радость. Он с удовольствием размазывал по тарелке кашу, водя свободной рукой по столу точной миниатюрной копией последней модели BMW.
– Нравится? – с улыбкой спросил Рустам, отпивая мелкими глотками обжигающий кофе.
– Очень!
– Хочешь, подарю тебе такую же, только настоящую?
– Рустам! – укоризненно вмешалась я. – Ему всего лишь два года.
– Ну и что? Пусть с детства привыкает с хорошим вещам. Я с в детстве был лишен всего этого.
– И кто знает, может, в твоем случае это было плюсом? Добился бы ты всего, что имеешь сейчас, если бы твои родители приносили тебе все на блюдечке?
– У меня не было родителей, – отрезал он. – А у моего сына – есть. И я имею возможность дать ему все самое лучшее. И хочу. Это преступление?
Я с силой сжала в руках чашку. Градус напряжения набирал обороты, разговор не клеился. Плюс ко всему я чувствовала себя ужасно, потому что спала крайне паршиво: всю ночь бегала в комнату сына, чтобы проверить, как он там. Под утро не выдержала и вообще забрала его к себе под бок – так спокойнее.
Не знаю, что именно повлияло – новая остановка, психологическое напряжение или то, что буквально на днях у моей подруги практически прямо из-под носа украли ребенка. Входящих от Юли не поступало, а звонить сама я стеснялась, потому что мое на самом деле благое любопытство можно было расценить как угодно. В ее-то наверняка расшатанном состоянии…
– А давайте поиграем в прятки? – внезапно оживился Артем.
– Прятки? Малыш, еще совсем рано, мы еще не доели… – попыталась возразить я, но внезапно Рустам оставил в сторону свою чашку и, ударив ладонями по коленям, поднялся.
– А давайте. Я считаю до десяти.
– Ура-а-а! – с радостным визгом Артем побежал прятаться за комод, и увидев, что я сижу на месте, выглянув из своего укрытия сказал: – Мама, прячься!
И мне пришлось прятаться. Поднявшись с места, я встала за занавеску, убеждая себя, что все это только ради ребенка. Мой сын счастлив сейчас, это ли не самое главное?
Правда, меня немало тревожил факт, что будет потом, когда нам придется уехать отсюда… Вернуться в нашу простенькую квартиру в спальном районе, где нет столько игрушек и "дяди Рустама", к которому он неожиданно быстро проникся.
– ...девять. Десять! Я иду искать. Кто не спрятался – его проблемы, – раздалось громогласное позади, и я с улыбкой закатила глаза.
Поискав для приличия Артема, и намеренно нигде его не найдя, он быстро юркнул ко мне за занавеску. И что меня удивило – его глаза. Они светились. Чистым добрым блеском. Таким, от которого у меня предательски защемило сердце.
– Я тебя нашел, – тихо произнес он, положив руки на мою талию. Прижал крепче.
– Надо говорить: "я не виноват", – владея собой, поправила я.
– Не понял?
– Твоя считалка…
– Ах это… В детском доме мы мало играли в нормальные игры, – давление рук стало еще сильнее. – Я не спал всю ночь, – понизил тон он, водя кончиком носа по моей шее. – Слышал, как ты ходила… Не мою комнату искала, случайно?
– Случайно нет, ты слишком высокого о себе мнения.
– Мне кажется или ты заигрываешь со мной?
– Тебе кажется.
Неожиданно он обхватил мое лицо руками и повернул на себя. Не спрашивая разрешения, поцеловал. Я хотела возмутиться, клянусь, даже попробовала оттолкнуть руками для приличия, но… не оттолкнула.
Я словно очутилась в прошлом. Когда мы любили друг друга. Когда все было так сказочно хорошо…
– Эй, а почему меня никто не ищет?
Мы одновременно вздрогнули и посмотрели вниз: Артем стоял рядом с нами, удерживая в ладошке край смятой занавески. Кажется, от отличие от нас его точно ничего не смутило.
– Там новая горка. В окне. Ты, – указал пальчиком на Рустама, – обещал со мной покататься. Вчера.
– Ну раз обещал, – Каримов поправил узел галстука и кивнул на дверь: – Наперегонки?
Артем завизжал, приняв игру за чистую монету, побежал в коридор. Рустам за ним. А я осталась стоять у окна, пытаясь избавиться от паршивого чувства, что все складывается слишком уж хорошо. Отец принял сына, сын – отца. Где подвох?
Я не пессимист, но жизнь научила смотреть на вещи трезво. Впрочем, конкретно в эту минуту я попыталась откинуть все мрачные мысли и направилась вслед за ними на улицу...
– Да! Давай, забей гол! – скандировал Рустам, болея за Артема, который изо всех сил пытался попасть мячом в специально установленные детские футбольные ворота.
Еще вчера здесь ничего не было, но теперь территория дома напоминала парк аттракционов. Под навесом прохлаждалась стайка аниматоров, сходя с ума от духоты в огромных костюмах роботов-машин.
– Может, отпустить их домой? Артему они все равно пока малоинтересны…
– Их пребывание здесь полностью оплачено на несколько дней вперед, – беспечно бросил Рустам, радуясь крошечным успехам малыша.
– Я против, чтобы ты его баловал!
– Это еще почему?
– Потому что сейчас он находится здесь, среди всей этой роскоши, а что будет потом?
– Когда – потом? – обернулся на меня, прищурив глаза. И я в который раз поразилась, насколько они похожи с сыном. Тот делает точно такое же лицо, когда что-то его возмущает. Удивительно.
– Потом, когда мы уедем отсюда.
– Я пока не хочу говорить об этом, – немного раздраженно отрезал он. – Пока вы живете здесь. Точка.
– И ты даже не сделаешь тест на отцовство?
Я знала, что этим своим вопросом могу спровоцировать его на оправданную злость, но мне действительно был важен его ответ.
Он посмотрел на меня из-под хмуро опущенных век. Отпил воды из маленькой бутылки.
– У тебя не выйдет.
– Что именно?
– Посеять во мне зерно сомнений. Я знаю, что это мой сын, мне не нужен никакой паршивый тест.
Признаться, мне было приятно это слышать, может, в какой-то степени с души свалился неподъемный груз, но на другую ее часть наоборот, словно положили пудовую гирю.
В мыслях до сих пор стояли его комментарии по поводу того выпуска новостей, где у матери отобрал ребенка влиятельный мужчина…
– И что ты планируешь делать? – начала издалека. – Артем твой, да, но это ничего не меняет. Он в первую очередь мой, записан на мою