Едва она вышла из спальни, чтобы продемонстрировать отцу свой наряд, как раздался звонок в дверь. Патрик с повязанным вокруг талии вместо фартука полотенцем появился из кухни и столкнулся с ней в прихожей в тот момент, когда она открывала дверь.
Брови Фрэнка, когда он увидел ее, поползли вверх.
— Я ожидал тебя увидеть в чем-то более домашнем, — ошеломленно сказал он, — но ты прекрасно выглядишь и в этом подвенечном наряде.
Прежде чем возмущенная Марджори успела что-то возразить, он наклонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах. И пусть эта его выходка была всего лишь шуткой, ей показалось, что она ощущает тепло его губ даже после того, как он закончил поцелуй.
— Как тебе удалось так быстро добраться? — спросила она. — И почему консьерж…
— Махнул рукой, чтобы я проходил.
Марджори почувствовала, как что-то шелковистое коснулось ее лодыжки и, посмотрев вниз, увидела у своих ног Максвелла.
— И собака здесь? — недоуменно воскликнула она.
— Дорогая, — что-то похожее на предостережение появилось в тоне Фрэнка. — Можно подумать, что мы с Максвеллом здесь впервые.
Марджори прикусила язык. Он абсолютно прав — ей следует быть осторожнее.
— Ну, не буду мешать вашему разговору.
— Не кажется ли вам, что она пытается отделаться от нас? — обратился Фрэнк к Патрику. — Хотя я и считаю, что тебе лучше не слушать наших разговоров о твоем приданом, Марджори, но…
Марджори фыркнула и указала им на дверь спальни, превращенной ею в некое подобие кабинета. Фрэнк улыбнулся, приказал псу лежать и вместе с Патриком пошел через холл.
Сняв новое платье, девушка повесила его в шкаф и надела клетчатую рубашку и джинсы. Черт побери, она не собирается притворяться, будто вырядилась ради Фрэнка.
Когда она вышла, из кабинета до ее слуха донеслись мужские голоса, но она, избегая соблазна остановиться и прислушаться, прошла мимо двери.
Максвелл по-прежнему находился там, где Фрэнк приказал ему оставаться: а именно лежал посреди прихожей, вытянув нос в ту сторону, где в последний раз видел своего хозяина. Марджори пришлось переступить через него, чтобы попасть в гостиную.
Кухня блестела чистотой, после Патрика здесь нечего было делать. Она не могла даже выписать матери чек за платье, так как ее чековая книжка хранилась в кабинете, где сейчас находились Фрэнк с Патриком. Не могла она заняться и последним просмотром дела Саксби — не оставь она его в кабинете, ей все равно сейчас было не до него.
Разговор о приданом, надо же! — подумала она. Марджори надеялась, что Фрэнк сумеет нащупать нужные точки, чтобы сломать защитную броню Патрика. Ее весьма интересовало, какую тактику он изберет: убеждение, сочувствие или конфронтацию, а возможно что-то иное, о чем она и не догадывалась.
Да, уж если кто и способен проделать подобный трюк, так это Фрэнк. Мать инстинктивно почувствовала его сверхспособности, приходилось это признать. Марджори еще не встречала человека, который обладал бы таким умением убеждать, как Фрэнк Макензи, — особенно когда ему того хотелось. Даже когда в деле Флетчеров он не оставил от ее доводов камня на камне, нельзя было не восхищаться логикой его аргументации. Уж если быть откровенной, то к тому моменту, когда он закончил свою речь, она сама была готова признать его правоту.
Марджори открыла дверь на балкон и села на диван. Теплый летний ветерок проник в комнату, неся с собой аромат цветущих роз. Отдаленное щебетание птиц привлекло внимание Максвелла. Он пришел из прихожей и лег у ног Марджори.
Склонив голову на подушку дивана, девушка задумалась. О чем бы ни разговаривали в кабинете мужчины, она надеялась, что беседа их не касается бейсбола или курса акций. А уж тем более приданого.
Марджори показалось, что она всего на мгновенье закрыла глаза, но тут же услышала голос Фрэнка:
— У тебя есть десять секунд, Марджори, иначе я разбужу тебя поцелуем, как спящую красавицу.
Она так резко выпрямилась, что стало больно мышцам.
— Фу черт, ну и напугал ты меня, Макензи. — Она спохватилась, что ее мог услышать отец, и испуганно огляделась по сторонам.
Склонившийся над ней Фрэнк закрывал ей обзор.
— Если будешь так со мной разговаривать, то в следующий раз я дам тебе всего пять секунд. — Он присел на край дивана рядом с ней. — Ты всегда просыпаешься такой раздраженной?
Марджори все еще затуманенными от сна глазами посмотрела на часы.
— Тебе еще хватает наглости спрашивать? Сейчас почти полночь!
— Хорошо, что я отправил твоего отца домой прежде, чем растолкать тебя, правда? Он, кстати, явно считает, что мне прекрасно известно, какой ты просыпаешься, полагая, что я регулярно наблюдаю за этим процессом.
— Я ему сказала, что мы не спим с тобой! — простонала Марджори.
— Очевидно, он тебе не поверил.
— А угроза поцеловать меня? Ты обещал, что подобное не повторится!
— Ну нет. Я обещал, что не стану целовать тебя в шутку. Разбудить поцелуем — совсем другое дело. Это, знаешь ли, очень серьезно. — Фрэнк придвинулся к ней ближе. — Выходит, ты так готовишься к слушаниям в суде, Марджори? А я-то думал: в чем твой секрет?
Марджори показала ему язык.
— Мой портфель находился в комнате, где вы беседовали с отцом, вряд ли я могла заняться чем-то полезным. И потом, ты же сам сказал, что сегодня мне надо отвлечься, а не работать.
Фрэнк прищурил глаза, и взгляд его остановился на лице Марджори, затем скользнул вниз по ее фигуре, отчего у нее сразу перехватило дыхание.
На что он смотрит? Она испуганно опустила взгляд — не расстегнулись ли пуговки на рубашке. Нет, все было в порядке. Должно быть, Фрэнк рассматривает ее заспанную физиономию: порозовевшие щеки, припухшие веки, растрепанные волосы. Находит ли он ее в таком состоянии привлекательной или, наоборот, отталкивающей?
Она подавила желание поправить прическу. Сделав это, она даст ему понять, что неравнодушна к его взглядам.
А ведь ты неравнодушна, а? — хитро прошептал внутренний голос.
— Вот не думал, что ты способна последовать моему совету, — сказал Фрэнк. — Выглядишь ты действительно так, словно тебе удалось прекрасно отвлечься.
Знакомые смешливые нотки вновь появились в его тоне, но вместе с тем в нем появилось что-то, чего Марджори никак не могла понять. Что это? Удивление?
Взгляд Фрэнка стал еще настойчивее. Марджори отвела глаза и поспешила сменить тему.
— Тебе удалось разговорить отца?
— Разговорить? Беда в том, что я не мог заставить его замолчать.
— Ну? И что ты выяснил?
— Прежде всего, я обнаружил, что умираю с голоду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});