ЧунСон снова вскочил, но затем заметил мою трость, что я готовил для замаха. - Я хочу ее сломать об вас двоих, и сделаю так, если еще раз приблизитесь ко мне, - ЧунСон опять присмирел, а я поковылял к себе в палату.
Говорить кому-либо, что у меня с собой был еще и цифровой диктофон, что принесла по моей просьбе сестра, я не стал.
После этого разговора и отношение ко мне стало другим. Особенно медсестер. Теперь они не просто старались побыстрее уйти из палаты после процедур, но и вообще не появляться лишний раз. И при этом стали вежливыми-вежливыми. Видимо всем в больнице вставили пистон за нарушения. Или уже началась проверка. А может и из-за моей трости.
А у меня, точнее у ЮнМи, пока я продолжал находиться в больнице, случился другой конец света. Начались месячные. И будто мне было не достаточно такого счастья, так после мне еще определили процедуры посещения гинеколога. Я даже почти совсем смирился, что оказался в женском теле, а тут такое. Это были новые непередаваемые ощущения.
А эта моя врачиха меня еще и обманула, сама потом призналась. Когда я стал отказываться идти, то сказала, что это для того, чтобы узнать, может у меня проблемы с весом из-за этого. Так что она все время была со мной рядом и держала меня за руку, пока я думал во время осмотра, чтобы отвлечься, а как это может быть связано? Может, я чего-то не знаю и не понимаю в женской анатомии. Мой вес и мои гормоны это одно. А как половые органы относятся к проблеме предожирения? Я так и спросил ее. И она призналась. И сразу отпустила руку и отскочила от меня подальше, когда я стал сжимать ее руку сильнее. Так что последним откровением для меня оказалось то, что ЮнМи была девственницей.
Конечно, ЛаИм попросила прощение и не сразу поняла, что это было для меня, ну то есть ЮнМи, в первый раз из-за амнезии. Но потом напомнила, что не последний и еще не раз придется за мою жизнь. В общем, мы снова помирились, тем более, когда она сказала мне и обратила мое внимание, что я очень шустро и даже без трости погнался за ней. Мои ноги снова работали почти правильно, так что я стал практиковаться в хождении уже самостоятельно, без дополнительной опоры.
Все это происходило до конца третьей недели. Порезы и синяки потихоньку заживали и сходили. ЛаИм принесла отложенные тесты психиатров, и я прошел их. Результаты были обнадеживающие. Сейчас я самоубивался только на один процент. Доктор успокоилась, но правда убедила меня, пройти еще раз похожий тест через несколько дней. Прямо перед выпиской. Были и другие тесты, не пара, как мы договаривались, а скорее все-таки пара десятков для проверки работы мозга, памяти, мышления, ассоциаций и прочих интеллектуальных способностей. Все было в норме, а по некоторым так и отлично даже. Кроме моей памяти. Не только памяти ЮнМи, но и моей собственной.
Память моего нового тела была для меня полностью пуста, ничего про страну, народ, историю, культуру, политику и прочее. Белый лист. Тоже и с семьей, домом, школой, друзьями. Кроме того что узнавал от СунОк. Да и моя собственная память все еще выделывала кренделя. Когда целыми днями не мог ничего вспомнить, а потом от одного слова всплывал целый кусок воспоминаний. И каждый раз было по-разному, то картинка, то целый фрагмент из событий, то просто набор информации. Например, из уроков в классе. Это потому что и мне теперь предстоит еще раз идти в школу? Ну, может это и хорошо, получу недостающие фрагменты памяти и знания заодно, утешал себя я хоть чем-то, если отделаться от этого, никак не получиться.
Странно было, что одна вещь никак не вписывалась ни под одно из объяснений, даже с учетом моего божественно-волшебного овладения корейским языком.
Никаких моих воспоминаний, что я учил его или знал раньше, не было. Но знания появлялись. Это было точно также как в то время, когда я только впервые очнулся. Раз, и я стал понимать разговоры. Потом точно также и с надписями. Сперва это были просто черточки и кружочки. А на следующий день уже стал понятный текст. Только с той разницей, что теперь было без головной боли и навалившейся усталости, потому что происходило ночью. Третий раз было, когда я сам пытался что-то написать, и вот корейская письменность вообще не давалась. Даже рука, а я ими мог двигать сразу нормально, просто отказывалась перемешаться в нужную сторону или на определенное расстояние. И вместо местных иероглифов или как они тут назывались, у меня получался кривой набор загогулин. Вот образец. Смотрю. Повторяю. Опять получилась пентаграмма для вызова духов. Плюнул. На следующий день попробовал снова. Твою мать. Каллиграфическим почерком со скоростью печатной машинки вывожу любой текст. Хорошо, что хоть с общением проблем не намечается, думал я так, еще до того, как мне весьма познавательным и болезненным способом растолковали про поклоны.
Проблема была с одним алфавитом и наоборот знакомыми мне буквами. И я никак не мог вспомнить, что это за алфавит. Я точно видел подобные надписи в своем воспоминании. Написал что-то похожее на слово, а понять не могу. Может мое имя, а может, и нет. И главное моя память не реагировала, и ничего не всплывало из прошлого. Обычно этого хватало на очередное озарение, а тут тишина. Может пока не время и это пока заблокировано. Надо запомнить, решил я, может, потом, вспомню. Позднее. Но в этот момент СунОк, она как раз опять наведывалась с очередным визитом, заглянув через мое плечо, прочла и поинтересовалась:
- А что это за БЕПА?
- Я не знаю. Не помню ничего. Может ты, скажешь?
- Это же ты написала. Может какая-то аббревиатура? - предположила сестра. - В английском полно сложностей.
Английский?