Свет фонаря упал на лягушку, и Сева успел увидеть, что коронки на ее голове нет — вместо нее кровавая ранка.
И тут Гоша воткнул острие перочинного ножа, хорошего швейцарского ножа с двадцатью лезвиями, которым хвастался еще утром, в лапку лягушки и вежливо спросил:
— Не беспокоит, ваше высочество?
— Ну, ты даешь! — воскликнул Гриша Сумской.
Именно этот голос и услышал Сева издали.
И Гриша довольно глупо рассмеялся.
— Ну давай же, признавайся! — Гоша полоснул своим ножичком по груди лягушки. Она сжалась судорогой и даже пискнула — а может, Севе это показалось, потому что он почувствовал, как больно маленькой лягушке под этим жестоким ножом.
— Не убей ее! — предупредил Гошу Сумской.
— А я ее убью! Убью, гадюку! Почему она молчит? Она должна признаться. Она же знает. Я ей сейчас глаз выколю!.. Ну, где здесь шило?
— Дурак ты, Гоша, — сказал разумный Гриша Сумской. — Замучаешь лягушку, останемся без клада. С одной короной.
— Корона тоже денег стоит! — сказал Гоша. — Я же смотрел. В ней бриллианты.
— Бриллианты, только для муравьев.
— Вот шило! — Гоша показал шило распятой лягушке и сказал: — Сейчас ты потеряешь глаз. Только из-за своей проклятой жадности. На что тебе бабки, тварь земноводная? Глаза дороже! С какого начать, с правого или левого?
И когда Гоша наставил шило на глаз лягушки, Сева не выдержал.
Он перестал рассуждать, а кинулся вниз, в яму.
— Убью! — кричал он. — Убью!
Конечно же, он поскользнулся, шлепнулся задом на гнилые листья и поехал, как с горки, набирая скорость.
Гоша с Гришей вскочили, обернулись, испугались и хотели было бежать, но сначала не сообразили куда, а потом Гоша понял, в чем дело, и выставил вперед нож.
— Это Савин! — закричал он. — Это Севка Савин! Не бойся, Гришка!
Но Сева даже не слышал этих слов. У него была одна цель — фанерка с распятой лягушкой, и прежде чем что-либо еще случилось, он на лету дотянулся до фанерки и изо всех сил выкинул ее наверх, прочь из бассейна.
И в следующее мгновение на него накинулись сразу два врага.
Сильный и большой Гриша принялся молотить Севу кулаками, а Гоша сначала полоснул его по руке перочинным ножиком, а потом рванулся было наверх, за лягушкой, но Сева успел схватить его за ногу и дернуть к себе. Гоша грохнулся на бетон, как раз под ноги Сумскому, который тоже не удержался и упал на дно бассейна, хотя не переставал при этом молотить Севу.
Сева не чувствовал боли, а ему было радостно — лягушка спасена! Он закрывался от ударов, пытался отбиваться — хотя вряд ли у него были какие-нибудь шансы в сражении с Гришей Сумским и с Гошей, который хоть и не был великим бойцом, но был очень злым, и у него был ножик. Вообще-то, как вы знаете, если ребята дерутся, то ножи они не достают — это бандитское дело, но Гоша не знал ни чести, ни законов — он был очень злой от постоянной жадности, которая грызла его, как крыса.
Сева понимал — надо кричать или убегать.
Глава седьмая
Превращение лягушки
Сева не мог кричать — даже в такой момент кричать было стыдно.
— А ну, прекратить! — раздался сверху голос. — Двое на одного! Сейчас у меня из лагеря вылетите!
И голос был такой начальственный, что Гриша тут же отпустил Севу и отпрыгнул в сторону. Он был сильный, но очень разумный и всегда рассчитывал, что ему выгодно, а что не очень.
Зато Гоша озверел и остановиться не мог.
Но при этом он соображал, что лучше быть невиноватым. Поэтому он продолжал нападать на Севу, но кричал:
— Это он на нас напал! Это Савин виноват! Это все Савин!
— Сколько раз повторять? — произнес голос вверху.
И тогда Гоша все-таки отпустил Севу и побежал наверх. Он скользил по гнилым листьям и банкам от пепси, но карабкался следом за Гришей.
Сева сидел на дне бассейна. У него звенело в ушах и рукам было больно.
Лолита прыгнула с борта к Севе. И это был, скажу я вам, прыжок!
Как минимум три метра! Косички разлетелись кругом — как спицы велосипедного колеса.
Она легко поднялась.
А Ванесса уселась на бортик, свесив ноги.
Лолита сказала:
— Ты сошел с ума! У тебя все руки в крови! Ты что, за бритву хватался?
— За ножик, — ответил Сева. — У него был ножик, и он им пытал лягушку.
— Ты что говоришь? — спросила сверху Ванесса, болтая ногами. — Зачем Гоше Жабе пытать лягушку?
Но Лолита уже догадалась.
— Это я виновата, — сказала она и достала из кармана шортов носовой платок. — Я же забыла, что он мне хвастался. У него сотовый с магнитофоном. Он разговоры записывает. Значит, он твой, Люська, разговор с бабушкой записал.
— И понял, что нужно самому лягушку допрашивать, да?
— Все понял и лягушку утащил… как все просто, если ты идиотка.
— Ну ко мне, по крайней мере, это не относится, — сказала Ванесса. — И попрошу меня не называть Люськой. Ты же знаешь, что я этого не выношу. Я же тебя Дашкой не обзываю.
Лолита только отмахнулась и спросила Севу:
— А где лягушка? Они ее убили?
— Нет, я ее отбросил — туда.
Ванесса обернулась.
— Никого не видно. Прости-прощай наша лягушечка, обойдемся без кладов.
— Главное, что она жива.
— Главное, — сказала Ванесса, — что ты, Савин, не смог с Гошей справиться. А еще мячом кого хочешь на месте убиваешь!
— У него был нож! — сказала Лолита. — Неужели ты не понимаешь, что Гоша Жаба настоящий бандит?
— Он был не один, — сказал Сева. Он вытирал царапины и порезы, но кровь все равно сочилась. — С ним был Гришка Сумской.
— Ну уж это ты не придумывай! — обиделась Ванесса. — Гриша случайно там оказался.
— Видно, ему сокровище понадобилось.
— Зачем?
— Чтобы к твоим ногам положить.
Ванесса не поняла иронии и всерьез ответила:
— Я бы не взяла такое сокровище. Особенно если бы они тебя убили.
— Люська, ты чудо простоты, — сказала Лолита. — А тебе, Сева, надо срочно в медпункт. Ты заработаешь заражение крови, это я тебе гарантирую. Ой, у тебя и на щеке порезано!
Руки и разрезанную щеку щипало жутко. Но в медпункт Севе не хотелось. Надо объяснять, почему он дрался и с кем… Потом все скажут, что он доносчик. Нет…
— Нет, — произнес он. — Мне надо сначала лягушку найти.
— Ты же ее выкинул?
— Она была привязана… или приколота к листу фанеры.
— Сейчас посмотрю, — сказала сверху Ванесса.
— Нет, я сам!
Сева вырвался от Лолиты, которая ему вытирала кровь со щеки, и побежал к лесенке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});