такой видит впервые.
А значит, все очень, очень серьёзно.
Через два часа Рэйчел, успокоив и уложив подругу спать, выходит из её квартиры.
Она спускается вниз, какое-то время стоит возле подъезда, словно не понимая, куда идти, и, наконец, медленно бредет к маленькому скверику неподалёку.
Без сил совершенно, опустившись на лавочку, Рэйчел замирает, уставившись пустым взглядом перед собой.
Она абсолютно, абсолютно не понимает, что делать дальше. Что делать именно ей.
Что делать со всем тем, что рассказала ей Лора.
Эти два дня, что Рэйчел прожила в квартире Пола, были, пожалуй, с одной стороны, самыми спокойными и умиротворяющими в ее жизни, а с другой стороны стоили ей невероятного количества нервов.
Потому что очень, очень сложно находиться рядом с мужчиной, которого любишь, и никак ему этого не показывать.
То, что у нее появились чувства к своему работодателю, Рэйчел поняла спустя всего месяц после того, как начала на него работать.
Работать она начала совершенно неожиданно.
У Эда были очередные сложности в бизнесе, в которых он обвинял всех, кроме себя.
Софии надо было оплачивать школу, спортивную школу, надо было… Да все надо было. Рэйчел нашла объявление в газете, пришла на собеседование. Хмурый мужчина, задав буквально два вопроса, предложил выходить с завтрашнего дня на работу.
Зарплату предлагал неплохую. Единственный минус – рабочее место в баре с сомнительной репутацией, стоящем на отшибе.
Но Рэйчел ухватилась тогда за это предложение. Она понимала, что опыта у нее нет никакого, в нормальную, серьезную фирму ей пути нет. А деньги были нужны. Эд не просыхал еще неделю, особо не обращая внимание на то, куда его жена ездит каждый день.
Ну нашла работу, и нашла.
А Рэйчел с огромным удовольствием погрузилась в новую для себя деятельность. Нормальный документооборот ей удалось наладить быстро. Пол был доволен, хотя никак ее успехи не комментировал. Только зарплату прибавил. И улыбаться стал иногда. Больше никаких эмоций к ней не проявлял.
Рэйчел же, незаметно для себя, постепенно, начала замечать, что, находясь в одном помещении со своим работодателем, не может, просто физически не может отвести от него взгляда. Что постоянно разглядывает широкие плечи, небрежные взлохмаченные всегда волосы, крепкие красивые пальцы… Тонкие, упрямо сжатые губы… Небритый подбородок… Представляет, помимо воли, как она могла бы коснуться, всего лишь коснуться колкой щетины, разгладить твердую морщинку между бровей… Это было ужасно, неправильно, невероятно!
Рэйчел всегда была на редкость спокойным, здравомыслящим человеком. Она понимала, что семейная жизнь ее не сложилась, но разорвать связь с Эдом почему-то не могла, не хватало какого-то окончательного толчка.
Еще она понимала, что такая женщина, как она, никогда не сможет заинтересовать Пола. Его вообще мало кто интересовал. За время работы с ним она поняла, что Пол не ищет отношений, никаких. Все женщины, которые так или иначе оказывались рядом с ним, были одной категории: развлечение на одну ночь. И, по его поведению было понятно, что другого он не хочет.
Он свободный, вполне себе успешный мужчина, и никогда, никогда он не обратит внимание на такую серую мышь, затурканную нелегкой жизнью, с мужем и ребенком.
Ну смешно же! Ну что за дешевый роман! Ну куда ты лезешь?
Рэйчел могла говорить себе все, что угодно, но глаз от него оторвать все равно не могла. Никак не могла.
За эти два дня она она узнала своего директора с совершенно другой стороны. Заботливый, спокойный, терпеливый, надежный. А некоторые его взгляды… Рэйчел ловила их и обмирала от невероятного, мучительного душевного томления. И тут же убеждала себя, что ей показалось, что просто давно не было секса, а тут такой мужчина рядом… Да кто угодно…
Нет, не кто угодно. И не она. Не для нее это все.
Только что там, наверху, Лора с диким пьяным смехом рассказывала ей про своего мужчину (Джо Хоук и Лора, ну кто бы мог подумать!), про свои метания, непонимания, переживания. И про то, что, оказывается, Пол Хоук влюблен в нее без памяти. О чем сама Лора, естественно, и не подозревала.
И Рэйчел не подозревала. Как не подозревала о том, что умеет ревновать. Дико ревновать. Мужчину, который никогда не будет ее. Злиться. На подругу, виновную только в том, что она красива той невероятной красотой, что обычно сшибает с ног. Всех мужчин. Чего же удивляться, что и он не устоял?
Лора плакала, рассказывая, что ее мужчина, Джо, не хочет с ней быть, потому что ее любит его брат. И какая глупая это ситуация! С ее точки зрения глупая. Все же взрослые люди, правда? Почему они должны быть несчастливы? Она же ничего не сделала для того, чтобы Пол к ней что-то почувствовал? Она же ни в чем не виновата.
В конце концов, можно же поговорить. Ну все же взрослые люди. Ну это же глупо.
Рэйчел слушала ее и понимала, что подруга ничего не понимает. Ничего. Что она рассуждает с точки зрения нормального, логичного человека.
Это не к Хоукам.
Рэйчел, работая два года на Пола, уже поняла, что в отношениях братьев нет и не будет никакой логики. Не будет нормы. У них свои понятия, свой, внутренний кодекс чести. И по этому кодексу чести женщина одного автоматически становилась табу для другого. Даже если эта женщина формально, да и реально, была ничьей.
Джо отдавал брату все свои сбережения, жил одним днем, ничего не планируя и не откладывая на потом. Словно у него не было этого «потом». Он был помешан на брате. Готов сделать для него все, что угодно. Рэйчел это знала всегда.
И то, что случилось – это было дно. Конец света, практически. То, что Джо завел отношения с женщиной, в которую влюблен его брат, это… Это просто…
Тут у Рэйчел не хватало формулировок.
Как не хватало понимания, что же теперь делать.
Для Лоры все было предельно ясно. Есть она и есть мужчина, с которым ей хорошо, который явно хочет с ней быть. Но не может. Потому что его брат, видите ли,