— Вот, везде следят и кому надо докладывают, — улыбнулся я. — Капитан Смирнов сказал, что будет ждать нас у станции метро Смоленская.
Услышав имя, Василий поморщился, но говорить ничего не стал. До места встречи было рукой подать. Буквально через пару минут, нарушая правила дорожного движения, мы припарковались у автобусной остановки. Ждать не пришлось, капитан Смирнов вынырнул из жиденькой толпы, помахал нам рукой и поспешил сесть в салон.
— Добрый день, — жизнерадостно поздоровался он. — Кузьма Фёдорович, как Ваши дела?
— Пока всё прекрасно, а дальше посмотрим.
— Частичный оптимизм — это хорошо, — капитан улыбнулся. — Василий Денисович, здравствуйте.
Василий его демонстративно проигнорировал, нажал на газ, вливаясь в поток машин.
— Я так понимаю, Вы по большей части знаете, в чём наша проблема? — спросил я.
— В том и дело, что «по большей части», — сказал капитан. — Мы всем отделом следили за тем, как полиция Рима столкнулась с террористической организацией, засевшей в центре города. Говорят, Кузьма Фёдорович, вы там успели отличиться. У нас ведь до этого не дойдёт?
Последнее предназначалось Василию, на что тот даже ухом не повёл.
— Нет, именно такого не случится, — успокоил я его. — Там был очень сильный мастер огня, который хотел бомбу взорвать, вместе с центром города. В общем, проблема у нас такая…
Глава 5
Сестра Васи Балуева жила в тихом спальном районе Москвы, недалеко от зелёного парка. Здесь пятиэтажные дома ещё не заменили современными многоэтажками, поэтому безумный деловой ритм столицы совсем не ощущался. В просторных дворах между домами шумела ребятня, под присмотром родителей, отдыхающих в тенёчке на лавочках. Из этой идиллии выпадала только группа молодых парней и девчонок, распивающих пиво недалеко от детской площадки. Один из них показал пальцем в нашу сторону, после чего вся компания подскочила и поспешила сбежать.
— Поганцы, — хмыкнул Василий, глядя им вслед. — Непонятно, как и чем живут. Сосут пиво целыми днями, шатаясь по улицам. Не учатся, не работают.
Я обратил внимание, что за нами следом въехал фургон без окон. Не удивлюсь, если там прячется группа быстрого реагирования. Хорошо бы до серьёзного столкновения не дошло. Я почти уверен, что смогу одолеть родственника Василия в бою один на один, но если он попытается сбежать, то удержать его будет непросто. В этом случае справится только хороший кинетик.
Василий припарковался у одного из домов, прямо напротив детской площадки.
— Давайте для начала поговорим, — сказал он.
— Поддерживаю, — согласился капитан Смирнов и на мне скрестились два одинаковых взгляда.
— А что сразу Кузьма? — удивился я. — Когда я первым в драку лез?
— В прошлую вашу встречу, — не моргнув глазом напомнил капитан.
Я замечание проигнорировал, первым выходя из машины. Фургон, следовавший за нами, тихо припарковался у соседнего подъезда, вызвав интерес и недовольство женщин, сидевших на лавочке. Затем мы вместе с Василием поднялись на четвёртый этаж, остановившись у неприметной квартиры с номером тридцать четыре. Дверь почти сразу открыла сестра Василия.
— Разувайтесь, берите тапочки и проходите на кухню, — вместо приветствия сказала она. — Чай уже готов, пироги и торт. Мешать вам не буду. Мы с Виталиком гулять пойдём.
Наклонившись к Василию, она что-то прошептала ему на ухо, из чего я расслышал только «водка» и «в нижнем ящике». Пришлось немного потолкаться в узком коридоре, чтобы разуться и пройти на кухню. Никита ждал нас, сидя за столиком, спиной к огромному красному холодильнику. Насупившийся и хмурый, словно к нему коллекторы пришли долг выбивать. Вообще, из всей нашей компании только капитан Смирнов выглядел довольным, даже улыбался. Удивительно, чтобы человек, не добравшийся до уровня мастера, занимал такую должность, как у него.
— Кто что пьёт? — спросил Василий. — Чай, кофе?
— Мне кофе, — быстро сказал я, — сахара побольше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А мне чёрный, — добавил Смирнов и протянул Никите руку. — Валентин Михайлович.
— Никита.
— Что, тайное общество, — хмыкнул я, усаживаясь в центр стола, — рассказывай, как докатился до жизни такой?
— Повезло, — с ехидством ответил Никита.
— Можете прямо с самого начала рассказывать, — кивнул капитан. — Нам всем очень любопытно, как вы связались с организацией, находящейся вне закона не только в России, но и в большинстве стран мира.
Никита посмотрел на него из-под бровей, пригубил кофе. Пару минут он молчал, собираясь с мыслями. Василий успел сварить нам кофе, поставить по тарелочке с кусочком торта.
— Я, вообще, во Францию на врача учиться поехал, — сказал он. — Родители оплатили поездку и учёбу. Там познакомился с учителем… Больше десяти лет уже прошло…
Рассказ у Никиты получился простым, без особых подробностей. На первом курсе института, для всех, достигших уровня эксперта, проходило собеседование, куда приглашали серьёзных мастеров, присматривающих перспективных студентов. Проще говоря, французы вербовали одарённых из России и других стран, наплевав на международные договорённости. Обещали золотые горы, обучение у лучших мастеров Европы, кому-то даже специальные стипендии платили. Там Никита и познакомился с Олегом, выходцем из глубинки России, который свёл его с учителем. Четыре года, пока учились в институте, они попутно занимались по особой и очень опасной методике укрепления тела. По словам Никиты, он был свидетелем смерти пятерых парней, которые просто не выдержали нагрузки и как он сказал, «перегорели». Об учителе Никита говорил только в положительном ключе. Если бы он не уделял им так много времени, они бы вряд ли пережили процесс обучения.
Что касается тайной организации, то парни буквально пару лет назад были допущены до внешнего круга знаний. Что это за внешний круг, и сколько их вообще, Никита толком сказать не мог. Его, как и ещё пару десятков старших учеников собрали в Вене, в одном из богатых замков и в течение недели промывали мозги, рассказывая о балансе силы в мире и о том, как опасны некоторые знания в руках людей.
— То, что это секта, — говорил Никита, — к тому же агрессивная, я понял давно. Всё у них в наличии и многоуровневая иерархия, и опознавательные знаки, и собственное учение о правильном мироустройстве. Ученики должны беспрекословно слушаться учителя, становясь сильными мастерами. Слабым там не место. Слышал, что те, кто не может сдать определённый экзамен силы, просто исчезали. Мы в этом году должны были снова поехать в Вену на четырнадцать месяцев, после чего нам бы дали какое-то задание, доказывающее преданность. Выполнившие это задание получали перстни внутреннего круга, доступ к знаниям и техникам.
— Олег туда рвался, — сказал Никита после небольшой паузы. — Он даже умудрился выйти на одного из магистров. Ему проще, у него семьи нет, а я туда возвращаться не хочу. Жалею, что вообще связался, но выйти не мог. Страшно. Действительно, страшно было. Учитель… он нас с Олегом в одиночку мог придушить, как воробьёв.
Помолчали. Я допил кофе, подождал, пока Василий сварит ещё порцию.
— Чем вы занимались много лет в России, пока учились? — спросил капитан Смирнов.
— Знаю, к чему клоните, — покривил губами Никита. — В России мы ничем не занимались. Но в командировки мотались раза три или четыре в год. Мы учителя могли пару месяцев не видеть, а потом он объявлялся и брал нас с собой, чаще всего в Европу. Последний раз, ещё до того, как с Кузьмой столкнулись, летали в Грецию. Помогали местному магистру решить проблему с одним кланом. За неделю тихо устранили четырёх мастеров и вернулись домой, как раз к новости о смерти Императора Ивана.
— В детали поездки учитель вас не посвящал?
— Нет. Сказал, что они угрожают местному отделению организации, и всё. Чтобы задавать вопросы, нужно носить на пальце знак… в смысле, перстень.