Кроме этого, Весткотт давал участникам эксперимента разные тесты на определение типа личности, благодаря чему он видел, какими чертами характера обладают представители разных групп. Он обнаружил, что «успешные интуиты» в большинстве своем интроверты: они стараются обходить стороной ситуации, где им приходится быть в центре внимания, но при этом уверены в себе и собственных суждениях. Они сопротивляются контролю со стороны и предпочитают принимать решения самостоятельно. «Успешным интуитам» чужды условности, и они обходятся без стереотипов. На многолюдных мероприятиях они ведут себя сдержанно, но при этом в более приватной обстановке или наедине с собой они решительны и дают волю чувствам. Они восприимчивы к критике – могут ее и отклонить, но способны изменить себя, если это будет необходимо. Они готовы принять вызов и пойти на риск. Себя они считают «независимыми», «предусмотрительными», «уверенными в себе» и «непосредственными». «Они тщательно присматриваются к запутанным и неопределенным вещам и сомневаются гораздо больше, чем представители остальных групп, при этом они не боятся своих сомнений и неопределенности»{58}.
В противоположность первой группе, «гадалки наобум» гораздо больше настроены на социализацию. Но «в их общении присутствует соперничество, кажется, что они заняты только собой, их “эмоциональные вложения” ориентированы на самих себя». Эти особенности часто проявляются в «тревожном ощущении собственной нестандартности в сочетании с упрямством и непреклонными убеждениями, а также в цинизме…» Себя они считают «осторожными», «быстрыми», «упрямыми» и «циничными». Весткотт поясняет, что такие люди «стремятся всеми силами понять реальность, которая то и дело ускользает от них, пытаются разными способами победить [неуверенность], но делают это весьма непоследовательно».
«Успешные аккуратисты» отличаются «стремлением к порядку, определенности и контролю», очень высоко ценят авторитетное мнение. Они хорошо социализированы (в том смысле, что их интересы и ценности весьма типичны для окружающей культурной среды), но склонны не замечать этого влияния. Кажется, что страстное желание определенности и порядка приводит их к тому, что они чувствуют себя неловко и тревожно в мире непостоянных отношений между людьми. Им трудно управлять чувствами, если эти чувства не приведены в систему. Они считают себя «осторожными», «добрыми», «скромными» и «уверенными в себе». Согласно Весткотту, общая картина данной группы такова: «Это консервативные, осторожные и немного подавленные люди, которые хорошо себя проявляют в ситуациях, где есть конкретные ожидания, которые наверняка оправдываются». Мы можем отнести их к типу людей, опирающихся на р-состояние.
И наконец, «осторожные неудачники». Они видят мир «в высшей степени сомнительным и опасным и, по сути, бессильны как-то повлиять на него или управлять им. Для них характерна общая инертность, они остро чувствуют несправедливость, при этом не могут с ней бороться. Им всегда хочется спокойствия и определенности, но при этом им не хватает уверенности в себе… Они достаточно консервативны, очевидно, потому, что это лучшая защита от нестабильности. Кажется, что они плывут по жизни, едва держа голову над водой, не создавая волн. Себя они считают “острожными”, “добрыми” и “скромными”».
Какой же главный вывод можно сделать из всех этих интересных находок? Есть группа, представители которой наиболее легко относятся к неопределенности и неясности и умеют с этим жить. Это и есть люди, лучше всего использующие неточную информацию, которой располагают. Они способны задействовать ресурсы бессознательного, чтобы правильно угадывать в неопределенных ситуациях, и готовы к этому. Отсюда мощное эмпирическое подтверждение идеи, что бегство от неопределенности заставляет людей обращаться лишь к рациональному мышлению, которое плохо подходит для непонятных ситуаций. Весткотт пересмотрел результаты всех исследований, проделанных на сегодняшний момент, и пришел к важному выводу: «Интуиция чаще всего работает в тех случаях, когда информация, на которой основаны заключения, слишком запутанна, ограниченна или вообще отсутствует или когда нет времени на то, чтобы обработать все данные… Эти условия сбивают думающего человека с пути прямого использования зрелой логики, применяемой в обществе»{59}.
Американский социолог Дональд Шон недавно отстаивал идею, что именно с подобными ситуациями сталкиваются в обычной жизни представители таких профессий, как учитель или юрист{60}. Несмотря на существование образцов и правил, призванных помогать им, эти люди проводят уйму времени, решая уникальные и сложные проблемы, которые невозможно решить, просто открыв книгу. Такие проблемы находятся за пределами тщательно вымощенных трасс «формальных рассуждений», поэтому людям приходится прокладывать собственные пути сквозь то, что Шон называет топкими ямами профессиональной практики.
Иногда подобное пересечение данных и опыта – восприятие и понимание – происходит очень быстро. Задачи Весткотта довольно сильно упрощены и специально подогнаны, чтобы позволить интуиции действовать быстро. Для решения не требуется богатый опыт. Не нужно искать никаких едва заметных сходств и метафор, не нужно раскрывать никаких едва уловимых схем, соединяющих разрозненные элементы.
Тем не менее очень часто, когда перед нами стоит трудная и запутанная задача, стоит на некоторое время оставить субразум в покое, и здесь самой важной становится способность к терпению. Необходимо разбудить ее, перетерпеть неизвестность и позволить себе некоторое время пребывать в состоянии незнания, сделать шаг в сторону и дать процессу в голове идти своим чередом, не наблюдая за ним и не контролируя его.
Тот, кто не может вынести неопределенность, по той же причине не может обеспечить «утробу», необходимую для развития творческой интуиции. Как уже было сказано в главе 4, Милтон Рокич показал, что творческие способности проявляются лучше, когда людей просят немного помедлить и дают им больше времени. Он приходит к заключению, что «говоря о разных людях – гибких и менее гибких, мы имеем в виду разное отношение людей ко времени… Доступное время [то есть склонность думать медленно] дает возможность познавать шире, применять абстрактное мышление… и, следовательно, быть более гибким». А дальше он приводит довольно правдоподобное объяснение, как эти различия возникают. «Некоторые люди из-за прошлого опыта, когда их потребности удовлетворялись с большим опозданием, становятся почти неспособными пережить ситуацию, которая их расстраивает. Чтобы унять тревогу, такие люди довольно быстро реагируют на новые проблемы… И неизбежным следствием такой ситуации будет ригидное поведение»{61}. Независимо от того, является ли человек хорошим интуитом или нет, у него возникают привычки и склонности к познанию. Эти привычки лежат в основе глубоко скрытых личностных характеристик. Если человек опасается, что им пренебрегут, он не может заставить себя терпеть и ждать и в результате хватается за режим познания, то есть за р-состояние. И похоже, что этот режим дает верное направление мысли и контроль над ситуацией, но в реальности он может оказаться негодным инструментом.
Существует масса данных, подтверждающих распространенное мнение, что, когда люди находятся под угрозой давления извне, или просто в напряжении, или боятся, что их осудят, – они склонны обращаться к проверенным на практике, традиционным и более однозначным путям познания. Другими словами – к менее творческим. Эксперимент супругов Лачинс с сосудами показывает нам, что приверженность к применению более сложных решений при наличии простых возрастает в состоянии напряжения. В одном старом исследовании (которое сейчас комитет по этике не одобрил бы) студентам заранее говорили, что по данным скрытно проведенного опроса было доказано, что у них есть «неадекватная черта характера» и что их поведение с сосудами с водой поможет прояснить ситуацию. Чем больше были запуганы участники исследования, тем упорнее они цеплялись за устаревшие решения и тем меньше была вероятность, что им удастся увидеть новую возможность{62}.
Если напряжение мало, это тоже мешает выполнению работы. Артур Комз и Чарльз Тейлор давали людям задание расшифровать несколько предложений, пользуясь простым шифром. Похожие шифры можно найти в детских комиксах про шпионов. Одни предложения как бы случайно затрагивали личные вопросы (например: «В семье не уважают мое мнение»), другие были совершенно нейтральными (например: «Осенью на школьной площадке становится грязно»). Иногда перед нейтральными предложениями экспериментатор как бы невзначай говорил: «Не могли бы вы сделать это побыстрее?» Расшифровка «личных» предложений обычно занимала больше времени, и люди при этом делали больше ошибок. Но самым сложным было расшифровать нейтральное предложение за ограниченное время. Даже в таких простейших заданиях, где почти не нужен творческий подход, призыв «сделать быстрее» имел обратный эффект{63}.