из лоскутков, как у птиц пёрышки, а такие милые и всё время что-то щебечут. К тому же свобода нравов тут запредельная. Девицы гуляют, с кем хотят, когда хотят и где хотят. Пока гнёзд себе не совьют с каким-нибудь счастливчиком, или наоборот, с дураком. Поскольку, как я думаю, природа разгульная не очень сочетается с семейными устоями. Но, видимо, детей-то надо кормить и выращивать сообща, так что и семьи тут крепкие поневоле. Если бы нашу Ландыш так разодеть, то она была бы тут первая красавица всей планеты, – добавил он раздумчиво. – При жизни Радослава она и сама была как райская птица. Вся в расшитых шелках и окруженная трелями, которые сама же и издавала. Почему она перестала петь?
– Ты забыл, что она обо всём забыла по воле Кука?
– Но ведь песни она должна была сохранить в своей памяти, если усвоила их на планете, где она и родилась. Ей заблокировали только ту память, что связана с проживанием на Ирис.
– Значит, песня это мелодичное выражение души. А её душа в этом смысле онемела. – И едва Костя произнёс свою фразу, как послышалась песня Ландыш, гуляющей где-то поблизости.
– Травы, травы, травы не успели/ От росы серебряной проснуться/, И такие нежные напевы/ Отчего-то сразу в сердце льются… – Ландыш спускалась с пригорка в душистую лазурную котловину –лужайку. Странная и очевидно земная песня звучала звонко, и нежная вибрация голоса женщины достигала ушей удивленных её появлением парней. Но чему было удивляться? Удивительным было бы другое, если бы Ландыш не обнаружила такой красоты, расположенной совсем неподалёку от места их проживания.
– Костя! – крикнула она, – не пытайся прятаться. Я увидела тебя уже сверху! Ау!
– Влипли, – недовольно заметил Александр, заметно чуждающийся общения с Ландыш. Вот как-то сразу их отношения не сложились, и они никогда не общались между собою. В маленьком коллективе, по сути, семье это было заметно и не похвально. Но Александр себя не ломал, Ландыш игнорировал стойко, а она платила ему с удвоенной взаимностью. Женщины такого обращения к себе не прощают. Вот и теперь она, подойдя совсем близко, обращалась к одному Косте.
– А я думала, что это моё место. Не все же любители цветов, – сказала она. По поводу нелюбви к цветам – явно относилось к Саше. Ландыш даже не поздоровалась с ним. Костю она уже видела за завтраком.
– Так я случайно сюда забрёл, – Костя счастливо улыбался ей навстречу. Нет, не из жалости он хотел подобрать ключики к сердцу затворницы «Башни узника». Вот что подумал Александр. Ландыш давно Косте нравилась, а со временем такое отношение только углубилось до той самой черты, за которой оно становится любовью, становится качественно другим пластом человеческого глубинного существа.
– Тебе понравилась утренняя каша с ванильной добавкой? – спросила она очевидную глупость. Но видимо говорить было не о чем, а молчать невежливо. – Я сама изобрела рецепт. Моя прирученная горная лань легко даёт себя доить. Я сначала только Виталине такую кашу готовила, а потом вам решила её сварить. Кук сказал, что такую вкусноту ел только в счастливом детстве.
– Он не мог есть такую кашу на Земле, – ответил Костя, – ведь тебя в те времена не было.
Ландыш уселась между ребятами, по-прежнему обращаясь только к Косте. – Кук говорит, что животные явно были домашними совсем недавно. Они сами идут в руки.
– Как ты не боялась к ним сразу подходить? – спросил Костя, любуясь её ясным, свежим по-утреннему лицом.
– Привычка. Я же у себя всегда доила коров. А лани совсем маленькие и рогов не имеют. Они сразу подошли ко мне, как только я их увидела. Потом я стала приходить к ним каждый день. Они привыкли. А рогатые самцы почти кроткие, не то что быки. Хотя, конечно, я на всякий случай всегда беру с собою нейтрализатор мышечной активности. Всякое может быть. Но если честно, Костя, я не чувствую страха за свою жизнь нисколько. Может, это от того, что я не дорожу самой жизнью? Как ты думаешь?
– Думаю, что ты просто храбрая.
– Ну, уж. Ты всегда скажешь что-то лестное. Вообще же, у диких животных не может быть доверия к человеку. Конечно, Кук прав. Тут некогда жили люди, которые и разводили животных ради молока. Мы с Куком даже нашли их заброшенные пещерные обиталища, похожие на благоустроенные городки. Но куда они делись? Как думаешь?
– Они все переселились на континент, как случился переворот, и обе страны планеты объединились под всеобщим управлением. Прежде тут жили беженцы из Страны Архипелага. Теперь им нечего опасаться, и они живут в комфорте цивилизации, привычной им, – ответил за Костю Александр.
Ландыш смотрела в сторону горизонта, куда убегали цветущие луга. Там синели горы, как зубчатая ограда, построенная неведомыми, ушедшими куда-то владельцами диковинных цветников. – Я назвала эти цветы «улыбкой павлина». Я видела этих птиц на Земле, – сказала она.
– Надо же! – воскликнул Костя, – точно также их назвал и Саня.
– Какой Саня? – спросила Ландыш, никогда не слышавшая такую вот версию имени Александра. Так его называли только в узком кругу самих братьев. И то редко.
– Он, – Костя кивнул на брата, – Саша.
– Я сказал, что они похожи на павлиньи хвосты по своей раскраске, а насчёт улыбки это ты загнул. Какая улыбка может быть у павлиньего хвоста? – Александр насмехался. Но над кем, над Ландыш или братом, ясно не было.
– Да ладно тебе, – укорил его Костя, пребывая в благостном настроении. Он любил в данную минуту всех и вся, всё Мироздание целиком. – Не обращай внимания, Ландыш. Он только притворяется таким чёрствым ко всему на свете. А на самом-то деле он поэт в душе.
– Я знаю, почему он так ко мне относится, – отозвалась Ландыш так, будто Саши рядом не было. Её обычно сжатые губы румяно улыбались как долька аппетитного плода. Свежий ветер в сочетании с красотою вокруг овевал её каким-то радужным и почти зримым опахалом, наделяя яркими радостными красками, казалось, навсегда оставленными в мансарде покинутого дома на планете Ирис. Костя бы даже не удивился тому, появись тут Радослав рядом с Ландыш. Так она стала внезапно хороша! Как была только рядом с мужем. – Он давно и безнадёжно в меня влюблён. Это возникло ещё в тот день, когда он возник вместе со своим звездолётом. Он сверкнул на меня своими колючими глазами из его сумрачных глубин, и я сразу всё поняла. Но мне нужен был только один Радослав… – она замолчала.
– Да никогда такого не было! – возмущённо вскрикнул Саша, чем себя и выдал.