Читать интересную книгу Зеленые береты - Робин Мур

Довольно скоро вся южная сторона тянувшейся с востока на запад дороги превратилась в сплошные заросли каучуконосов, и мы проехали по ней еще около трех миль, пока не прибыли в лагерь. Едва взглянув на него, я убедился в справедливости тех рассказов, которые мне доводилось о нем слышать: это и в самом деле оказался самый аккуратный, самый ухоженный лагерь из всех тех, в которых мне доводилось бывать раньше. Все бараки представляли собой ровно расположенные белоснежные цементные постройки под наклонными, крытыми кровельной дранкой крышами. По периметру высились чистые и ровные стены с расположенными на них аккуратными полукружьями пулеметных гнезд; и стены, и гнезда были сделаны опять же из цемента. У выхода к "концертине", которая окружила лагерь с наружной стороны, стояли двое боевиков в накрахмаленных комбинезонах; при нашем приближении они взяли на караул и лихо отсалютовали. Мы проехали еще около двадцати ярдов внутрь обнесенного рядами колючей проволоки периметра и наконец оказались перед воротами, за которыми находился собственно главный форт. И здесь нас встретили и чинно поприветствовали двое облаченных в безупречную форму часовых.

Глядя на ухоженный, похожий на картинку интерьер военного лагеря, я невольно присвистнул и сказал:

– Похоже, что у этого лагеря и в самом деле нет никаких проблем.

Вместо ответа Мензес лишь пожал, плечами и подвел грузовик к длинному, окруженному тенистыми деревьями, ослепительно белому зданию штаба. Тотчас же наружу из него вышел сержант Хэнкс.

– Почту привез? – спросил он.

Мензес кинул ему оранжевый мешок с письмами, Хэнкс подхватил его и хотел было уже снова скрыться в помещении штаба, как заметил меня. Проговорив радостные слова приветствия, он повел меня мимо вереницы дверей, пока мы не остановились перед одной из них, на которой красовалась надпись: НАЧАЛЬНИК ГРУППЫ А 799 ВОЙСК СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ АРМИИ США, исполненная золотыми буквами по синему фону, что в точности соответствовало гамме цветов наплечной нашивки на форме спецназовцев. При виде меня капитан Фарли, сидевший за металлическим столом и разбиравший пачки документов, поднялся, вышел и пожал мне руку.

– Привет, Зак, – сказал я. – Если бы я раньше знал, какой у тебя здесь лагерь, то без конца наносил бы тебе визиты. Ну, говори скорее, где ты припрятал бассейн?

Фарли слабо улыбнулся и указал рукой на стул.

– Почта прибыла, сэр, – сказал Хэнкс. – Сейчас я ее рассортирую и принесу ваши письма. Где мне устроить нашего гостя, сэр, – в гостевой?

– У меня в кабинете есть лишняя койка. Я думаю, там он и поселится. Кроме того, в случае неожиданного нападения у меня будет возможность присмотреть за ним.

При этих словах они с сержантом громко расхохотались, видимо, подобная вероятность казалась им поистине смехотворно малой.

– А ты выбрал отличное время для своего визита, – заметил Фарли, когда Хэнкс ушел.

– Пикинс рассказал мне про предстоящую операцию, и я подумал, что это может быть интересно.

– В данный момент я говорю не об этом. Сегодня конец месяца, а значит, выплаты жалованья боевикам и строительным рабочим. Тебе предстоит увидеть лейтенанта Чи в его лучшем виде.

– Это тот самый любимый напарник Хиллмэна?

– Даже Хиллмэну не удалось схватить за руку этого замечательного гения воровства. – Он посмотрел на часы. – Пойдем, я кое-что тебе покажу. Помнишь моего заместителя, лейтенанта Куки? В данный момент он вместе с сержантом Райли присматривает за процессом выплаты денежного содержания вьетнамским боевикам. Пожалуй, ты мне не поверишь, но в этом лагере у нас один из самых высоких уровней дезертирства.

На моем лице, видимо, появилось выражение неподдельного изумления.

– Как ни трудно в это поверить, но именно так оно и есть, – мрачно проговорил Фарли. – Этот хитрый, пронырливый, политиканствующий обманщик – я имею в виду лейтенанта Чи – все устроил так, что и комар носу не подточит.

Через бетонный плац мы направились в сторону здания, перед которым выстроилась длинная шеренга вьетнамских десантников-боевиков. Я окинул их взглядом и поймал себя на мысли о том, что крайне непривычно видеть бойцов гражданского ополчения, которые имели бы такой бравый, по-военному молодцеватый вид.

Заметив мою реакцию, Фарли горько рассмеялся.

– О да, выглядят они действительно просто превосходно. Со стороны вообще можно подумать, будто мы находимся не у камбоджийской границы, а где-то в глубоком тылу. Именно это и позволяет Чи так ловко устраивать свои делишки. Внешне это самый образцово-показательный лагерь во всем Вьетнаме: инспекторские проверки бывают здесь не реже трех раз в неделю. Всякий раз, когда начальству хочется взглянуть или показать кому-то войска спецназа, они тут же едут к нам. Однако Чи ввел у себя такую строгую дисциплину и настолько круто обходится со своими боевиками, что многие из этих молодых штатских парней попросту не выдерживают. Где-то примерно в середине месяца он начинал пачками сажать их в тюрьму на пять суток всего лишь за то, что у них шнурки не так завязаны. Зато тюрьму нашу мы заезжим визитерам никогда не показываем. В сущности, это даже не тюрьма, а просто яма, в которую Чи в порядке наказания бросает провинившихся боевиков. За то время, что я нахожусь в этом лагере, по меньшей мере дважды туда проникали кобры, которые насмерть кусали несчастных пленников. Достаточно одного лишь упоминания "ямы", чтобы люди пускались в бега из этого лагеря. Однако вьетнамское военное руководство считает Чи кем-то вроде педагогического гения и потому одобряет практически любые его шаги, если они позволяют создавать в глазах еще более высоких чинов видимость безупречного порядка и строжайшей дисциплины.

Фарли мрачно наблюдал за тем, как боевики, выстроившись в ровную колонну, стали один за другим заходить в помещение штаба, где им выплачивалось месячное денежное содержание.

– За последние восемь – десять дней Чи настолько затюкал и задергал полсотни, а то и больше своих парней, что они вообще предпочли дезертировать из лагеря. Разумеется, всю причитающуюся им заработную плату он кладет себе в карман. Как-то раз он даже моего переводчика засадил в "яму", а все за то, что тот рассказал мне, сколько человек дезертировали из лагеря на прошлой неделе. Правда, мои парни силой вызволили его оттуда, хотя парень все же успел несколько часов просидеть в застенке Чи. И что же ты думаешь? Лейтенант тут же отстукал телеграмму вьетнамскому майору ЛЛДБ в группе в о том, что я, дескать, мешаю ему наводить порядок среди личного состава. Однако после того, как подполковник Трэйн на месте ознакомился с ситуацией, он сказал мне, чтобы я не обращал на это никакого внимания.

Вслед за колонной опрятно одетых, подтянутых солдат мы вошли в помещение и направились к столу, за которым сидели двое сержантов ЛЛДБ. Двое американцев – лейтенант Куки и сержант Рейли – передавали им аккуратно перевязанные пачки пиастров, которые те, в свою очередь, вручали боевикам и предлагали им расписаться в платежной ведомости. Чуть поодаль за столом стоял мрачного вида вьетнамец в защитном тропическом комбинезоне и берете войск ЛЛДБ – это и был лейтенант Чи.

– Сколько уже человек, по вашим подсчетам, дважды заходили за жалованьем? – спросил Фарли, не удосужившись даже понизить голос в присутствии вьетнамских казначеев.

– Я заметил и попытался было отвести по меньшей мере четырех, – ответил сержант Рейли, – однако лейтенант Чи и эти хрены чертовы, – резким движением большого пальца он указал в сторону вьетнамских счетоводов, – начали бузить и клясться-божиться в том, что указанные мною лица жалованья еще не получали. Сэр, что вы намерены предпринять?

– А почему бы каждому получившему не смазывать руку несмываемыми чернилами? – предложил я.

Три пары американских глаз устало посмотрели на меня. Наконец Фарли сказал:

– Я уже пытался это делать, однако Чи немедленно отправил в Сайгон очередную депешу, в которой сообщал, что американцы оскорбляют честь и достоинство вьетнамских офицеров. На том все и закончилось.

Подошел очередной боец, нервно взглянувший на четверку мужчин, сидевших за столом, на котором лежали пачки денег. Скользнув взглядом по лицу лейтенанта Чи, он взял ручку, чтобы расписаться в ведомости.

– Отставить, – скомандовал лейтенант Куки.

Ладонь вьетнамца с зажатой в ней ручкой застыла в воздухе, а сам он нерешительно посмотрел на присутствующих.

– Я готов поклясться в том, что этот уже получал сегодня зарплату, – сказал заместитель командира группы. – А ты как считаешь, Рамси?

– Мне кажется, сэр, что вы правы, хотя черт побери, глядя на них, никогда нельзя сказать наверняка.

К столу подошел лейтенант Чи, который что-то сказал одному из сидевших за ним вьетнамцев, а тот, повернувшись, перевел его слова Куки: