Тут Александр выдвинулся вперед и подъехал к командиру отряда Дугласов. Джонет затаила дыхание. Алекс выглядел царственно-надменным и беспечным, да к тому же еще ангельски невинным. Рукоять меча ослепительно блестела у него на бедре под первыми золотыми лучами солнца. Неожиданно для себя Джонет принялась страстно молиться, чтобы он остался жив.
Она покрепче уселась в седле. В любой момент Алекс мог атаковать начальника отряда, тем самым послав ее и двух ее спутников в стремительное бегство к свободе. Джонет до смерти не хотелось оставлять его одного, точно так же, как три ночи назад не хотелось расставаться с Дунканом и Гордоном. Она по-прежнему не знала, живы ли они и что с ними сталось. Ее мучила неизвестность. Насколько же острее ей предстоит пережить разлуку, если придется покинуть Александра!
Девушка не сводила глаз с его широких плеч и гордо посаженной черноволосой головы, вспоминая, как весело они смеялись и шутили всего несколько часов назад. И вдруг, совершенно для нее неожиданно, он достал из-за пазухи какие-то бумаги и передал их капитану отряда Дугласов. Тот принялся изучать их, а Александр тем временем принял свободную позу, скучающе поглядывая по сторонам.
— Что происходит? — спросила она у Гранта.
Он пожал плечами, не удостаивая ее ответом. Однако и его взгляд был прикован к смуглому профилю хозяина.
Капитан отряда Дугласов внимательно просмотрел бумаги, потом вернул их Александру. Они продолжили вполне дружелюбный разговор. Капитан показал рукой куда-то позади себя, потом налево, а Александр сделал знак своим людям следовать вперед.
Онемевшая от изумления Джонет пришпорила лошадь, старательно копируя ленивую и небрежную манеру Гранта сидеть в седле. Ничего не случилось. Дугласы пропустили их беспрепятственно.
Первое чувство облегчения сменилось у нее приступом гнева. Если у Алекса есть с собой охранная грамота, почему он ей ничего не сказал? Она чуть с ума не сошла от беспокойства! И что представляет собой эта охранная грамота?
В душе у Джонет зародилось самое черное подозрение. Вещи, которым она раньше не придавала значения, вдруг приобрели зловещий смысл. Александр утверждал, что беден, но он был прекрасно одет и, насколько она могла судить, держал отличный винный погреб. И не похоже было, будто он голодает, питаясь похлебкой и овсяными лепешками.
Теперь она пожалела, что не задала некоторых вопросов, не заглянула хоть в одну из якобы закрытых и пустых комнат. Если верить слухам, Хэпберн из Дэрнэма предавал свою страну с той же легкостью, с какой дышал. И он прямо признался ей, что состоит на службе у Ангуса. Тем не менее она поддалась порыву и доверила ему не только свою жизнь, но и жизнь дяди. И все только из-за того, что он обладал необычайным обаянием и ловко умел рассказывать трогательные истории! В новом свете ее собственное поведение показалось Джонет непростительно глупым.
Но, с другой стороны, Алекс всего лишь раз спросил, где находится тайное убежище ее дяди, а когда она отказалась его назвать, не стал настаивать. Одним кивком головы он согласился ехать в Лотиан, следуя ее туманным указаниям.
Эта мысль утешила Джонет, а следом за нею пришли и другие. Алекс ведь не хотел брать ее с собой. Ей пришлось проявить все свое красноречие, чтобы уговорить его помочь, а за то время, что они были в пути, он чуть ли не десяток раз грозил бросить ее или отправить назад.
И все же, что в них было, в этих бумагах, благодаря которым патруль пропустил их вперед?
Они повернули в поросшую лесом лощину, пролегавшую между двумя холмами, и Александр вновь объявил привал. Будто одеревеневшая, Джонет продолжала сидеть в седле. Она знала, что надо слезть с лошади, но у нее больше не осталось ни капли сил. Если бы она попыталась спуститься на землю, то рисковала просто упасть замертво.
Ведь она — Джонет Максвелл, ее не готовили к жизни простого деревенского парня! Одинокая, напуганная, растерянная, она поминутно спрашивала себя: может, ее обвели вокруг пальца?
— Ну что ж, милая, уже утро. Не устала?
Обернувшись, девушка встретилась взглядом с парой проницательных серых глаз. Это были глаза Александра Хэпберна.
— Ну… разве что немножко, — протянула в ответ Джонет, надеясь, что ее голос звучит беспечно. — Все-таки мы ехали всю ночь.
— Это верно.
Он протянул ей руки, но Джонет не двинулась с места.
— Мне не полагается никаких особых привилегий. Приказ хозяина.
— Все верно, — кивнул Александр. — Но надо же дать отдохнуть лошади. А ты, я вижу, намерена сидеть в седле до Страшного суда.
Подхватив ее за талию, он помог ей спуститься на землю. Девушка покачнулась, не в силах устоять на ногах, и Александр поднял ее на руки. Джонет вспыхнула. Ей стало не по себе при воспоминании о том, как однажды хозяин замка Дэрнэм уже держал ее на руках, причем ей это нравилось…
— Я могу ходить, — прошептала она.
— Ты выбилась из сил, Джонет. Видит Бог, я хотел бы дать тебе несколько дней хорошего отдыха, но все, чем мы располагаем, — это лишь несколько часов.
Александр бережно уложил ее на землю в прохладной тени раскидистых кустов дрока, где чьи-то заботливые руки уже расстелили походное одеяло.
— Ну как? Ты все еще считаешь наше путешествие веселой забавой? — спросил он с улыбкой.
— Еще полчаса назад я в этом не сомневалась.
Чутко уловив легкое изменение в ее голосе и прочитав сомнение в ее глазах, Александр нахмурился.
— Вот как? И что же заставило тебя переменить свое мнение?
— Почему ты мне не сказал, что у тебя есть охранная грамота от Дугласов? Да я чуть с ума не сошла от беспокойства!
— А теперь успокоилась?
— Вовсе нет.
Не говоря больше ни слова, он сунул руку за пазуху. Послышался шелест бумаги, и Александр, не сводя с нее глаз, протянул ей несколько сложенных листов.
Джонет взяла их. Страшно было узнать, что они в себе скрывают, однако неведение страшило ее еще больше. Затаив дыхание, она развернула их. Листы были исписаны крупным красивым почерком с изящным наклоном. Буквы прыгали и расплывались у нее перед глазами от волнения.
— Н-но это же письмо, — пробормотала Джонет в полном смятении. — По-моему, оно…
— От моей матери, — спокойно закончил за нее Александр. — Можешь прочесть, если хочешь. Уверяю тебя, оно не содержит государственных секретов. Ни английских, ни шотландских.
Она все еще не понимала.
— Неужели ты это показал начальнику патруля?
— Именно так. Ты же меня видела!
— Но… — Джонет беспомощно взглянула на него.
— Нам повезло. Он оказался неграмотным. У моей матери сильная рука. Почерк может сойти за мужской.