живот когтями.
Чу Ваньнин строго спросил:
— У тебя закончилась тушь?
— Глупец, больше тут нет заклинаний, — малыш закатил глаза. — Я нарисовал так много, а тебе все еще недостаточно? Нет, конечно, заклинаний много, но они все точно такие же. А кроме них в этой гостинице другой магии нет.
Услышав это, Чу Ваньнин и Мо Жань слегка изменились в лице.
— Это все? — спросил Мо Жань.
— Нет. Уф!
Чу Ваньнин переспросил:
— Нет следов заклинания для измерения духовных корней?
— Нет. Эх!
Учитель и ученик недоверчиво переглянулись. Если этот таинственный человек хотел использовать Сюаньюань, чтобы найти новую подходящую душу, он должен был наложить заклятье на божественное оружие. Но оно чисто, а значит они где-то ошиблись с самого начала, и на клинок не наложено никаких заклинаний.
Заметив, что они молчат, дракончик внезапно подпрыгнул в воздухе, и начал, фыркая, выписывать восьмерки в воздухе.
— Эй, вы двое, что насчет меня? Я устал рисовать. Кто-нибудь хочет похвалить этого достопочтенного?
Раздраженный неудачей Чу Ваньнин взмахнул рукавом, и вызвал желтый талисман, увидев который, дракончик закричал:
— Я не хочу, не хочу, не хочу туда!
Но в мгновение ока талисман поглотил его, и он превратился в картинку на листе бумаги.
Чу Ваньнин снова постучал по нему пальцем, и дракон обиженно посмотрел на Чу Ваньнина и стал медленно исчезать.
— Когда потребуется твоя помощь, я позову тебя.
Маленький дракон всхлипнул:
— Там нет времени, нет лета и весны, Чу Ваньнин, ты такой бессердечный...
— Убирайся к себе домой! — гневно ответил Чу Ваньнин, сложил талисман вдвое и, хлопнув в ладоши, спрятал обратно в рукав.
Этой ночью Чу Ваньнин снова спал на постели, а Мо Жань на полу.
У них обоих было тяжело на сердце.
Кто бы мог подумать, что на божественном оружии не будет никаких чар? Возможно ли, что таинственный незнакомец знал другой способ определить духовные корни, о котором они не подозревали? Или он не спешил, а может и вовсе не искал людей с подходящей духовной силой?
— Мо Жань? — позвал в темноте Чу Ваньнин.
— Хм? — расслабленно отозвался Мо Жань.
— Завтра отправимся на Пик Сышэн.
Мо Жань открыл глаза.
— Что?
— Может быть, этот человек даже не планировал появляться в Палате Сюаньюань. Есть и другие способы найти его. Но, если мы продолжим гоняться за мечом, то только зря потратим время. Лучше вернемся на Пик Сышэн. Я попрошу нашего главу разослать секретное письмо в остальные девять духовных школ. Лучше, чтобы они сами проверили духовные корни своих учеников. Если найдутся подходящие, то мы будем защищать их.
— Как мы это сделаем? А если этот таинственный человек — глава одной из школ?
— Маловероятно. Но даже если так, это уже не важно. Он определенно знает, что мы охотимся за ним.
— Но как Учитель собирается заставить глав духовных школ послушаться моего дядю? Неужели он собирается рассказать им все?
— Это не нужно. К тому же, они могут и не поверить. У меня есть свои способы, — голос Чу Ваньнина звучал как-то слишком нарочито легкомысленно.
— Какие? — с нехорошим предчувствием спросил Мо Жань.
— Я приму учеников.
— !?..
— Я поговорю с главой и попрошу его сообщить остальным девяти великим духовным школам, что граница Призрачного Царства разрушается слишком быстро. Старейшина Юйхэн с Пика Сышэн примет пять учеников и передаст им знания о создании Барьера Высшей Чистоты и технику закрытия границы Призрачного Царства, — тихо сказал Чу Ваньнин. — Великие духовные школы не раз приглашали меня к себе ради того, чтобы овладеть этими знаниями. Если сказать им, что я хочу передать их добровольно, можно не бояться, что они проигнорируют письмо твоего дяди. Моим условием будет обучение людей только с совершенными духовными корнями. Чтобы найти нужные таланты, главы школ будут вынуждены проверить способности каждого из своих учеников. Так наша цель будет достигнута.
— Вы... Вы хотите принять других учеников? — лицо Мо Жаня позеленело, но, на его счастье, этого не было видно в темноте.
— Если такова воля Небес.
Чу Ваньнин перевернулся на другой бок. Его голос звучал глухо и сонно:
— После того, как мы найдем нужных людей, чтобы защитить их, я постараюсь скрыть их имена и отправлю за созданный мной барьер, чтобы самостоятельно тренировать обычные методы совершенствования в течение трех лет. Впоследствии, если кто-то из них будет настойчив в своем стремлении, тогда я приму его...
В темноте слушая, как человек на постели путается в словах, Мо Жань чувствовал себя так, будто в груди у него разбилась банка с уксусом[87.4], стало так больно, и защемило сердце.
Снова примешь учеников?
В прошлой жизни у тебя было только три ученика, и ты был так придирчив. Почему теперь вдруг решил взять кого-то еще? И как я могу смириться с этим?!
Несколько раз Мо Жань пытался что-то сказать, но звук затихал так и не сорвавшись с губ.
Чу Ваньнин наконец заснул, даже не зная о ревности, бушующей в груди его ученика.
Ночь была очень холодной. Мо Жань поднялся и несколько раз окликнул учителя, но так и не получил ответа. Тихо толкнув дверь, он вышел из спальни.
В коридоре гостиницы было тихо и темно, если не считать нескольких красных ярко горевших шелковых фонариков, свет которых отражался на деревянном полу колеблющимися оранжевыми бликами.
Хотя Чу Ваньнин уже проверил божественное оружие на чужую магию, Мо Жань собирался провести собственный тест.
Если божественное оружие находилось в сотне метров от хозяина, тот мог призвать его к себе, используя духовную силу. Мо Жань так и не успел проверить, было ли это оружие его мечом из прошлой жизни, поэтому он не мог упустить эту возможность на этот раз.
Кончики его пальцев засветились кроваво-алым светом.
Медленно прикрыв веки, Мо Жань тихо позвал:
— Бугуй, иди ко мне!
Через несколько мгновений вдалеке раздался звон меча. Он был совсем тихим, но этот звук ворвался в его уши, как удар молота по растревоженному сердцу.
Мо Жань резко открыл глаза:
— Бугуй!
Он не пришел. Меч знал, что его хозяин зовет его. Черный клинок хрипло кричал и рыдал кровавыми слезами, пытаясь ответить на его зов. Его низкий и глубокий рев, казалось, звенел от боли, когда он всем своим существом устремился к прежнему владельцу. Но он