– Измена – это очень серьезно,- проговорил задумчивым тоном Люборец.- Но если и так, мы должны были вмешаться. Мы поступили верно. Нельзя допускать страдания простых людей! Бойцы и патрульные рвутся выступить плотными фронтами против главных скоплений врага и ударить по ним тяжелой артиллерией с целью их полного уничтожения, а мы опять с сегодняшнего утра отзываем свои отряды!
– Я делаю это ради них!- вспылил Рудаков, стукнув кулаком по столу.- Я не хочу и дальше терять людей! Ворги сейчас как безумные голодные волки: они бросаются на нас, только увидав! И бьют нас со всей силы!!
– Но этому есть объяснение! Мы им помешали и тем самым разозлили!
– Ты не согласен со мной и считаешь мои действия ошибочными?- задал дерзко прямой вопрос Матрэкс, пристально посмотрев на заместителя.
– Я не говорил такого…
– Но хочешь сказать!
– Почему это?
– Чувствую! Забыл, с кем беседуешь?
Тут вдруг лидер переместил свой взгляд на дверь кабинета, ощутив благодаря своим способностям чье-то приближение. Спустя десять секунд раздался стук.
– Можете войти!- крикнул Матрэкс.
Дверь распахнулась, и через порог переступил Евгений Рускол, агент Седьмого уровня.
– Шеф, в большом зале совещаний собралось полтора десятка бойцов-оперативников.
Есть даже несколько агентов. И среди них отчисленная Юлия Лазебникова.
Андрей Александрович резко поднялся, сурово глядя на агента, принесшего ему эту новость.
– Ей воспрещено находиться среди нас, особенно здесь! Какого дьявола ее впустили и почему с ней столько людей? Что там происходит?
– Шеф, она пришла специально для того, чтобы собрать людей. Они требуют вашего появления там. И вам лучше самому разобраться.
– Да, что опять? Что? Что они мне скажут?- нервно заговорил Рудаков.- Я тут, черт побери, пытаюсь решить, как нам жить дальше, а меня за каким-то хреном зовут вниз! Что они мне скажут, кроме как если не пошлют куда подальше?
Он сделал Морфеусу знак следовать с ним, и трое мужчин покинули длинный прямоугольный кабинет.
В просторном зале с квадратными колоннами, стоявшими ближе к той стене, в которой была дверь, с окнами почти до потолка и огромной мрачной картиной стоял гул из мужских и женских голосов. Но когда туда из коридора шагнул глава Светленгов, абсолютно все звуки затихли. Рускол встал рядом с толпой, а Морфеус остался возле лидера.
Осмотрев подчиненных и остановив свой взгляд на Юлии, Рудаков твердым и суровым тоном заговорил:
– Я вижу того, кого здесь больше не должен видеть! Лазебникова, почему ты здесь?
Пришла поднимать против меня восстание? Что у вас тут происходит?
– Почти угадали, Андрей Александрович,- молвила девушка.- Но нет, восстание – это слишком громко сказано.
– Мне некогда шутить!- почти вскричал Матрэкс.- Ты скажешь, какого черта здесь делаешь?
Не слишком ли резкие слова? Возможно. Светленги, стоявшие в зале с Юлей, загорелись от возмущения и недовольства, реагируя на поведение начальника.
– Я не шутить пришла!- старалась также твердо говорить Юля.- У всех нас есть серьезный повод быть здесь и сейчас. И нам нужно серьезно поговорить с вами!
– А! Так значит, это ты всех собрала! Хочешь настроить моих людей против меня?
Это первые шаги к тому, чтобы разжечь восстание!- Матрэкс вновь начал повышать голос, хотя старался не психовать. Но его нервы были в последнее время слишком напряжены. Столько всего свалилось на голову в эти дни!
– Они сами готовы восстать,- заявила Избранная.- Я ничего не делала – только открыла им истинное положение дел.
– Андрей Александрович!- заговорила Ярослава Хохлова.- Спешу вас заверить, что никто никого не настраивал против вас. Юла открыла нам причину своего ухода от нас, и мы сами поняли, что в действительности происходит вокруг.
– Что же происходит?- с вызовом в голосе спросил Рудаков, гневно сверкнув глазами.
– Вы уж извините, Андрей Александрович,- подключилась Елена Сапронова,- но я осмелюсь перечислить все, что происходит. Во-первых, происходит постоянное нарушение правил. И кто их нарушает! Вы же сами! Вы – тот, кто должен наставлять других Светленгов и личным примером показывать, что наши директивы разработаны не потому, что людям нечего было делать, а для того, чтобы им следовать! А вы… вы постоянно используете свои сверхспособности против нас! Читаете наши мысли, следите за каждым нашим шагом, встреваете в нашу личную жизнь…- Она сделала передышку и продолжала, гордо держа голову и не пряча от лидера взгляд.- У нас нет настоящей свободы во всех ее проявлениях, о которой вы так любите иногда говорить. Где свобода и добровольность, где уважение каждого отдельного мнения?
Вы, может, и слушаете кого-то, но в итоге все равно поступаете только так, как вам самому хочется поступить. Во-вторых, мы наблюдаем у вас очень странное отношение к Воргам. Вы, явно, не торопитесь раз и навсегда покончить с ними.
Ведь одной обороной войны не выигрывают! Ворги – наши заклятые враги, наша противоположная сторона. Они – зло. Но мы будто бы жалеем их и словно даем им каждый раз еще один шанс исправиться. Это как-то все непонятно…
– Непонятно…- покачал головой Рудаков, с трудом веря в то, что слышал от своих же людей.- Еще что-нибудь? Не бойся, я выслушаю.
– И вот еще что,- решила добавить Лазебникова.- Мы уразумели, что вы любите острить и издеваться. Уж простите, но это так. Раньше вы с нами так не разговаривали. Это похоже на элементарное неуважение, несерьезное отношение к каждому из нас. Наверное, это будет уже третьим нашим обвинением в ваш адрес.
– Теперь-то все?- процедил сквозь зубы Андрей Рудаков, окончательно потрясенный таким разговором.
– Мистер Матрэкс, мы вынуждены требовать от вас немедленного изменения ситуации, так как не хотим, чтобы все вышеобозначенное имело продолжение,- выступил вперед Петр Кузичев.- Мы не хотим, чтобы наши товарищи или даже просто знакомые продолжали погибать просто так. Давайте положим конец беспределу Воргов. Уверен, что когда с общим врагом будет покончено…
– Замолчи!- оборвал его Рудаков.- Как ты смеешь выдвигать какие-то требования мне – лидеру Светленгов? И как у вас вообще мог повернуться язык меня в чем-то обвинять? это неслыханная дерзость! Просто неслыханная. Я вас никого не узнаю!
Не сошли ли вы с ума вдруг?
– Мы не сошли с ума,- решительно ответила Сапронова.- И мы больше не ваши люди, если вы не примете эти обвинения, не согласитесь с ними и не начнете все исправлять.
– Все сказала?
Подобные слова могли только взбесить выступавшую против Матрэкса Елену Сапронову.
И она взбесилась. Следующие слова она говорила с такой яростью и нервозностью, что едва себя контролировала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});