Не волнуйся, старина, сказал себе Морт. Скоро все будет позади. При этом он снова ощутил прилив ничем не оправданного оптимизма, нахлынувшего на него во время телефонного разговора с Хербом, и, как и тогда, чуть не захихикал вслух, но вовремя сдержался. Они бы очень удивились, если бы Морт сейчас рассмеялся, и были бы правы.
— Я думаю, что Шутер должен был направиться в… — …туда, откуда он приехал, — закончил Морт, едва запнувшись.
— Надеюсь, что вы правы, — сказал лейтенант Бредли, — и все-таки следовало бы его найти. Вероятно, мистер Рейни, вы действительно убедили его в том, что он проиграл, но это не означает, что Шутер покинул вас в прекрасном расположении духа. Он мог в ярости приехать сюда и поджечь ваш дом просто потому, что вы его обкакали, — простите меня, миссис Рейни.
Эми скривила губы в улыбке и отмахнулась от извинений.
— Вы не думаете, что это возможно?
Нет, подумал Морт. Не думаю. Если бы он решил поджечь дом, то ему пришлось бы сначала убить Бампа, а потом уже ехать в Дерри, иначе он бы не успел сделать это до моего пробуждения. В таком случае тело Бампа было бы уже окоченевшим и кровь у него на груди была бы засохшей. А на самом деле все было совсем не так… Хотя я при всем желании не могу сказать им об этом. Они станут интересоваться, почему же я сразу не рассказал им о Бампе, и наверняка решат, что я скрываю от них что-то еще.
— Думаю, что возможно, — согласился Морт, — хотя, по-моему, этот парень не похож на поджигателя.
— Ты хочешь сказать, что он не похож на Снупса? — неожиданно спросила Эми.
Морт изумленно взглянул на нее, затем рассмеялся.
— Точно, — сказал он. — Он действительно южанин, но не Снупс.
— Что это означает? — насторожился Бредли.
— Старая шутка, лейтенант, — объяснила Эми. — Снупсы — это персонажи из какого-то романа Уильяма Фолкнера. Они начали свою карьеру с того, что поджигали амбары.
— Поджигателей как таковых не существует, — сказал Викерхем. — Они появляются в самых разных обличьях. Поверьте мне.
— Что ж…
— Если вас не затруднит, опишите подробнее его машину, — попросил Бредли и приготовился записывать. — Я бы хотел предупредить полицию штата.
Морт решил, что ему лучше снова соврать. И соврать как следует.
— Это был седан. В этом я почти уверен.
— Ага, «форд-седан». Да?
— Думаю, что годов семидесятых, — пробормотал Морт (на самом деле он был уверен, что фургон Шутера вышел с конвейера примерно в те времена, когда парень по имени Освальд[2] избрал президентом Соединенных Штатов Линдона Джонсона[3]) и, помолчав, добавил:
— Номера были светлого цвета. Возможно, из Флориды. Не могу поклясться, но, кажется, это так.
— Ага. А как выглядел сам парень?
— Среднего роста. Со светлыми волосами. В очках. С такой круглой проволочной оправой, как у Джона Леннона. Честно говоря, это все, что я пом…
— Ты же вроде говорил, что на нем была шляпа, — внезапно вмешалась Эми.
От неожиданности Морт даже щелкнул зубами, но тут же благодушно добавил:
— Да. Точно. Совсем забыл. Темно-серая или черная. Только скорее это была кепка. Такая, знаете, с козырьком.
— О'кей. — Бредли захлопнул свой блокнот. — Это уже кое-что.
— Может быть, поджог был просто актом вандализма, какой-нибудь демонстрацией протеста? — спросил Морт. — В романах ничего не происходит просто так, но в реальной жизни, насколько мне известно, это иногда случается.
— Возможно, и так, — согласился Викерхем, — и все-таки проверить не мешает. — Он подмигнул Морту и хитро произнес: — Иногда, знаете ли, реальная жизнь подражает искусству.
— Мы можем быть еще чем-то полезны? — спросил Тед и положил руку на плечо Эми.
Викерхем и Бредли переглянулись, после чего последний покачал головой:
— Не думаю, во всяком случае, не сейчас.
— Я спрашиваю только потому, что Эми и Морт должны еще встретиться со страховым агентом, — пояснил Тед. — И возможно, со следователем их компании.
Его южный акцент все больше и больше раздражал Морта. Он подозревал, что родился Тед на юге — всего на несколько штатов севернее страны Фолкнера[4], но лично ему на это совпадение было наплевать.
Представители властей пожали Эми и Морту руки, выразили свое соболезнование, попросили сообщить, если они что-нибудь вспомнят, и оставили их, предоставив возможность совершить втроем еще один обход остатков дома.
— Я сожалею по поводу всего этого, — неожиданно сказал Морт.
Она шла между мужчинами и посмотрела так, будто что-то в голосе бывшего мужа изумило ее. Может быть, просто искренность.
— Обо всем. Действительно сожалею, Эми.
— Я тоже, — мягко ответила она и коснулась его руки.
— Что ж, Тедди присоединяется к вам, — сказал Тед с торжественной сердечностью.
Эми повернулась к нему спиной, и в этот момент Морт готов был кинуться на Теда и душить до тех пор, пока у того глаза не выскочат из орбит.
Они шли по улице мимо восточной стороны дома. Раньше в этом месте был глухой угол, образованный стеной дома и его кабинетом. Здесь у Эми находился небольшой сад. Сейчас цветы были мертвы, и Морт решил, что это даже к лучшему. Вся трава выгорела в радиусе двенадцати футов от дома. Если бы растения в это время цвели, они бы засохли, и это было бы совсем печально. Это было бы…
Неожиданно Морт остановился. Он вспомнил рассказы. Рассказ. Можно было назвать его «Посевной сезон», или «Секретное окно, секретный сад», — в любом случае, если откинуть все внешнее и заглянуть в самую суть, это был один и тот же рассказ. Смотреть было не на что, кроме как на голубое небо, во всяком случае сейчас, но до вчерашнего пожара здесь было окно, прямо на том месте, куда сейчас смотрел Морт.
Это было окно в маленькой комнатке рядом с прачечной. Маленькая комнатка, которая стала кабинетом Эми. Именно сюда она приходила подписывать чеки, делать записи в своем дневнике, говорить по телефону… это была комната, в которой, как он подозревал, несколько лет назад Эми начала писать свой роман. А когда роман погиб, именно в этой комнате она тихо и скромно похоронила его в ящике стола. Стол находился возле окна. Эми любила приходить туда по утрам. Она могла начать в соседней комнате стирку, а потом копаться здесь в бумагах в ожидании зуммера, означающего, что пора выключать стиральную машину и включать сушилку. Эта комната была достаточно обособлена от всего дома, и Эми говорила, что ей всегда нравилось, как здесь тихо и спокойно. Тишина, чистота, спокойный утренний свет. Она любила время от времени выглядывать из окна и любоваться на свои цветы, растущие в глухом углу между домом и пристройкой. В голове Морта зазвучали ее слова: Для меня это самая лучшая комната, потому что туда почти никто — кроме меня — не заходит. Получается, что у меня есть свое секретное окно, которое выходит в секретный сад?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});