спокойно. Строй был ровным, по высоте запас достаточный. Скорость, хоть и не та, к которой мы привыкли на боевых вылетах, но вполне комфортная.
— 12102, ответьте Волге, — запросил наш транспортник воздушный пункт управления.
— Ответил, Волга.
— 12102, через сколько рассчитываете выход на связь с Хостом?
— Десять минут. Расчётное время посадки через 17 минут.
— Вас понял. Внимание, группам работаете под управлением Волги, — сказал в эфир Хреков.
Генерал решил сам раздавать команды. Надеюсь, что все в нашем воздушном строю понимают, как надо работать и без его подсказок.
Тем временем мы подошли к границе провинции Хост.
— 12102, снижаюсь до 1500. Левой коробочкой, — произнёс в эфир экипаж транспортного самолёта.
Ан-12 отвернул влево и стал медленно снижаться в район аэродрома. Сверху Хост выглядит как подкова, обращённая открытой стороной к границе, на участке которой и таится главная опасность для наших транспортных самолётов. Они частенько цепляют ленточку и периодически попадают под сопровождение пакистанских истребителей. Экипаж сразу учёл этот момент и держится от границы подальше.
До границы совсем немного. Если мы затянем разворот на цель, то те, кто находится выше, пролетят лишний десяток километров и окажутся в воздушном пространстве Пакистана. Есть возможность попасть тогда и под удар зенитно-ракетных комплексов соседней страны.
— 108-й цель справа наблюдаю, разрешите работу, — запросил ведущий Су-17х, шедших на 1000 метров ниже нас.
— 108-й, на приёме пока, — выдали в эфир с пункта управления.
Да что за ерунда началась! Счёт на секунды идёт. Нас уже обнаружили РЛС Пакистана.
— Волга, я 108-й, готов работать! — громко сказал лётчик в эфир ещё раз.
Ситуация начинает накаляться! Представляю, что сейчас творится в кабине у Томина.
— 108-й, нет ещё разрешения. Ждём команды.
— 108-й, я 201-й, разрешил тебе работу, — прозвучал в эфире голос Томина.
— Понял. Влево, крен 60, паашли!
Я тут же включил секундомер. Интервал между ударами звеньев у нас 10 секунд, а в парах и вовсе 5. Всё будет очень плотно.
— 208-й, работаешь первым, мы за тобой, — передал мне команду Гнётов. — И раз… паашли!
Ручку управления самолётом резко вправо, и вот уже передо мной та самая выемка в горах. Вижу большие разрывы, чёрный дым и уходящие в сторону самолёты.
Цепи питания вооружением включены. Продолжаю пикировать. Скорость резво растёт. Высота падает. Наблюдаю свободное место слева от центра базы. По очертаниям это небольшой склад. Если хорошо попасть, будет очень большой взрыв. Высота уже 1500. Крайний Су-17 отбомбился, и теперь моя очередь.
— 208-й сброс, уходу вправо, — сказал я в эфир.
Самолёт слегка затрясло, в момент схода бомб. Чувствуется, что он облегчился на все 2 тонны. Продолжаю набор высоты и занимаю курс на Хост. Я с Валерой должны были по замыслу встать в круг над аэродромом и ждать остальных. На случай если предстоит прикрывать кого-то.
— 301-й, выход из зоны дежурства с курсом 260, — дал команду офицер боевого управления паре МиГ-23х, которые прикрывали нас.
Всё это время в эфир пытается кто-то прорваться с непонятными воплями. Похоже, снова Хреков остался недовольным, что ему не дали покомандовать.
— Волга, я 201-й, группа задание закончила. Идём по обратному, — доложил Томин.
— Волга, 12102-й, меня облучают сзади. Как приняли? — тревожным голосом запросил командир Ан-12.
Я ввёл самолёт в разворот и посмотрел под собой. Транспортник шёл на посадку, выписывая змейку. Пытается сорвать захват.
— 301-й, разворот на курс 80. До цели 60 километров! — пытался развернуть МиГ-23е офицер боевого управления.
— Живее, 301-й! — этот голос уже принадлежал Хрекову.
Тварь такая! Сам же дал команду выводить самолёты, а прикрытие не обеспечил.
— 207-й, прикрой, — сказал я и, переворотом пошёл вниз.
— 208-й, отставить! Не успеешь.
Чего тут успевать? Мне снизиться несколько секунд. Если даже Ан-12 сейчас атакует «Сокол» у него дальность пуска в заднюю полусферу не более 10.
— 12102-й, засёк пуск.
Я уже почти вышел в хвост нашему транспортнику, когда прозвучала эта информация в эфир. Где ракета? Почему ловушки не отстреливает винтовой самолёт?
— Ай, блин! — крикнул я и включил форсаж, чтобы выйти справа от Ан-12 как можно быстрее. Тут же включаю отстрел ловушек.
— 208-й, справа! Справа! — раздался крик у меня в наушниках.
Верчу головой. Не успеваю ничего увидеть. Удар, словно кувалда прилетела в правый борт. Вращение во все стороны, самолёт не слушается. Органами управления из последних сил пытаюсь сбалансировать машину.
Хвост и правый борт окутало пламя. Пытаюсь набрать высоту, но самолёт не поддаётся и заваливается на правую сторону. Похоже, что бороться дальше нет смысла.
— Горишь, 208-й. Катапультируйся! — услышал я голос Валеры.
Пора выходить из кабинета! Занял нужную позу, опустил щиток светофильтра и сбросил фонарь. Резким движением вытягиваю ручки на себя. Взрыв пиропатрона и я вылетаю из кабины.
Глава 10
Спина, ноги и ягодицы особенно сильно затяжелели. Все 20 единиц перегрузки обрушились на моё тело в один момент. Ускорение вжимает меня в спинку кресла, пытаясь сложить меня в дугу. Как будто тебя опрокинули на землю и навалились всем своим весом несколько борцов из тяжёлой весовой категории, а также пытаются растянуть во все стороны. Чувствую, как ремешок шлемофона врезался в подбородок, а шлем едва не срывает с головы.
Кажется, что кожа на подбородке лопнула под давлением, и я издал протяжный стон.
Пережив начальный этап, я открываю глаза. Кресло улетело уже куда-то в сторону. Сам я уже вишу на стропах парашюта. Скорость уже не такая большая и теперь можно оглядеться по сторонам.
Вокруг горы, внизу каменистая поверхность. Где-то далеко на склоне вижу горящий самолёт, который я только что покинул. Ловлю себя на мысли, что всё позади. Моментально приходит осознание сложившейся ситуации.
Это провинция Хост. Граница с Пакистаном. И вокруг тьма моджахедов.
Из-за облаков выглянуло яркое солнце. Но это сейчас совершенно не радует. Помимо быстрого снижения, давящих ощущений в районе висков и груди, впечатления от такого «аттракциона» совсем не весёлые.
Перегрузка ударила с такой силой по мне, словно я пропустил несколько «двоечек» от чемпиона мира по боксу. В глазах до сих пор темно. Хотя это может быть и влияние светофильтра. В общем, соображаешь, но очень плохо. Мысль пока только о том, что на земле меня ожидает серьёзное испытание.
Отстегнул маску и поднял светофильтр, чтобы лучше сфокусироваться на месте своего приземления.
Прошло ещё несколько секунд, и вот я уже могу разглядеть, куда именно меня несёт. Оцениваю обстановку внизу — русло какой-то речушки, которая вряд ли глубже полуметра, небольшие заросли камыша. Не самое плохое место приземления.
На длинном фале болтается аварийный запас НАЗ. В нём есть рация, по которой меня будут искать.
Осмотревшись по сторонам, понимаю, что рано я обрадовался камышам. Вокруг кишлаки, а за спиной разрушенная старая крепость.