Читать интересную книгу Карузо - Алексей Булыгин

Несмотря на то что двухактная опера Массне была относительно небольшой (обычно она идет около 50 минут) и главная вокальная нагрузка ложится на исполнительницу роли Аниты, выступление в ней было тяжелым испытанием для Карузо. На подготовку партии Аракиля ему выделили всего полтора дня, после чего начинались репетиции. Естественно, хорошо справиться с подобной задачей было не под силу даже более опытному певцу. Через два дня на первой же репетиции дирижер П. Феррари воскликнул:

— Я не могу продолжать! Тенор не знает своей партии!

Еще через два дня была назначена генеральная репетиция оперы Массне, во время которой произошел инцидент, получивший впоследствии широкую известность — во многом благодаря фильму «Великий Карузо» (правда, там он перенесен в «Метрополитен-опера»). Измученный непосильной нагрузкой тенор, выходя на сцену, по рассеянности забыл снять шапку. Исполнительница заглавной партии, румынская певица Зина де Нуовина[102], сбила ее с головы Энрико, проорав:

— Снимай шляпу, когда поешь с дамой!

Карузо повел себя вполне достойно и не стал ввязываться в назревавший скандал. Можно только догадываться, с какими чувствами после этого оба партнера исполняли известный любовный дуэт Аракиля и Аниты, где одна лишь фраза «Я люблю тебя» звучит пять раз подряд!

По окончании генеральной репетиции раздосадованный Сонцоньо предсказал большой успех сопрано и полное фиаско тенору. Однако на деле все вышло с точностью до наоборот. Правда, первое появление на сцене Карузо было встречено неодобрительным гулом — ворчали те, кто слышал певца на репетиции (где, как известно, он никогда не пел полным голосом), или же те, кто слышал мнение о теноре всемогущего издателя. Но стоило Карузо спеть арию «О, моя прекрасная возлюбленная, почему тебя нет со мной?», как зал взорвался овациями. Номер пришлось бисировать. Успех тенора был огромный. Сам Карузо впоследствии так прокомментировал этот эпизод:

— Публику куда больше привлекли мой мягкий светлый голос и манера исполнения, нежели вопли мадам X. С этого момента успех сопутствовал мне во всем репертуаре Сонцоньо[103].

Справедливости ради надо признать, что Зина де Нуовина, несмотря на бесцеремонную в тот момент манеру поведения, была действительно талантливой певицей, много лет выступавшей на ведущих оперных сценах Европы и получившей наибольшее признание как раз во французском репертуаре. Она пережила Карузо почти на двадцать лет, однако рано ушла со сцены, и записи ее голоса не сохранились[104]. Так что, увы, в истории вокального искусства имя румынки если и вспоминается, так в связи с печально известным эпизодом, вошедшим во все биографии «короля теноров».

Кроме выступления в «Девушке из Наварры» Карузо участвовал в двух мировых премьерах. 10 ноября 1897 года он спел партию Вито в «Обете» У. Джордано. Это произведение — авторская переделка не имевшей успеха оперы «Malavita» (название можно перевести как «Подонки», «Преступная жизнь»; если набраться смелости — «На дне»), впервые поставленной в 1892 году в римском театре «Арджентино». Опера и на этот раз не встретила признания, однако для Карузо выступление в ней было ознаменовано совместным появлением на сцене с Розиной Сторкио, будущей первой исполнительницей роли Чио-Чио-сан и ряда других партий в операх современных ей композиторов. Сторкио была выдающейся певицей и актрисой. Сергей Юрьевич Левик, видевший певицу на сцене, вспоминал:

— Здесь не было никаких фейерверков, а было настоящее большое искусство. Никаких ослепительных компонентов исполнения, но все на большой высоте. Здесь были видны большая культура, глубокая музыкальность, искреннее переживание и редкое изящество… Вид фарфоровой статуэтки, грациозность движений, полная симпатии улыбка, сияющие добротой глаза, весь мягкий, милый и творческий облик этой певицы никого не ошеломил, но постепенно она надолго привязала к себе всех[105].

Энрико впервые выступал на сцене с партнершей столь высокого ранга.

А 27 ноября 1897 года Карузо представил на суд публики роль Федерико в новой опере Ф. Чилеа «Арлезианка», написанной по одноименной новелле Альфонса Доде. Услышав его исполнение, композитор пришел в такой восторг, что назвал его «Данте теноров» и впоследствии настоял на участии Энрико в мировой премьере лучшей своей оперы — «Адриенны Лекуврер». «Арлезианка» особого успеха не имела, однако после этой постановки о Карузо заговорили уже в масштабах всей страны как об одном из самых интересных певцов, а ария, известная как «Плач Федерико», стала одним из любимейших теноровых номеров.

На первом спектакле «Арлезианки» присутствовал лучший драматический тенор Италии тех лет, первый исполнитель Отелло в опере Верди, Франческо Таманьо. Покидая театр, великий певец столкнулся с редактором газеты «Иль Секколо». На вопрос, что он думает о молодом теноре, Таманьо ответил:

— Нет, вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное? Скоро он превзойдет всех нас![106]

Эти слова многого стоят, особенно если учитывать, что в силу своего непростого характера Таманьо меньше всего был расположен к похвалам в адрес конкурентов. Опять перед нами архетип «в гроб сходя, благословил» (в данном случае слова к месту, так как Таманьо через несколько лет завершил карьеру и вскоре умер). Но здесь, в отличие от вышеописанной ситуации с Анджело Мазини, перед нами подлинный факт.

Пока Карузо пел в Милане, Ада провела Рождественский сезон в Фиуме с мужем и маленьким сыном. После небольшого отдыха она отправилась в Триест для выступлений в «Фальстафе» Дж. Верди и «Мефистофеле» А. Бойто. Уже во время репетиций «Мефистофеля» стали раздаваться голоса, что опера вряд ли вызовет восторг у публики. И в самом деле — представление для всех, включая композитора, обернулось провалом. Для всех — кроме Ады, исполнявшей партию Маргариты. Один из критиков назвал спектакль «кораблекрушением, при котором спастись сумела лишь одна синьора Джакетти»[107].

Когда Ада была в Триесте, она получила письмо от Рины, которая, ссылаясь на плохое самочувствие, попросила принять ее. Разумеется, Ада согласилась, и Рина приехала к сестре. Последующие спектакли оперы А. Бойто проходили все с большим успехом, причем Ада исполняла уже не только партию Маргариты, но и Елены. С не меньшим успехом прошли и ее выступления в «Фальстафе». Пресса была очень благосклонна к певице и предсказывала ей феерическую карьеру. На одном из спектаклей побывал Джузеппе Верди, который был сильно растроган. Он обнял Аду Джакетти и сказал, что не слышал более совершенной интерпретации партии Алисы. Выступления Ады в Триесте завершились триумфальным бенефисом. Фанатичные поклонники преподнесли ей двенадцать роскошных букетов и две шкатулки с драгоценностями.

Заглавную роль в «Фальстафе» исполнял баритон Антонио Скотти, который в скором будущем станет ближайшим другом Карузо. Ада была молодой, энергичной, красивой, умной. Не удивительно, что она становилась объектом непрестанного внимания мужчин. Попытался ухаживать за нею и Скотти. Впоследствии Ада рассказывала, что не принимала всерьез эти знаки внимания, однако ее сестра оценивала ситуацию по-другому: она вспоминала, что Ада без памяти влюбилась в своего коллегу. По словам Рины, она служила посредником, передававшим любовные письма баритона и сопрано. Учитывая склонность Ады к флирту и репутацию Скотти как мужчины, перед которым не могла устоять ни одна женщина, роман Ады Джакетти и Скотти представляется вполне вероятным. Рина вспоминала, что в конце концов отказалась от роли «почтальона любви», сочтя ситуацию крайне неприличной. Впоследствии она никогда не рассказывала об этом эпизоде Карузо, так как понимала, какую боль могла причинить любимому мужчине. К тому же она знала, как он дорожил дружбой со Скотти, а добрые отношения между ними после подобного «признания» наверняка осложнились бы. Как бы то ни было, этот эпизод говорит о том, что Ботти имел основания для ревности еще до того, как в жизни его жены появился Энрико.

По всей видимости, Ада не испытывала нежных чувств к мужу и не очень его уважала. Не известно, что стало причиной охлаждения молодой женщины к Ботти, и была ли между ними вообще когда-нибудь любовь. Возможно, причины крылись в том, что сферы, в которых вращались супруги, были слишком уж разными. Ада жила театром, а ее муж идти по пути оперной карьеры не захотел, что, естественно, не обрадовало честолюбивую примадонну. Ботти проводил большую часть времени в разъездах, Ада также постоянно уезжала, так что супруги виделись довольно редко. Однако Ботти отнюдь не горел желанием терять жену.

Сезон Карнавала (январь — февраль 1898 года) Карузо провел в Генуе в театре «Карло Феличе». Здесь в антрепризе Сонцоньо он спел Марселя в «Богеме» Р. Леонкавалло (с Розиной Сторкио) и Надира в опере Ж. Бизе «Искатели жемчуга», работа над которой свела его с Джузеппе де Лукой, исполнявшим роль Зурги. Отношения с ним быстро переросли из партнерских в дружеские, каковыми и оставались до конца жизни Карузо. Однако уже тогда певцы оказались в неравных положениях. По словам Джованни Мартинелли, который вспоминал рассказ Де Луки, Карузо за сезон в Генуе получил пять тысяч лир, в то время как его новый друг — 750 лир. Тенор жил в просторной двухкомнатной квартире, а баритон ютился в тесной комнатке пансиона. В перерывах между спектаклями друзья путешествовали по холмам Лигурии, где Карузо, очарованный красотами природы, пел песни. Когда сезон закончился, Карузо устроил другу роскошный ужин в ресторанчике Галереи. Хозяин кафе попросил их что-нибудь спеть. Карузо исполнил арию Дона Хозе, а потом вместе с Де Лукой они спели знаменитый дуэт из «Искателей жемчуга». Было много аплодисментов, пожеланий успеха, взаимных поклонов, многочисленных тостов, вина, еще вина… а затем хозяин ресторана, отвесив певцам поклон, положил на стол счет на 180 лир (36 долларов). Это было возмутительно, особенно если учесть, что они любезно согласились петь. И тогда Карузо сказал владельцу ресторана: