Казалось, что Романе самый счастливый человек на свете. Он с такой любовью и заботой относился к крошке сыну, с такой вежливостью и галантностью подносил кубок с вином своей дорогой женушке, так нежно нашептывал ей что-то на ушко!
Все эти знаки благополучия и счастья могли бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не меня. Человека, уже несколько лет следовавшего за юным наследником Тулузы, словно его мрачная тень. Я-то прекрасно знал, что раз или два в неделю Раймон идет в спальню своей жены для того, чтобы прошествовать в сапогах по ее ложу и скрыться за заветной дверью. При этом Романе не заговаривал с женой и не смотрел в ее сторону, словно ее и не было, или безжалостно отталкивал ее в сторону, если она пыталась заслонить собой проклятую дверь. Все это время прекрасная Эрмезинда не смела слова сказать свекру или свекрови о том, как обходится с ней муж. Вместо этого она таила обиды и искала спасения в дурманящем вине и веселых трубадурах, украшающих ее Двор любви.
Раймону не было дела до того, как и с кем проводила время его супруга. Он обожал сына, оставаясь равнодушным и холодным к его матери.
Наблюдая за тем, как мой господин возится с мальчишкой, я невольно страдал оттого, что не могу обнять свою дочь.
В год, когда у Романе появился первенец, ей исполнилось одиннадцать лет. Юная наследница Лордат была белокура, как и ее мать, с голубыми сияющими глазами. Обычно она играла недалеко от замка в окружении слуг и нянек. Несколько раз я видел ее вместе с Пьером. Как выяснилось многим позже, мадонна Амалия тяжело захворала после рождения малышки и несколько лет не покидала после этого своей комнаты.
Пару раз девочка видела меня и махала рукой, призывая заглянуть в замок. Тогда я разворачивал своего коня и скакал прочь.
Тяжела доля отца, судьба которого не позволяет ему прижать к сердцу собственное дитя.
Золотая горлица
О, горе-горюшко, что высокая горушка, через которую и пешком не перейдешь, и на коне не перескочишь. Большое горе было у мадонны Диламеи, огромное. Все было у нее – высокий замок Лордфорд белел на холме среди зеленых лесов, словно колдовских заклятий, стада коров да коз паслись на зеленых лугах.
Были сады и виноградники да целых четыре деревни крестьян.
Был подвесной мост на черных певучих цепях и главная башня донжон, на которой так приятно было играть в куклы и высматривать своего принца.
А его все не было и не было.
Диламея всю жизнь ждала своего суженого, каждую минуту думала о нем, меж тем принц не скакал и не скакал на своем белом коне.
В общем, это и было горе донны Диламеи.
– Другим доннам трубадуры-рыцари любви по ночам поют нежные канцоны, о них слагают легенды, – сетовала на свою судьбу Диламея, положив голову на колени няньке. – Все как-то устроены, и только у меня нет сердечного друга, нет мужа-защитника, никого нет.
– Что вы, что вы, госпожа! – нежно утешала ее старая и черная, точно выжженная головешка, сарацинка – единственный трофей деда Диламеи, который он в незапамятные времена привез с собой из Святой земли. – Дайте срок – все у вас будет, моя горлица.
Но Диламея только вздыхала да охала, представляя монастырь, где скончает она рано или поздно свои золотые денечки.
– Ой, чувствую я, милочка Эсфырь, схоронят меня в сырой земле, в саду, повитом виноградом и розами. Каждый год на мою одинокую могилку будут съезжаться знатные сеньоры, благородные рыцари да прекрасные дамы. Будут они горевать о том, что я умерла я во цвете лет. Будут.
– От чего же дитятко мое собирается умирать? – Старуха Эсфырь всплескивала руками, ее черные глаза наводнялись слезами. – Неужели болезнь какая-нибудь появилась, порча или наговор недобрый свершили злые люди?
– Умру я без любви, – вздыхала Диламея, тоже плача от жалости к самой себе, – умру ни разу не целованной, от тоски и в ожидании своего суженого.
Диламея оставила няньку и, сохраняя скорбное выражение на прелестном личике, поднялась на донжон, где ветер так приятно играл с ее светлыми волосами и широким платьем, словно это и не ветер, а сказочный возлюбленный прикасался к ним своими нежными пальцами.
Диламея любила башню, потому что была приучена играть там с самого детства, потому что отец никогда не вешал на своих башнях пойманных разбойников и еще потому, что именно с главной башни увидела она в первый раз странного черного рыцаря, время от времени появляющегося на их земле.
В первый раз Диламея решила, что это друг отца или посланник сеньора, но по тому, как быстро скрылся незнакомец, она догадалась, что приезжал он исключительно для того, чтобы увидеть ее. С тех пор она ждала своего суженого, днем и ночью мечтая о нем.
О том, как в замке Лорд форд появились три чудесных монаха
В родительском замке юная Диламея росла веселой и беззаботной пичугой. Просыпаясь с первыми лучами солнца, девочка радовалась новому дню, встречая его песнями и заливистым смехом.
Своими светлыми кудрями, голубыми глазами и хрупким телосложением она походила на мать, но при этом была невероятно выносливой, так что друзья отца не раз восхищались редким сочетанием внутренней силы и жизнеспособности с нежным обликом юной красавицы.
Диламея никогда не болела, даже не простужалась. Несколько раз, падая с коня, она не только не калечила себя, а умудрялась даже не поставить себе синяка. Возможно, такая редкостная живучесть досталась ей в качестве дара от ее необыкновенно внимательного и заботливого ангела, подставляющего свое плечо и свое крыло всякий раз, когда малышке грозила беда.
Или эту невероятную удачу можно было отнести в счет поселившихся с незапамятных времен в замке родителей Диламеи трех чудесных монахов. Говорили, будто бы своей святой жизнью и неустанными молитвами три монаха обеспечивали всем обитателям замка защиту и покровительство свыше.
Сейчас уже трудно сказать, какие именно причины сделали жизнь в замке Лордфорд и вправду веселой и достойной, почему здоровье его обитателей, особенно хозяев, было отменным, а достаток постоянным.
Но именно с момента появления в замке первого монаха их прежде истощенные земли начали родить, вернулась давно утраченная милость сюзерена, а в казну потекли золотые червонцы.
Хотите услышать легенду бродячих сказителей и веселых жонглеров? Слушайте.
Давным-давно в замке отца Диламеи обосновались три странных монаха, которые годами палец о палец не ударяли, а только лежали на мягких тюфяках, ели, пили, вели мудрые беседы да Богу молились.
А началось все вот с чего. Однажды к замку Лордфорд подошел пеший странник – толстый, словно бочонок с вином, монах Харитон. Хозяин замка повелел впустить прохожего, накормить его чем Бог послал да уложить спать, чтобы на следующий день тот мог отправиться дальше.