Читать интересную книгу Итоги № 50 (2013) - Итоги Итоги

 

Галина Волчек взялась за старое. Худрук «Современника» давно не ставила спектаклей, а тут выпустила премьеру. Пьеса «Игра в джин» была популярна лет тридцать назад. События разворачиваются в богодельне, исполнители главных ролей (других там попросту нет) Лия Ахеджакова и Валентин Гафт тоже немолоды. Да и случилась премьера за неполные три недели до 80-летия Галины Борисовны, которое приходится на 19 декабря…

— Наша песня хороша, начинай сначала. Два с половиной года назад вы, Галина Борисовна, заканчивали приуроченное к 55-летию «Современника» интервью словами о скорых премьерах, сейчас, в канун уже вашего юбилея, мы встречаемся после первого показа очередного нового спектакля на той же сцене. Стабильность — признак класса…

— Про собственную дату не думаю. Вот совсем! Еще в школе возненавидела математику и до сих пор не люблю цифры. Никакие. Не хочу говорить о юбилее! Зачем считать? Есть кому за нас вести контроль и учет. Сколько Богом отмерено, столько каждый и проживет. Пока было больше здоровья, в день рождения непременно уезжала куда-нибудь подальше от Москвы. Где никто не найдет… Что касается премьер, все-таки лучше встречаться после них, чем до. Подготовка любого спектакля отнимает много сил, и «Игра в джин» далась тяжело. Со стороны порой кажется, будто пьесу с двумя героями сделать проще, чем что-то многолюдное. Обманчивое впечатление! Хорошо это знаю, поскольку давным-давно начинала режиссерскую жизнь со спектакля «Двое на качелях». «Игру в джин» я увидела в Америке в 1978 году. Не раз рассказывала, что была первым советским театральным режиссером, приглашенным поработать в Штатах. И дело даже не в том, что мой приезд совпал с разгаром холодной войны. Американцы придают огромное значение любому событию, случившемуся впервые. Не важно, идет ли речь о полете на Луну, ограблении банка либо визите гостя из-за железного занавеса. Принимали меня по высшему разряду, хотя некоторые собеседники удивлялись, что не привезла с собой медведя… Интересных встреч было немало, меня даже познакомили с Фрэнком Синатрой. Мыслимое ли дело?! Две недели провела я тогда в Нью-Йорке и каждый вечер посещала театры, хотела побольше посмотреть. То, что иные модные российские режиссеры, слывущие авангардистами и смельчаками, выдают сегодня за новое слово в искусстве, я видела на Офф-Бродвее еще тридцать лет назад! Прямо скажем, не все было одинаково удачно, кое-что разочаровывало и даже раздражало. Помню, пошла на спектакль, преподносившийся как откровение. По ходу действия зрителей группами на цыпочках выводили из зала, предлагая взглянуть на сцену как бы из-за кулис, потом мы карабкались куда-то на третий этаж, где по замыслу создателей представления располагалась спальня главной героини. Столпившись в дверях, слушали ее двадцатиминутный монолог… Эти метания имели бы смысл, если бы актеры хорошо играли и сюжет пьесы захватывал. А так — набор штампов и дешевых банальностей, скука смертная! Словом, в какой-то момент я почувствовала, что утомилась от новаторства и экспериментов. Поэтому и предложение посмотреть «Игру в джин» восприняла с некоторой опаской. Не знала ни пьесу, ни исполнителей главных ролей. Потом мне рассказали, что Джессика Тэнди еще в 1948 году удостоилась престижной театральной премии «Тони», первой сыграв Бланш в «Трамвае «Желание». Позже у нее были и «Оскар», и «Золотой глобус», и «Эмми»... Партнером Джессики в жизни и на сцене долгие годы оставался гениальный Хьюм Кронин. «Игру в джин» тоже ставили в расчете на этот замечательный дуэт. Я сходила на спектакль и влюбилась в него. Пьеса, будем откровенны, слабенькая, никакая, ни тогда мне не нравилась, ни сейчас, но артисты потрясающие! Они рассказывали собственную историю, и я дослушала ее с удовольствием. Мы познакомились и… подружились. Джессика и Хьюм звонили мне в Хьюстон, где я репетировала «Эшелон», даже прилетели на премьеру, наговорили кучу комплиментов. Расчувствовавшись, я пообещала сделать все возможное, чтобы «Игру в джин» увидели в Советском Союзе. Это было сказано сгоряча. Кто бы позволил в те годы американцам играть спектакль в Москве? Хьюм Кронин тоже понял, что я ляпнула лишнее, и в шутку покрутил пальцем у виска. Мы посмеялись и на том расстались. Однако мне удалось попасть на прием к тогдашнему министру культуры СССР Петру Демичеву, и он разрешил гастроли Тэнди и Кронина. «Игру в джин» показывали в Малом театре. Народ ломился на спектакль! Последние тридцать лет пьесу я не перечитывала, хотя обладавшие авторскими правами на нее Джессика и Хьюм еще в Америке вручили мне экземпляр рукописи и сказали, что я могу поставить «Игру» в России. Помню, летела в Москву, держала текст под мышкой и размышляла: «В «Современнике» ведь нет актеров подходящего возраста, все молодые…» Георгий Александрович Товстоногов просил отдать пьесу в БДТ. Подарила с радостью. Знаю, в середине восьмидесятых был спектакль в Театре Маяковского. Не стала его смотреть. Это как первая любовь. Лучше не ворошить, оставить в памяти неприкосновенной.

— И все же через тридцать с гаком лет решились…

— Мне показалось, момент подходящий. В «Современнике», слава богу, закончилась смена поколений. Такая была моя забота и тревога! Хотела передать эстафету молодым, пока руки-ноги двигаются, голова соображает. Посвятила этому большой отрезок жизни. Давно не ставила, вокруг считали, будто Волчек ничего не делает, а я обновляла труппу, поскольку понимала: самый тяжкий грех, если мы уйдем и театр закроют на амбарный замок. Сегодня у нас есть три молодых интересных режиссера. Искали их среди студентов РАТИ. Отобрали группу способных ребят и предложили: даем вам Другую сцену — экспериментируйте, дерзайте! Обозначили условия: театр не тратит на постановки ни копейки, использовать разрешено лишь старый реквизит и декорации, приглашать исключительно актеров «Современника». Кого сумеете уговорить, увлечь, тот и сыграет. Требования жесткие, но ведь и приз достойный: спектакль на профессиональной площадке. Многие ли студенты могут о подобном мечтать? По сути, лабораторные опыты, вынесенные на публику. Первой счастливый билет вытащила Катя Половцева. Поставила «Хорошенькую» на Другой сцене, потом и на основной выпустила «Осеннюю сонату» с Мариной Нееловой и Аленой Бабенко. Сейчас Катя репетирует «Золушку» Евгения Шварца. Однокурсник и муж Кати Егор Перегудов сделал спектакли «Время женщин» и «Горячее сердце». У Кирилла Вытоптова на счету тоже две работы — «Сережа» и «ГенАцид. Деревенский анекдот». Последняя постановка вызвала горячие споры в профессиональной среде, но я вижу потенциал, Кирилл обязательно реализует его в будущем.

— Значит, помогали окрылиться молодым, а потом показали, что и старый конь борозды не испортит?

— Это правда. Не могу допустить, чтобы о «Современнике» говорили в прошедшем времени. Увы, нет с нами Игоря Кваши, без которого немыслимо представить театр, ушла Лиля Толмачева, снаряды ложатся все ближе, но чувство отчаяния не возникает. Мы живем и развиваемся, не забывая о традициях, что, надеюсь, показала и последняя премьера.

— Ну да, в бой пошли одни старики.

— Давно хотела поставить спектакль. Элементарно не хватало ни сил, ни времени. Ведь на протяжении многих лет я была в театре не только худруком, но и старшей сестрой, мамой, бабушкой, тетей, няней, психотерапевтом, подушкой, в которую можно поплакать. Когда возникали проблемы — личные, семейные, не говоря уже о творческих, люди шли в мой кабинет. Всегда старалась помочь. Рядом долго был Леонид Эрман. Он стоял с Олегом Ефремовым у истоков «Современника», потом перешел во МХАТ с Олегом Николаевичем, а в 1989 году вернулся. В 2012-м Леонида Иосифовича на посту директора сменил Владимир Бакулев, но проработал лишь сезон. Вот так получилось... О его увольнении мне сообщили за четыре дня до приказа. Сейчас назначили Валерия Райкова, который почти двадцать лет руководил саратовским ТЮЗом. Я всегда чувствовала себя ответственной за происходящее в стенах родного театра. Поэтому и в качестве режиссера сделала, может, меньше, чем должна была. Репетиции «Игры в джин» мы возобновили в октябре и до дня премьеры работали практически без выходных. А как иначе?

— В результате доказали: крутится Волчек.

— Да не было у меня такой задачи! О себе давно все знаю и других переубеждать не собираюсь.

— Спектакль грустно заканчивается…

— Откуда взяться надежде в доме престарелых? Никогда не считала себя пессимисткой, но и самообман — не мой стиль. Все мы рано или поздно оставим этот мир. Важно достойно прожить отпущенный век. Герои спектакля не цепляются за жизнь любой ценой, они до последнего момента стараются сохранить человеческий облик, найти занятие для ума. Пусть даже это будет игра в карты.