там отпечатали. Кроме листовки, в «Графии» вышел очередной номер «Руде право» с обращением исполнительного комитета марксистской левой: «К рабочему классу Чехословацкой республики! Ответьте на насилие мощным протестом. Объявите по всей республике генеральную забастовку!» Крупнейшие пражские заводы остановились. С раннего утра огромные толпы рабочих запрудили улицы. Поднялась пролетарская Прага — Жижков, Карлин, Либень, Голешовице, Высочаны, Смихов. Тысячеголовый людской поток с красными знаменами впереди катится по городу. Армия, жандармерия и полиция в боевой готовности. Толпы направляются в центр Праги, к зданию парламента. На овальном газоне лежит мелкая снежная пыль. Здесь происходит массовый митинг. С лестницы парламента говорит старый член партии товарищ Вацлав Шульц. Через Капрову улицу подходят рабочие из восточной части Праги. Стены домов дрожат, сотрясаемые тысячеголосым пением «Красного знамени». Часть демонстрантов с парламентской площади бежит навстречу приближающимся колоннам. Вдруг из-за домов выскакивают полицейские и развертываются в цепь. Они хотят помешать соединению обоих потоков. Но полиция на несколько минут опоздала. За спиной у нее толпы, бегущие с площади, а спереди — массы людей, устремившихся из Капровой улицы. Цепь разрывается, и вслед за этим раздаются выстрелы. Площадь быстро покрывается телами раненых. Демонстранты оттеснены на Карлов мост. Некоторые бегут к мосту Легий, чтобы скорей перебраться в Смихов. На смиховском берегу тоже стычки с полицией. У завода Рингоффера стреляют…
В эти бурные дни родилась и прошла через свое кровавое крещение чехословацкая коммунистическая партия — та славная Коммунистическая партия Чехословакии, которая восприняла творческое наследие Маркса и Ленина, чтобы повести чешский пролетариат к новым боям, и которой после стольких жертв в конечном счете было суждено победить.
Чешская буржуазия тогда ликовала. Пан Черный предоставил для преследования рабочих весь свой государственный аппарат. По пражским улицам под усиленным жандармским конвоем проходили колонны закованных в кандалы рабочих. Тюрьмы были переполнены коммунистами. Так же обстояло дело и в остальных городах и населенных пунктах Чехословацкой республики. В большинстве из них в декабрьские дни происходили волнения, а во многих была объявлена генеральная забастовка. В Кладненском, Кралупском и Сланском административных округах специальным приказом запрещалось распространять «красную прессу». Затем последовали процессы и тюремные заключения. Чешская буржуазия мстила рабочим. Но никакими преследованиями ей не удалось сорвать широкий размах рабочего движения и повернуть вспять историческое развитие. Ей не удалось даже хотя бы на один день приостановить выпуск «Руде право». Разумеется, целые страницы запрещались цензурой, газету старались задушить финансовыми преследованиями, прокуроры отказывались объяснить, из-за чего, собственно, был конфискован тот или иной номер, и в результате мы даже не знали, что несколько выпусков подряд запрещалось из-за сообщений, которые ранее беспрепятственно появлялись в других газетах и нами были только перепечатаны. Каждый квартал мы поочередно сменяли друг друга на посту ответственного редактора. Ведь если бы этот пост все время занимал один человек, он никогда бы не выходил из тюрьмы. Сам я за трехмесячное пребывание ответственным редактором имел на своей совести, как мне помнится, сорок четыре судебных процесса, материал для которых предоставила, главным образом, фирма Бати.
Таковы мои личные воспоминания о 1920 годе. Конечно, мы забегали тогда вперед в своих предположениях о ходе исторических событий, мы не знали, как долго нам придется ждать исполнения своих надежд. Но, может быть, и хорошо, что мы этого тогда не знали. Все же мы дождались своего. И в этом самое большое счастье нашей жизни. Теперь мы уже можем спокойно умирать. Выполненную нами работу приняло в свои руки новое поколение. Пусть же и оно идет все время дальше, все время вперед!
Примечания
1
I. Olbracht, Obrazy ze soudobého Ruska, Прага, 1920.
2
I. Olbracht, Tvorba, 1949, № 5.
3
И. Ольбрахт, Ответ на анкету журнала «Огонек», 1936, Архив Литературного музея.
4
I. Olbracht, Hory a staletí.
5
Ю. Фучик, Избранное, М. 1955.
6
V. Řezáč, Národní umělec I. Olbracht, Nový život, № I, 1952.
7
Ротный писарь (немецк.).
8
Здесь — «сесть!» (немецк.) Имеет также значение команды «ложись».
9
Мне приказано явиться согласно рапорту (немецк.).
10
Осмелюсь доложить (немецк.); здесь — «слушаюсь!», «есть!»
11
Искаженное «Hier» (немецк.) — «здесь!»
12
Да (немецк.).
13
Вшивое отродье! Проклятый! Получишь взыскание! (немецк.)
14
Отставить! (немецк.)
15
Всем троим — сесть! (немецк.)
16
Внимание! Встать! (немецк.)
17
Герр майор, осмелюсь доложить: присутствует тридцать девять человек (немецк.).
18
Благодарю вас. Продолжайте (немецк.).
19
Вольно! (немецк.)
20
Квер — винтовка (от немецкого Gewehr).
21
Герр капитан, осмелюсь доложить, мне приказано явиться согласно рапорту (немецк.).
22
Черт возьми! (немецк.)
23
Герр капитан, осмелюсь просить вас… (немецк.)
24
Посетить (немецк.).
25
Свинья (немецк.).
26
Приказ (немецк.).
27
Пошел прочь! (немецк.)
28
Рапорт полковому начальству (немецк.).
29
Старый (немецк.).
30
В два счета (немецк.).
31
На понижение (франц.).
32
С его (немецк.).
33
(К тому же) — заметьте (лат.).
34
Бессмыслица (лат.).
35
Почему и тот и другой, но не ты? (лат.)
36
Нет (немецк.).
37
Пожалуйста (немецк.).
38
Сегодня, вчера, завтра (немецк.).
39
Сто (немецк.).
40
Благодарю (немецк.).
41
Тепло (немецк.).
42
Чешское приветствие.
43
Острый легочный туберкулез.
44
Господин и госпожа N. N.,