Переодевшись в ночную сорочку, она, к своему смущению, убедилась, что та слишком тонка и прозрачна. Пришлось быстро накинуть пеньюар, но это мало помогло. Приличия не позволяли ей явиться на свидание с Жан-Клодом в таком виде. Жанетта снова подумала, что он очень изменился.
Она долго сидела в кресле, глядя на танец огня в камине и стараясь не поддаваться сомнениям. Вот-вот должна состояться встреча с любимым – чего же еще желать? Однако она чувствовала – здесь что-то не так. Вместо счастливого предвкушения встречи на душе было тягостно и тревожно.
Выждав час, Жанетта осторожно выскользнула из спальни и спустилась по темной лестнице. Перед раздвижными дверями она поколебалась, прислушиваясь, но потом решительно вышла в сад. Идея выйти в такое время года в одной сорочке и пеньюаре казалась ей все более нелепой по мере того, как холод пробирался под ее одежду.
Она уходила все дальше от дома, но вокруг все еще никого не было.
– Жан-Клод, где ты? – вполголоса позвала Жанетта, дрожа от холода.
Позади хрустнула ветка. Она повернулась, но тут ей на голову набросили мешок. Плотная ткань заглушила крик. Жанетта почувствовала, как ее вскидывают на широченное плечо. Похитителя нимало не беспокоили ее сопротивление и удары ног по спине. Он молча нес свою жертву навстречу неизвестности.
Часть II
Пленница
Глава 10
Жанетта очнулась на полу в каком-то помещении и сразу попыталась развязать веревки, которыми были скручены за спиной ее запястья. Она не знала, сколько времени посвятила этой задаче, но добилась лишь того, что обломала ногти и расцарапала руки.
Услышав донесшийся до нее негромкий звук, Жанетта притихла.
Недалеко от нее стоял, глуповато ухмыляясь, какой-то оборванец. Он раздумывал о том, как скоро его сообщник Генри заметит пропажу ключа. Должно быть, не раньше, чем поговорит с хозяином, значит, время у него есть. К тем жалким грошам, что причитаются ему за работу, очень кстати будет небольшая доплата натурой.
Жанетта напряглась: кто-то приближался к ней – крадучись, почти бесшумно. Она прикусила губу, чтобы не закричать.
Оборванец высоко поднял фонарь и увидел распростертое перед ним тело пленницы. Полы пеньюара задрались выше колен, под тончайшей сорочкой просвечивали округлые бедра, длинные стройные ноги и – тенью – треугольник волос между ног. От этого зрелища в уголках рта оборванца заблестела слюна, глаза остекленели. Он был страшно раздосадован, что не может видеть также и груди, прикрытые туго стянутым мешком. Впрочем, он вполне обойдется тем, что имеется в его распоряжении. Широкая улыбка искривила рот, обнажив гнилые зубы.
Жанетта оцепенела от ужаса и отвращения. Смрад никогда не мытого тела был так силен, что пробился даже сквозь мешковину. Она услышала тяжелое дыхание, бледное пятно света приблизилось к ней.
Оборванец поставил фонарь на пол. С его губ не сходила довольная ухмылка. Он не боялся наказания, потому что вовсе не собирался насиловать пленницу. Все, что ему было нужно, это немного позабавиться с ней.
Жанетта ощутила, как сильные пальцы сомкнулись вокруг ее лодыжек и развели ее ноги в стороны, не давая свести их вместе. Она открыла рот для крика, но только наглоталась трухи, задохнулась и отчаянно раскашлялась.
Оборванец захихикал. Он понял, что она не сможет кричать и ему ничто не грозит. Тем лучше. Он прижал коленями ее ноги и торопливо завернул сорочку выше талии. Хороша, думал он, на редкость хороша. Было бы славно попробовать ее также и изнутри, если бы не строгий запрет. Но можно получить удовольствие и другим способом.
Оборванец расстегнул штаны, пристроился между ног пленницы и начал ерзать вверх-вниз.
Жанетта билась, как безумная, пытаясь сбросить с себя отвратительную, вонючую тяжесть. Снова она попыталась крикнуть и снова закашлялась до слез.
Шаги снаружи пробились сквозь пелену угасающего сознания. Девушка затаила дыхание, чтобы лучше слышать. Незнакомец отпрянул в сторону.
Он бросил взгляд на пленницу и ухмыльнулся при виде того, как она тщетно пытается одернуть сорочку. Небрежным рывком высвободив полы пеньюара, он накинул их на обнаженное тело и поспешил к двери.
– Чем ты тут занимался, Жак?
– А тебе что за дело?
– Дьявольщина! Ты нарушил запрет!
– Я что спятил?
– По мне, так ты давно спятил, Жак! Говори, что ты натворил?
– Ничего особенного. Я не хочу, чтобы мне выпустили кишки.
– Ты ее лапал! Чтоб мне пропасть, лапал!
– Какая разница? Ты лучше держи язык за зубами.
Судя по звукам, Жак вышел вместе со своим сообщником, но чуть погодя дверь опять открылась. Снова раздались шаги, на этот раз уверенные и тяжелые. Ее осторожно подняли на руки. Уверенная, что это лишь прелюдия к новым издевательствам, она забилась в объятиях неизвестного.
– Тише, тише, малышка! – прикрикнул хриплый голос. – Я тебе ничего плохого не сделаю. Генри не из таких.
Жанетта притихла, но оставалась настороже, готовая оказать сопротивление очередному насильнику. Ее куда-то несли, и теперь все больше света просачивалось через мешковину.
Жан-Клод наверняка уже знает, что ее похитили! Что он предпринял? Дал знать тете Гретхен? Если так, то Эдуард и Ален тоже оповещены. А что происходит в доме маркиза? Должно быть, ее уже ищут.
Неизвестный остановился и постучал в дверь. Ему ответили, он вошел и опустил ее в кресло.
– Надо заметить, Жанетта, что вид у тебя преглупый! – произнес насмешливый голос.
Он был ей хорошо знаком.
– Жан-Клод! – изумленно воскликнула девушка.
– Как мило с твоей стороны узнать меня по голосу.
– Скорее помоги мне!
– Неужели забава наскучила тебе так быстро?
– Какая еще забава? Я задыхаюсь в этом мешке! Раздался смешок, приблизились быстрые, легкие шаги.
В несколько ловких движений Жан-Клод распутал веревку, что придерживала горловину мешка на талии Жанетты, и стащил его.
– Ты выглядишь даже хуже, чем я предполагал, – заметил он благодушно, освобождая ей руки.
Он уселся на край стола и принялся разглядывать ее, как некое редкое насекомое. Она не замечала этого, ослепленная обилием света после почти полной тьмы. Руки ее онемели, и она растирала запястья, чтобы восстановить кровообращение.
– Представляю, как нелепо ты выглядела, бродя ночью по осеннему саду в таком наряде! – Жан-Клод расхохотался.
Жанетта оглядела грязный пеньюар, разорванный подол сорочки и подняла на него негодующий взгляд.
– Это была твоя идея, а теперь ты смеешься? Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Какой-то человек зашел в комнату, где меня заперли и… и…