Читать интересную книгу Без страховки - Михаил Серегин

– Видишь ли, Боря, – ответил Игорь, покрутив неопределенно в воздухе пальцами, – я ничего не засекал. Просто, возвращаясь из последнего маршрута со школьниками, я встретил группу, которую вел Серега Воронин.

– И ты намекаешь, что он не регистрировал маршрут и группу?

– Совершенно точно. Он сам в этом признался, когда я его за хобот взял. С ним было шестеро. Ни один из них рядом с горами даже близко не лежал. Если только совсем новички или иногородние. Но главное не это. Главное, что в этой группе был тот самый немец, которого мы у Синицких видели. Гумер.

– И?

– Что «и»?

– Игорь, – вздохнул Мостовой, – я тебя знаю не первый год. Что ты хочешь этим сказать?

– Например, то, что Гумер в этой группе явно был главным. А Серега лишь проводником.

– Гумер с друзьями решил сходить в горы полюбоваться восходами и закатами? Нанял Воронина в проводники. Дальше что? Я же вижу, что ты злишься. Следователю ты о Воронине ничего не сказал, так ведь?

– А чего я скажу? – на самом деле разозлился Чистяков. – Серега альпинист, понимаешь? Альпинисты не бросают погибших.

– Дальше, – поощрил друга Боря, понимая, что есть у Чистякова что-то еще на уме.

– А дальше все. Не верю я, что Воронин мог бросить тело, увести группу и не сообщить о трагедии. Не верю.

Игорь некоторое время помолчал под внимательным выжидательным взглядом Мостового.

– Чего ты ждешь? – спросил Игорь. – Ждешь, когда я про Гумера начну говорить? Сейчас начну. Он мне не понравился с самого начала. А еще, там, в горах, когда я их встретил, я сразу понял, что Гумер не просто старший, он, как бы это тебе объяснить, ведет себя как хозяин. Хозяин положения, вел себя примерно так, а Серега чуть ли хвостом перед ним не вилял. Все ты правильно понял, Боря. Именно об этом я и думаю, что Воронин вдрызг проигрался, Гумер ему все время одалживал деньги, а потом в отработку долга Серега повел его в горы. Только зачем? Почему без регистрации, какой в этом смысл? Зачем это нужно Гумеру, зачем ему такие сложности? Нанял бы просто, как все. Я же сразу почувствовал, когда их встретил, что Воронин какой-то не такой, и испугался. А этот Гумер был сильно недоволен, что я им встретился.

– А ты не перегибаешь палку в своих эмоциях, а? – спросил Борис. – Причина-то может лежать на поверхности. Воронин повел группу с нарушениями, которые могут ему стоить подработки в турбюро. Вот тебе и все объяснение его испуга и недовольства Гумера, который не хочет, чтобы Воронин из-за него пострадал.

– Все правильно, Боря, – согласился Чистяков. – Железная логика. Но только при взгляде со стороны. Гумер – не такой человек, чтобы кого-то жалеть. Это видно невооруженным взглядом. Очень самоуверенный и наглый тип. Но это, как ты говоришь, эмоции. А вот тебе факт, который все эти разрозненные эмоции собирает в одну кастрюлю, в один суп с овощами. Точнее, с овощем, которым выглядел некогда твердый парень Серега Воронин. Чтобы альпинистом стать, Боря, нужен характер. Знаешь, что это за факт? Я встретил группу там, где никаких групп быть не должно.

– Почему? – спокойно спросил Мостовой.

– Объясняю по порядку. Если это группа альпинистов, то они пошли на тренировочное восхождение или отработку навыков. Там, где я их встретил, восходить некуда и навыки отрабатывать не на чем. Там нет сложных участков, удобных скальных стен или интересных вершин. Это раз. Если это группа туристов, которая пошла полюбоваться горами, то им опять же в этом месте делать нечего. Оттуда нет красивых видов. Там осыпи, мелкий обломочный материал под ногами. А тропа завалена и никуда не ведет. Это тебе, Боря, два. Отсюда вопрос: что они там делали?

– Встречный вопрос, – задумчиво усмехнулся Мостовой, – а ты со своей группой что сам-то там делал, если ничего интересного и полезного нет?

– Хороший вопрос, – кивнул Игорь. – И лежит на поверхности. Я бы туда не пошел, если бы не дети. Я им показывал места боев, и мы нашли разбитую пушку. Смотреть ее мы и поперлись в эти осыпи. Только из-за нее. Этим путем детей я домой и повел, потому что они устали. Так я сокращал путь на несколько часов, хотя и идти там труднее.

– Воронин тоже водил Гумера по местам боев и тоже повел его домой кратчайшим путем. Мог Гумер устать? Мог.

– Мог, конечно, – устало и обреченно ответил Чистяков, который так и не смог ответить на свои вопросы даже с помощью друга. – И по местам «боевой славы» «эдельвейсов» мог водить, и путь срезать тоже мог. Все правильно. Но, самое главное, с этими туристами он никак бы не попал на карниз, с которого сорвался тот парень. Вот почему я и злюсь. Гумер мог бросить тело товарища, но не мог попасть в то место, где он погиб. Значит, Воронин со своей «левой» группой здесь ни при чем. Можно было спокойно о нем рассказать следователю, но я пожалел старого профессора, да и самого Серегу.

– Ну и забудь, – махнул рукой Борис, – лучше расскажи, что за книгу тебе профессор подарил.

– А-а! – улыбнулся Чистяков. – Классная книжка. Кстати, там есть один загадочный момент, только я не успел рассмотреть как следует. Хотя какой он загадочный – пошел к профессору и спросил.

– Что за момент такой? – спросил Борис через плечо, вставая с пустыми тарелками из-за стола.

– В книгу вклеена вручную карта участка гор. Если приглядеться, то видно, что это не типографский брак, а сделано специально. Там есть иголочный прокол, а около него мелкий значок. Я его разглядел – эмблема немецких горных стрелков.

– Цветок эдельвейса?

– Ага. А на обратной стороне карты что-то мелко написано рукой профессора. Только там еще разбираться надо – почерк у профессора почище любого шифра.

– И ты думаешь, что профессор что-то отметил на карте? – поинтересовался со смехом Мостовой.

– А вдруг? – сделал загадочное лицо Чистяков, но быстро махнул рукой. – Шучу, конечно. Просто он что-то новое узнал, а книга уже вышла из печати. Вот он свой авторский экземпляр и дополнил. А вообще, полистать ее надо. Знаешь, какие пошли туристы жадные до всяких интересных фактов!

– Ясное дело, – согласился Мостовой, разливая по чашкам свежезаваренный чай, – не твои же байки и ужастики им слушать: «Холодеющая окровавленная рука обнаженной красавицы подбиралась прямо к моему горлу!» Тьфу!

– Не «тьфу», а фольклор, – наставительно заметил Чистяков.

В этот момент на столе завибрировал мобильный телефон Мостового. Поставив чашки, Боря поднял трубку. По коротким фразам, которые услышал Чистяков, стало понятно, что краткосрочный отпуск их бригады благополучно завершился.

– Понял? – спросил Мостовой Игоря, кладя на стол телефон.

– Понял. Труба зовет.

– Тогда дуй домой отдыхать, а завтра утром на службу. Я сейчас Ольге звякну и, наверное, съезжу за ней. А может, со мной поедешь? Вечерок на воздухе проведем?

– Ну его, этот воздух, – махнул рукой Игорь. – Я лучше домой, подарок профессора полистаю на сон грядущий.

* * *

Приехав домой, Игорь всласть наплескался под душем и улегся с книгой. После беседы с профессором Ворониным ему захотелось первым делом пролистать период Великой Отечественной войны. Когда Чистякову попался абзац о восхождении немецкой группы на Эльбрус и водружении там двух фашистских флагов, он вспомнил, как нахмурился профессор при упоминании о гауптмане Гроте. Странная реакция, подумал Игорь. Что-то у профессора с немцами связано. Может, беда какая-нибудь или кого из близких у него убили? А может, он сам в концлагере был? Сколько Воронину сейчас лет? Кажется, 84 или 85. Значит, в сорок первом ему было лет семнадцать. И он оставался на оккупированной территории. В Германию его вроде бы не угоняли, на фронте он не воевал. И то и другое могло быть по причине слабого здоровья. Не верилось, что Никита Савельевич в молодости был «аполлоном», скоре всего, таким же тщедушным и подслеповатым. Может, он в партизанах был или в подполье? Удобно ли его самого об этом спрашивать? Может, узнать через Ольгиных родителей?

Какая-то не сформировавшаяся интуитивная мысль толкнула Чистякова к компьютеру. В Интернете он набирал различные кодовые слова, пока ему не попалась переведенная на русский язык статья из одного немецкого журнала. В ней как раз рассказывалось о горных частях Германии, включая и историю создания. Было много фотографий – и современных, и времен войны. Нашлась в статье и ссылка на интервью с инвалидом войны, бывшим офицером вермахта Гротом. Совпадение или это тот самый Грот, Чистяков так и не понял.

Засидевшись до двух часов ночи у компьютера, Чистяков спохватился. Завтра на работу, а он еще и не ложился. Дежурства выдавались иногда такими напряженными, что лучше не рисковать.

* * *

Не успела бригада Мостового переодеться и принять машину взамен своей, которая встала на «капиталку», как последовало срочное задание. В замороженной новостройке на окраине города в шахте лифта милиционеры обнаружили труп, причем, судя по запаху, трупу было уже несколько дней. Когда бригада выехала со двора базы, Игорь украдкой посмотрел на своих друзей. По лицу Мостового было вообще трудно что-то определенное сказать, лицо Ольги Синицкой выражало лишь скуку. «Этот непрошибаемый, эта еще в институте своем медицинском за время обучения насмотрелась всякого, – с тоской думал Игорь. – А меня от этих запахов воротит так, что ничего с собой сделать не могу. Никак не привыкну. Ну что у меня за организм такой нежный?»