Какие это высоты? Это не МИД (он всегда будет механически проводить «линию партии»), это не экономические министерства (кому они нужны, что от них зависит!), это даже не весь партийный аппарат, не весь аппарат ЦК. Это - руководство КГБ, служба охраны КГБ, военная контрразведка (контроль над армией). Это единственно важный в военных переворотах Московский военный округ. Это несколько отделов ЦК КПСС - управление делами, общий отдел (канцелярия генсека и Политбюро), отдел административных органов. Вот - командные высоты, которые надо железно захватить и держать до последнего. Кто контролирует их - тот контролирует Политбюро. Кто контролирует Политбюро - тот вечный диктатор и в стране.
«И Брежнев неутомимо, шаг за шагом в течение 1964—1967 годов занял эти высоты людьми «днепропетровской мафии», наглухо сцементировал их. Меняя прежнее руководство КГБ в 1967 году, он не смог (по раскладке сил в Политбюро, которое тогда ему еще не вполне подчинялось) воткнуть на место председателя стопроцентно «своего».
Его пример - другим наука! Не ищите союзников на верхах! Создавайте лично намертво преданные, намертво спаянные с вами команды внизу, в глубинах аппарата КГБ - ЦК КПСС. Горбачев не понял этой истины - тасовал кадры, опирался на «интеллектуальных советников», и известно, чем кончил. Во всяком случае, и сегодня, при всех «парламентах» и «свободах», эти правила вполне актуальны и для реального властвования куда важнее, чем знание соотношения парламентских фракций и блоков».
//-- * * * --//
10 ноября 1982 года в МГК КПСС прошло совещание руководителей столицы. В своем долгом докладе тогдашний хозяин столицы Гришин ни разу не упомянул генсека. Он знал, что того уже нет в живых. Для матерых аппаратчиков - имею в виду тех, кто еще был не в курсе, - такой расклад оказался вялой подсказкой.
//-- * * * --//
В ноябре 1982 года умер лидер, правивший нашей сверхдержавой 18 лет, дольше, чем кто-либо до и после него (за исключением, конечно же, Сталина). «Брежнев, 1906 года рождения, страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризмы ее брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом. Между 8 и 9 часами 10 ноября 1982 года произошла остановка сердца. Начальник Четвертого главного управления при Минздраве СССР профессор Е. Чазов». О последних днях генсека подробно рассказал генерал Владимир Медведев, охранник Брежнева:
«23 марта 1982 года Леонид Ильич находился в Узбекистане. В этот день была запланирована поездка на завод, строивший космические корабли «Буран». Но утром решили, что Брежнев туда не поедет. Охрану на заводе сняли. Вдруг Брежнев сказал руководителю республики Рашидову:
- Время до обеда есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо. Возникнут вопросы. Пойдут разговоры. Давай съездим.
Рашидов только рад:
- Конечно, Леонид Ильич.
Вмешался начальник охраны Брежнева генерал Рябенко:
- Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы вернуть ее, нужно время.
Брежнев жестко ответил:
- Даю тебе пятнадцать минут - возвращай охрану.
Но уже через десять минут сорвался с места:
- Все, выезжаем. Времени на подготовку у вас было достаточно.
Московская группа из Девятого управления КГБ успела приехать на завод, узбекские чекисты задержались. На заводе объявили по внутренней радиотрансляции, что сейчас приедет Генеральный секретарь. Все бросили работу, пошли встречать Брежнева.
В сборочном цехе рабочие, чтобы увидеть Брежнева, карабкались на леса вокруг строящихся самолетов. Охрана с трудом сдерживала толпу. И вдруг большая деревянная площадка не выдержала и под тяжестью людей рухнула. Она накрыла Брежнева и Рашидова.
Четыре офицера личной охраны из Девятого управления невероятным усилием подняли помост и держали его, пока не подскочила на помощь местная охрана. Если бы офицеры не смогли это сделать, Генерального секретаря ЦК КПСС и первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана просто бы раздавило. Никто не погиб, но пострадали и Брежнев, и Рашидов, и охранники. Брежневу углом металлического конуса ободрало ухо. Его подняли, врач встревоженно спросил:
- Леонид Ильич, как вы себя чувствуете? Вы можете идти?
Брежнев уверенно держался на ногах, но жаловался на боль в ключице. Встречу с рабочими отменили. Брежнева повели к выходу через толпу. Начальник охраны Рябенко пробивался вперед с пистолетом в руке.
В больницу Брежнев не захотел. Его отвезли в резиденцию, уложили, провели рентгеновское исследование и обнаружили, что правая ключица сломана. Лежавшего в постели Брежнева соединили с Андроповым. Он сказал:
- Юра, тут со мной на заводе несчастье случилось. Только я тебя прошу, ты там никому головы не руби. Не наказывай, виноват я сам. Поехал без предупреждения, хотя меня отговаривали.
Врачи убеждали Леонида Ильича немедленно вернуться в Москву. Но на следующий день ему предстояло выступление на торжественном заседании в Ташкенте. Он остался, произнес речь. Это был мужественный поступок для пожилого и очень больного человека. Сидевшим в зале ташкентцам и многочисленным телезрителям, которые смотрели трансляцию из столицы Узбекистана, наверное, казалось, что Брежнев накануне выпил, потому что он был несколько заторможенным. Только сопровождавшие его знали, что даже легкое движение правой руки было для него крайне болезненным, поэтому ему пришлось глотать болеутоляющие препараты.
В Москве его положили в больницу. Ключица у него так и не срослась, и вообще после Ташкента Брежнев стал просто угасать. Он не мог самостоятельно сойти с трибуны, не в состоянии был определить высоту ступеньки, просил помочь. В зале для Пленумов ЦК в Кремле установили специальные перила, чтобы Брежнев, да и другие престарелые члены Политбюро, могли подняться на трибуну. Конструкторы получили указание изготовить движущиеся трапы, которые поднимали бы Леонида Ильича на мавзолей и в самолет, если он все-таки куда-то полетит.
Дежурный секретарь Брежнева Олег Алексеевич Захаров 9 ноября в восемь часов занял свой пост в приемной Генерального секретаря. Ему позвонил Владимир Медведев, предупредил, что Леонид Ильич приедет в Кремль примерно в полдень и просит, чтобы к его приезду в приемной находился Андропов. Брежнев приехал в Кремль в назначенное время в хорошем настроении и пригласил Андропова в кабинет. После беседы Леонид Ильич обедал, отдыхал. После семи вечера собрался уезжать на дачу.
- В приемной он задержался и попросил меня закурить его любимую сигарету «Новость», - рассказывал Олег Захаров. - Курить ему запретили, и единственное, что он себе позволял после этого, - побыть иногда рядом с теми, кто курит. В этой роли я и оказался в тот день на несколько минут.
Ничто не предвещало внезапной кончины.
Академику Евгению Чазову 10 ноября 1982 года в восемь утра позвонил охранник Брежнева Владимир Собаченков:
- Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна реанимация!
Довольно странно, что в доме тяжелобольного пациента не было постоянного медицинского поста и врача пришлось ждать довольно долго. Леонид Ильич умер во сне. Но если бы у него произошел сердечный приступ или инсульт, то присутствие врачей (или, вернее, их отсутствие) имело бы критически важное значение.
Когда Чазов примчался (раньше, чем карета «скорой помощи»), то увидел, что Брежнев скончался уже несколько часов назад.
Виктория Петровна вставала в восемь утра - в это время ей вводили инсулин. Леонид Ильич лежал на боку, и она решила, что он спит. Когда Собаченков пришел его будить, он обнаружил, что Брежнев умер, и стал, как учили, делать ему массаж сердца. Но уже все было бесполезно. Леонид Ильич ушел в мир иной во сне, спокойно и без страданий. Такая кончина всегда считалась счастливой.