из Москвы на северо-запад, к Нарве - шведской крепости на восточной границе владений Карла XII в Прибалтике. На 10 тыс. телег везли артиллерию, продовольствие и пр. Петр в чине капитана бомбардирской роты Преображенского полка шел со своей армией.
В Твери он получил новую тревожную весть: его противник, король Карл XII, с 18-тысячной армией после победы над Данией намерен прибыть в Прибалтику. Петр сомневается:
- О том я многократно думал: истинна ль или подлог? И буде истинна, то, конечно, дацкой (король Дании. - В. Б.) осилен караванами соединенными.
Царь верно понял, что если известия о планах шведов верны, то их король перебрался из своей страны через пролив с помощью «караванов соединенных» - Англии, Голландии и самой Швеции. Однако он двигался вперед, не обращая внимания на только что полученные новые данные, тем более что солдат у него больше, чем у короля.
23 сентября, месяц спустя, его первые полки появились у стен Нарвы, потом подошли остальные. Поход оказался медленным и мучительным, осенняя распутица затрудняла передвижение армии, особенно обоза, орудий, припасов. Только в середине октября собрались все силы. Царь сам руководил осадой - определял местоположение батарей, распоряжался бомбардировками и прочими действиями. Но пороха, ядер, бомб хватило только на две недели, обстрел не принес ощутимого урона осажденным. Новых боеприпасов из-за бездорожья не подвозили.
Так дело продолжалось более месяца, пока не подошел, так же неожиданно, как и в Дании, по словам В. О. Ключевского, «скандинавский бродяга», Карл XII, со своим войском. Петр этому, как видно, не придал особого значения. Все-таки его армия превосходила силы врага раза в три (35 - 40 тыс. русских против 8 - 12 тыс. шведов). Он полагался, как оказалось, напрасно, на опыт иностранных офицеров, командовавших его армией. Во главе ее он поставил фельдмаршала герцога Шарля де Кроа, который после неудачной службы в Австрии (потерпел поражение на поле боя) перебрался на службу к Августу II, подсунувшему его своему «другу и союзнику». А де Кроа посылал королю конфиденциальные письма, зашифрованные, чтобы русские не поняли их содержания. Большинство полков возглавляли иностранные офицеры. К своему делу и к солдатам они относились так, что вызывали подозрение и ненависть последних. Большую часть армии составляли старые стрелецкие полки, дворянское ополчение и полки, сформированные из новобранцев. Боеспособными в предстоящей схватке с одной из лучших европейских армий могли показать себя (и показали) лишь три полка - два гвардейских (Преображенский и Семеновский) и Лефортовский.
Шведы подошли к Нарве 18 ноября. Петр уехал в Новгород, чтобы поторопить оставшиеся полки. А Карл XII на следующий день, 19 ноября, подвел свою армию к русским позициям, растянутым на 7 верст в соответствии с осадной диспозицией. Разыгралась снежная метель, и под ее прикрытием шведы бросились в атаку. Она была столь решительной и бесстрашной, что полки Шереметева, Головина, охваченные паникой, бросились бежать - шереметевцы вплавь через реку Нарову, с западного берега на восточный, головин-цы беспорядочной толпой по мосту, который тут же рухнул. Погибли и утонули тысячи солдат. Стойко держались гвардейцы и лефортовцы, отбивая многократные атаки шведов.
Карл XII, одержавший быструю и легкую победу, все же боялся удара русских в тыл, учитывал и их численное превосходство. Когда наступила ночь, он приказал восстановить разрушенный мост, чтобы оставшиеся на западном берегу русские полки смогли уйти на восточный берег, - победитель боялся побежденных. Но те и не помышляли о реванше. Паника и растерянность, предательство командиров-иноземцев (де Кроа и другие иноземные офицеры в самом начале сражения сдались в плен) и общая дезорганизация сделали свое дело.
Старомосковская военная организация, растерянность, трусость и измена руководства армии из иностранцев, просчеты в подготовке похода привели к тяжелому поражению.
Ночью начались переговоры. Закончились они капитуляцией русской армии. Король согласился на то, что она покинет позиции под Нарвой со всем оружием, оставив только артиллерию. Но, когда по восстановленному мосту на восточный берег ушли гвардейские полки, шведы в нарушение договоренности остановили другие полки, обезоружили солдат, офицеров взяли в плен и ободрали всех, как липку.
Петр вскоре с горечью узнал о сокрушительном и позорном поражении своей армии: помимо 135 пушек, доставшихся противнику, русские потеряли 6 тыс. человек убитыми, утонувшими, умершими от голода. Почти все офицеры попали в плен или погибли.
Во всей Европе узнали о блестящей победе юноши-короля и поражении русского царя-«варвара». Шведы по случаю виктории выбили медаль. На одной ее стороне изображение Петра и русских пушек с надписью: «Бе же Петр стоя и греяся»; на другой - бегущие от Нарвы Петр и его солдаты, с царя спадает шапка, шпага им брошена, он плачет, утирает платком слезы; надпись еще более насмешливая: «Изшед вон, плакася горько».
Потрепанные русские полки, оборванные и голодные, еле доплелись до Новгорода. Карл XII, вместо того чтобы их преследовать, перенести военные действия на территорию России, заставив ее заключить выгодный для себя мир, повернул на юг, против Польши и Августа II, которого ненавидел как инициатора Северного союза; так по крайней мере он сам считал. Петра же явно презирал, недооценив его после легкой нарвской победы. Шведский король принялся, по словам Ключевского, помогать Петру как только мог, гоняясь за Августом II. И царь использовал передышку, предоставленную Карлом XII, в полной мере. Не в его привычках горевать по поводу неудач. Он сразу понял суть того, что произошло под Нарвой.
Размер нарвской катастрофы сильно преувеличивали и сам Петр, и его русские и иностранные современники, а также историки нашего века. Но тогда она поразила всех настолько, что на всех европейских перекрестках смеялись над Россией и Петром. Пройдут год-другой, и русские начнут бить шведов, противник будет терять в сражениях тысячи и тысячи солдат, не меньше, а подчас и больше, чем русские под Нарвой, но всему этому не придадут особого значения. Поражение «московитов» под Нарвой долго, почти десятилетие, завораживало Европу, особенно недоброжелателей России и Петра.
О русском царе после нарвского поражения и долгое время после него говорили и писали, что он струсил, бежал с поля предстоящей битвы. Согласиться с этим невозможно. Выше уже отмечены обстоятельства и причины его отъезда из-под Нарвы. К тому же еще во время Азовских походов и позднее, в Полтавском сражении на суше, в Гангутском - на море и во многих других сражениях царь вел себя бесстрашно и храбро, подвергался серьезной опасности, как истинный солдат. Этого у него никто не отнимет. Но когда требовала обстановка, он предоставлял руководство армией, военными действиями своим генералам, сам