Читать интересную книгу "Развод. Отпускаю тебя - Ольга Игонина"

машет рукой. - Мы вам не помешаем?

Если трогать меня не будете, гуляйте на здоровье, ворчу себе под нос. Интересно, это к кому родственник приехал. У нас тут частный сектор, уж если не по именам, то в лицо точно всех знаю.

Мужик берет собаку на руки, идет ко мне.

- Муха, вот это собака, а ты так, - чешет пекинеса за ухом.

- А зачем тогда заводили, если вам кажется, что ваш пес недостоин гордого имени “собака”, - включаю зануду. Не хочу общения, прям копчиком чувствую, что сейчас мне будут втирать, все бабы дуры, а нормальная собака, та, что выше колена.

- Муха - любимица нашей семьи! Ее внучка завела, потом у нее кружки, у родителей работа с утра до ночи, а собакен скучает. Вот мне ее и отдали. Я теперь официально пенсионер, видимо, дети считают, что я заржаветь могу, а тут придется шевелиться.

Смотрю на мужчину, никак к нему “пенсионер” не липнет. Понимаю, что на определенной работе и в тридцать можно уйти на покой. Но все же... Высокий, седой, коротко стриженный. Судя по фигуре спортом всю жизнь занимался или генетика хорошая.

- То, что любимица, это хорошо!

- А я вот там живу, - показывает на соседнюю улицу. - Меня Андрей зовут, я так называемый “северный”. Нижневартовск, Никель, Нефтеюганск, а теперь ближе к теплу.

Акеле все не терпится подойти к новой подружке. Пекинес не горит желание общаться, притихла на руках, изредка похрюкивая.

- Не буду вам мешать. Хорошей прогулки.

Едва он выходит из ограждения, спускаю собаку с поводка. Пока она гоняет кругами, сижу на скамейке, проветриваю мозги. Так хочется большое фисташковое мороженое и капучино с сиропом.

Не пойму, почему я веду себя, как мямля. Почему не могу включить зверюгу, поставить всех на свои места. Смотрю на свою огромную дурысю, которая только зализать до смерти может, Акела абсолютно лишена злости и агрессии. Мы в этом похожи.

- Акела, место! - жду, что она прибежит и сядет рядом. Ага, конечно, повела ухом, а с места не двинулась. - Пойдем домой.

Выходим из-за угла. Машина Миши около гаража. Быстро он сегодня наработался.

Замедляю шаг. Надо что-то с жильем думать, не дело в одном доме жить, только свою нервную систему расшатывать.

Открываю ворота. У крыльца на лавке сидит муж. Подвыпивши, вижу по покрасневшим щекам.

- Вот что ты творишь? Ты как меня сегодня перед подчиненными выставила? - в голосе претензия. - Я для них главный, ты-то рот зачем открыла? Забыла, кто в доме хозяин?

- Мы с тобой все решили, со мной больше разговаривать не надо, - говорю максимально спокойно.

- Недоговорили, если ты по поводу Вики паришься, то зря. Не было у нас ничего, ну заглянул ей под юбку, за грудь потрогал еще до того, как их с Темкой свел. Грешен, - театрально опускает голову. - Прости дурака. И Аллочки больше не будет. Возвращайся, я тебе обещаю, все будет лучше, чем было.

Миша встает и идет на меня. Медленно, но мне почему-то страшно. Под рукой ничего, только поводок. Спускаю его, как будто в руках скакалка. Подойдет ближе - хлестну.

- Я тебе сказал, иди сюда, - зло кричит, выражение лица меняется.

- Рррррр, - Акела выходит вперед, садится рядом, скалится и рычит.

Глава 27

Ирина

- Ну, дожили, теперь все против меня! А я, между прочим, этот шерстяной мешок домой припер, а мог бы выбросить. Акела, вот так ты благодаришь хозяина?

Собака наклоняет голову. Выглядит забавно, ощущение, что она все понимает и всем своим нутром протестует.

Легко называть себя хозяином, когда собственно, ничего делать для этого не надо. Он никогда с ней не гулял, пару раз покормил, и то, когда Акела подавала надежды на смелую охотничью собаку. Но уже через пару недель было понятно, что щенок умеет есть, скулить и быть диванной подушкой. И она сразу перешла из любимицы в чемодан без ручки, который тащу только я. А я была против собаки, но кто ж когда меня слушал. А теперь она моя верная подруга и защита.

- Ладно, я сдаюсь. Кидаю к твоим ногам белый флаг. - Миша складывает руки, как в молитве. - Ир, ну косячина я редкостный. Ты ж сама знаешь, что я еще о-го-го какой мужик, сама понимаешь, могу три раза за ночь. Ну, куда мне темперамент деть? Я уже не в том возрасте и не в том статусе, чтобы в ванной одному закрываться. Секс же ничего не значит. А ты моя жена, мать моего сына, моя любимая женщина, я любил и люблю только тебя.

Миша выглядит беззащитным, таким веселым добрячком. Надоели мне эти эмоциональные качели.

- Миш, ты от меня индульгенцию хочешь? Спать без моего прощения не сможешь? Или боишься, что мои проклятия подействуют в самый ответственный момент, ладно, если с Аллочкой, думаю, она тебя уже в разной форме видела. А если с молодухой какой, позорище. Уже весь город через час знать будет. Миш, прощаю! Зла не держу, на новую жизнь благословляю. Все, я могу идти?

Он отходит с дороги. Завожу Акелу в вольер. И какой-то страх за нее. Вообще, муж не отличался жестокостью, никогда не видела, чтобы он ее обижал, но кто его знает, что там сейчас в голове. И в комнату забрать дикую зверину тоже затея не очень.

Захожу на кухню. Почему-то она уже кажется чужой, нет любимых запахов. Если раньше плита почти не выключалась, то сейчас максимум чайник кипит. Холодильник через пару дней можно будет отключать за ненадобностью.

Наливаю себе зеленый чай. Сил нет подняться на второй этаж. Сижу на кухне, вокруг пустота, внутри пустота. Артем присылает голосовое в мессенджер.

Мам, ты совсем с ума сошла? Ты зачем травлю Вике устроила? Думаешь, всему офису интересно, что у нас происходит? А я тебе скажу - интересно, они так и жду, когда все сломается, а ты им помогаешь. Мать, ты на чьей стороне?

“Мать, ты на чьей стороне?“ - прокручиваю фразу в голове. Прекрасный лозунг для политической партии феминисток.

А на чьей же стороне мать? На своей, сын, на