Читать интересную книгу Отныне и вовек - Джеймс Джонс

В кухонной палатке он застал лишь нескольких поваров: как напуганные овцы, они забились в угол подальше от деревянной колоды для разделки мяса.

— Куда он пошел?

— Не знаю, — пробормотал один из них. — Как-то не было настроения спрашивать. Влетел как ненормальный, орал, ругался… Потом схватил секач и убежал.

Милт двинулся обратно к складу. Может быть, Старк пошел вниз, думал он. Может быть, решил отоспаться в холодке на берегу. Если так, то самое разумное сейчас его не трогать. Шагнув с тропинки на асфальт, он остановился и скользнул взглядом по дороге, взбегающей на залитый лунным светом холм и сворачивающей к шоссе — нигде никого. Старк все же не настолько пьян, чтобы потопать пешком в Скофилд и гоняться там с секачом за майором Хомсом.

Когда он подошел к палатке склада, кто-то выскочил навстречу из темноты и чуть не сбил его с ног.

— Старшой! — испуганно прохрипел голос ротного горниста Эндерсона. — Старшой, это ты?

— А ты какого дьявола здесь? Почему не на КП? Почему коммутатор бросил?

— Старшой, там Старк! У него секач. Рубит направо и налево! Сейчас все там разнесет…

— Пошли! — Тербер снял с плеча винтовку и побежал.

— Вваливается вдруг в фургон, орет, матерится. «Убью его!» — орет, — задыхаясь, выкрикивал на бегу Энди у него за спиной. — «Убью его, сукина сына!» Я думал, он это про тебя. А потом как завопит: «Где капитан Хомс? Убью его!» Хомс-то давно от нас перевелся, старшой. И не капитан он, а майор. Старшой, по-моему, он того… спятил.

— Помолчи.

Старка там уже не было. Уютный фургончик КП, казалось, пережил стихийное бедствие. Оба шатких самодельных стола, за которыми работали он и Росс, были изрублены в щепки. Ни на одном из четырех стульев сидеть было больше нельзя. Раскладной походный столик Тербера валялся проломленный насквозь. На крышке маленького личного сейфа темнела глубокая длинная вмятина. Пол был усеян документами и клочками бумаг. В тонких фанерных стенах зияли суживающиеся книзу щели. Только коммутатор, по счастью, вроде бы уцелел.

А среди всего этого разгрома, как непотревоженный младенец, безучастно сидящий меж обломков рухнувшего дома, лежало девственно белое, незалапанное, нетронутое письмо с подколотой сопроводиловкой — военное министерство подтверждало, что Тербер произведен в офицеры с присвоением звания второго лейтенанта (пехотные войска) армии Соединенных Штатов Америки.

Тербер на мгновенье застыл в дверях, оценивая ущерб. Потом в ярости швырнул винтовку в угол, и вагончик тряхнуло от удара, пополам расколовшего ложе «оптической-03».

Вымуштрованный в регулярной армии, где уронить винтовку во время строевой считалось великим грехом — минимум две недели внеочередных нарядов, — Энди громко ахнул и уставился на него с откровенным ужасом.

— Проверь-ка, — процедил Тербер, показывая на коммутатор, и улыбнулся злой, хитрой улыбкой. — Начни снизу, вызови по очереди все позиции и проверь, как соединяется. Потом свяжись с батальоном и центром сбора донесений. Проверь штекеры все до одного.

— Есть. — Энди сел за коммутатор.

Тербер поднял обломки винтовки и с раскаянием взглянул на приклад, беспомощно повисший на ремне. Эта винтовка была у него четыре года; с ней он пришел в первую роту, а когда перевелся в седьмую, взял ее с собой и сюда. Из этой винтовки он обставил на полковых соревнованиях главного сержанта О’Бэннона. Любовно, заботливо он проверил механизм. Все работало. Новый приклад он раздобудет, а вот механизм было бы не заменить. Чуть успокоившись, он осторожно положил винтовку у двери. Затем подобрал оскорбляющее взгляд своей нетронутой, девственной чистотой письмо военного министерства и порвал пополам, вместе со всеми его визами и печатями, потом сложил вдвое и снова порвал, потом опять сложил, порвал еще раз и разбросал клочки по полу. В дополнение к общей картине.

— Старшой, все штекеры работают, — сообщил от коммутатора Энди.

— Хорошо. Тебе здесь сидеть еще два с половиной часа. Я пошел спать.

— А как же все это? Весь этот развал? Ты бы хоть убрал немного.

— Пусть Росс убирает. — Он нагнулся, поднял с пола разломанную винтовку и вышел.

Тишина вокруг была неподвижная, мертвая. Время тянется, идет, а потом наступает минута, когда только и остается, что лечь спать. Куда-то ходишь, что-то делаешь, на что-то себя тратишь, но все это лишь до поры, лишь до той минуты, когда остается только одно — лечь спать.

Тербер положил обломки винтовки под свою раскладушку и с облегчением завалился спать.

Утром Старка нашли на берегу: он мирно спал на песке, прижавшись грязной от вчерашних слез щекой к верному секачу.

Тербер поднялся рано. Свежий и бодрый, он, еще до того как нашелся Старк, все уладил с Россом, хотя лейтенант был в бешенстве (бешенство даже слишком мягкое слово).

— Лейтенант, о том, чтобы его разжаловать, не может быть и речи. Позиции у нас раскиданы чуть не на милю друг от друга, и, кроме него, никто с кухней не управится.

— Разжалую как миленького! — бушевал Росс. — Пусть рота хоть с голоду передохнет — все равно разжалую!

— А кто будет вместо него заниматься питанием?

— Кто угодно, мне плевать! Вы посмотрите, во что он здесь все превратил! Нет уж, сержант, такое я не прощу! Будет у нас когда-нибудь дисциплина или нет?! Без дисциплины мы далеко не уйдем.

— Да, конечно. Но без питания — тоже.

— Ничего, пусть командует своей кухней без звания!

— Он откажется.

— Отдам под трибунал за неподчинение!

— Это не пройдет. Лейтенант, вы же юрист. Вы же сами знаете. Нельзя отдать человека под трибунал за отказ заведовать кухней без сержантского звания.

— Безнаказанным я это не оставлю!

— Лейтенант, вы его просто не понимаете. Он парень со странностями. Иногда на него находит. В Хикеме он один раз тоже такое выкинул, вы тогда у нас еще не служили. Он это не назло. Ничего плохого он никому ни разу не сделал. Просто он повар, понимаете? Повара и начальники столовых, они все заводятся с пол-оборота. Любой приличный начальник столовой обязательно псих.

— Хорошо, — процедил Росс.

— Лейтенант, без него на кухне все развалится, вы же сами знаете.

— Хорошо!

— Я всего лишь трезво смотрю на вещи. Если бы можно было его кем-то заменить, я бы первый потребовал его разжаловать. Но у нас нет никого.

— Я сказал, хорошо!

— Это исключительно в интересах роты.

— Интересы роты, интересы роты!.. Знаю!

— Вы же отвечаете за всю роту в целом.

— Да, да, хорошо!.. Я сам знаю, за что я отвечаю!

— Так точно, сэр, — кивнул Тербер.

Покончив с этой проблемой, он сообщил Россу, что решил отказаться от офицерского звания.

— Что?! — в бешенстве завопил Росс. — Вы в своем уме?

— Я твердо решил, — сказал Тербер.

— Лучше бы меня распределили в береговую охрану, честное слово! — простонал Росс. — Эта ваша идиотская армия! Вас тут сам черт не поймет!

Глава 54

До ее отъезда он увиделся с ней еще только раз. Все сложилось как-то странно.

Начать хотя бы с того, что устроить встречу было нелегко. До войны все делалось просто: переодевался в гражданское и шел куда тебе вздумается. Теперь же любой выход в город надо было сначала официально обосновать. И обязательно требовалось иметь при себе документ, объясняющий, почему ты здесь, а не там. Ходить в гражданском запрещалось. Даже хранение гражданской одежды было подсудным делом. Появись солдат днем в городе, одетый в гражданское, его бы тут же задержали.

Введенный военными властями запрет на спиртные напитки оставался в силе, и все бары были закрыты. Кинотеатры не работали. В дорогих отелях портье вдруг стали очень осторожными и при регистрации задавали массу вопросов. Почти все туристы разъехались, а те, кто еще не уехал, никуда не высовывались из своих гостиниц и ждали, когда их эвакуируют. Новые туристы не приезжали совсем. Более того, если какая-нибудь машина останавливалась днем на обочине дороги, пассажиров могли подвергнуть проверке и обыску.

Встретиться им было негде. Поехать тоже было некуда. Даже днем.

А вечером наступал комендантский час. Едва заходило солнце, все живое в Гонолулу немедленно расползалось по своим норам и замирало до утра. С наступлением темноты по пустым улицам скользили только синие огни патрульных машин.

Она не в городе, а в Скофилде. Значит, на свиданье она должна будет ехать на машине. Сделать это она может только днем. Назад ей придется ехать тоже днем. Но ему днем с КП не вырваться, заметят. Не вырваться даже на час. А час вообще не разговор.

Он мог бы улизнуть вечером, когда его сменят у коммутатора. Старк каждый вечер потихоньку мотался к своей вахини, та жила неподалеку, у радиостанции ВМС на Вайлупе. Но Карен не может выехать из Скофилда до темноты, поставить машину где-нибудь на дороге и дожидаться его там.