность, забывая, что он только шантажом вынудил ее продолжать проклятый спектакль.