Андреевич?
– Если судить по форме, то это конница генерала Ли, бывшего начальника Цицикарского гарнизона. Помните, нам тогда сказали, что генерал-губернатор Шеу – дзяньдзюнь провинции Хэйлунцзян и генерал Ли «приняли золото»? Но это оказалось не так: они с верными им войсками ушли в Монголию, а трупы, что мы тогда видели, были неизвестно кого, одетые в их одежды…
– Значит, прав был полковник Ванг по поводу генерала Ли, – перебил я сотника, чувствуя, что сознание уплывает. – Но об этом позже. Роман Андреевич, у меня за пазухой мои документы в непромокаемом чехле, а я всё…
«Батарейки сели», – была последняя мысль, когда вновь провалился в темноту.
В следующий раз очнулся уже в больничной отдельной палате. То, что я нахожусь в палате один, понял, когда с большим трудом осмотрелся. Любое движение головой вызывало гулкую боль в правом виске, головокружение и тошноту.
Радостным для меня было то, что правый глаз видел, а то я испугался, что ему хана пришла. Второй радостной вестью стало то, что все части тела и мышцы работали. Судя по всему, при падении с лошади отделался только ушибами, кости все были целы. А вот то, что в голову мне пуля от последнего преследователя прилетела это стало стопроцентной реальностью. Осталось только выяснить, насколько серьёзно. Контузия есть точно.
На этот вопрос мне ответил, как я узнал чуть позже, начальник госпиталя и замечательный врач коллежский асессор Шефнер Павел Карлович. Бодрый толстячок, живчик лет шестидесяти вкатился в палату, как только сестра милосердия, дежурившая у моей постели, доложила ему о том, что я очнулся.
– Пришли в себя, молодой человек? Это хорошо. Сейчас посмотрим, как у вас дела. Ранения в голову очень опасные, но думаю, что кроме сильной контузии вам ничего не грозит. Хотя и это неприятно. И крови вы много потеряли. Ну что же, приступим, – с этими словами доктор начал осмотр моей тушки.
Минут через десять осмотра, выслушивая мои ответы, доктор вынес свой вердикт:
– Повезло вам, молодой человек. Сильная контузия, надеюсь, без последствия для нервной системы, да ещё один шрам на голове прибавится длиной в вершок. Не первый, но надеюсь, что последний. Это пока молод, ранения о себе не напоминают, а к старости дадут о себе знать. А у вас этих отметин столько, что диссертацию можно писать. Не бережёте себя, молодой человек, – доктор сокрушённо покачал головой.
– С четырнадцати лет воюю, доктор, всякое случалось, – ответил я, попытавшись улыбнуться, но боль заставила сморщиться.
– Та-а-к… Где больно? – резко перестроился доктор.
– В правый висок стрельнуло, – глухо ответил я.
– Что же, голубчик, две недели постельного режима, месяц на восстановление, а потом минимум три месяца отпуска по ранению. Рекомендую съездить на воды в Карлсбад или Баден-Баден.
– Доктор, а я где? – наконец-то смог поинтересовался я.
– Вы, господин флигель-адъютант, в госпитале нашего гарнизона в Инкоу, а я, извините, что не представился сразу, его начальник – коллежский асессор Шефнер Павел Карлович.
– Очень приятно, Павел Карлович. Как зовут меня и кто я, насколько понял, вы знаете.
– Про Ермака весь Дальний Восток знает, а я во Владивостоке почти со дня его основания живу. О моём брате контр-адмирале Шефнере Алексее Карловиче, думаю, вы слышали.
– Это в его честь названа одна из улиц города? – спросил я.
– Да. Он вернулся в столицу, а я вот не захотел возвращаться, прикипел к этому краю. И не только я. Племянник Алексей Алексеевич в должности водолазного офицера на броненосце «Ретвизан» служит. Переживаю за него, – доктор указательным пальцем правой руки вытер уголки заблестевших глаз.
– А здесь как оказались? – поинтересовался я и сморщился от вновь нахлынувшей боли в правом виске.
– Так… Тимофей Васильевич, все остальные вопросы позже. Нельзя вам много говорить, а я, старик, увлёкся, – доктор виновато улыбнулся. – Извините за любопытство, последний вопрос: а правда, что вы в четырнадцать лет пятьдесят хунхузов, которые пытались угнать станичный табун, убили?
– Только двадцать одного, доктор. Повезло мне тогда…
– Да-а-а… – протянул Павел Карлович. – Всё! Сейчас вам дадут бульончика, потом – опиумную настойку, и отдыхайте. Все посещения только завтра.
– Доктор, не надо опиумной настойки. А кто меня хотел навестить? – поинтересовался я.
– Генерал Стессель лично прибыл. Хочет с вами пообщаться…
– Павел Карлович, что же вы молчали?! Мне надо с ним срочно переговорить. И сколько я провалялся без сознания, если Анатолий Михайлович сюда прибыть успел?! – возбуждённо произнёс я и тут же сморщился от нового приступа головной боли.
– Больше суток, голубчик. Так что никаких посещений. И так я с вами заболтался.
– Доктор?!.. – я с упрёком посмотрел на Павла Карловича.
– Если только сегодня вечером. Вам надо поспать, – строго произнёс Шефнер.
Заснул, а точнее отрубился, в очередной раз ещё до того, как доктор вышел из палаты. Очнулся, когда в окнах было уже темно. В углу помещения тусклым огнём горел фитиль лампы, рядом с моей кроватью стоял стул, на котором, похрапывая, спала сестра милосердия.
Я попытался подняться, но кровать скрипнула, а сестрица лет шестидесяти тут же открыла глаза.
– И куда мы собрались? Павел Карлович сказал, что у вас постельный режим, значит, постельный режим. Лежите! – строго произнесла-приказала женщина, но глаза её при этом лучились какой-то материнской добротой.
– Да… Я по малому…
– Сейчас утку подам.
После стеснительной процедуры был накормлен с ложечки, как маленький, куриным бульоном с мелконарезанным мясом, его в судке в теплом виде сестра милосердия сохранила, завернув в одеяло.
Потом мне дали в приказном порядке выпить, как я понял, настойки опиума. Пока не заснул, успел узнать, что мою сиделку зовут Марфа Матвеевна, что она из крепостных семейства Шефнеров. Во Владивосток приехала как нянька для сыновей Алексея Карловича. Получила свободу, но так и осталась в семье на прежней роли.
Когда старший брат с семьёй уехал в столицу, осталась во Владивостоке служанкой у холостяка Павла Карловича. Вместе с ним ушла в русско-китайский поход. Милый доктор, несмотря на возраст, добился через генерал-губернатора Гродекова, чтобы его назначили хирургом в один из лазаретов при отряде генерала Сахарова.
Дальше был поход, сражения, кровь и грязь, а также спасённые жизни. И вот уже год как Павел Карлович командует небольшим медицинским подразделением в Инкоу, а Марфа Матвеевна, как и во время похода, исполняет в нём должность сестры милосердия.
Боже, как много мы потеряли. Тяжело себе представить, чтобы в той моей прошлой жизни почти шестидесятилетние мужчины и женщины просились бы на войну, дойдя для положительного решения до губернатора области или края. А здесь такое встречается на каждом шагу. Это были последние